Легкие шаги в Океане - Солнцева Наталья - Страница 13

• Предыдущая
• 13/61
• Следующая

– Все! С меня хватит! – выпалил он, врываясь утром в кабинет Широкова. – Не справляюсь я, Павел Иванович. Не по Сеньке шапка! Ищите должную замену Багирову, пока вся служба не развалилась.

Он вытер со лба обильный пот и без приглашения уселся в кресло, забыв о субординации.

Широков тоже понимал, что парень не сможет достойно заменить Багирова. Он подыскивал достойную кандидатуру, но пока безрезультатно. Побеседовав с очередным претендентом, Павел Иванович произносил одну и ту же фразу: «Спасибо, я вам позвоню…»

И не звонил. Доверительные, почти дружеские отношения, сложившиеся у него с Багировым, побуждали его искать похожего человека.

– Поговорите с Калитиным, – предложил Глобов. – Вряд ли он сам возьмется, но хоть человека подходящего предложит. У него в «Барсе» неплохие ребята работали. И Багиров его знал.

– Что еще за «Барс»? Охранная фирма?

– Бывшее сыскное агентство. Классные спецы, настоящие профи. Калитин почему-то эту деятельность забросил, занимается другим бизнесом.

– Говоришь, Багиров его знал?

– Он посоветовал бы вам обратиться именно к Калитину… если б мог.

Широков подумал и позвонил Марату. Они договорились о встрече. К сожалению, от должности начальника службы безопасности Калитин отказался наотрез.

– У меня теперь иные интересы, – заявил он. – Обещаю помогать вам время от времени.

– Советами? – усмехнулся Широков.

– И советами тоже. Кстати, я могу предложить вам человека на эту должность. Отличного специалиста. Его фамилия Демин. Раньше он работал в моем агентстве «Барс». Не приходилось слышать?

– Приходилось.

Павел Иванович был немногословен. Смерть Багирова нарушила привычный ход вещей, выбила его из колеи. Он не стал ничего уточнять, просто записал телефон.

– Спасибо, господин Калитин.

– Могу я поговорить с Глобовым? – спросил Марат. – Борис оставил для меня кое-какие бумаги. Я хочу изучить всю информацию.

– Что ж, изучайте, – кивнул Широков. – Багиров доверял вам. Очевидно, и мне придется.

Они попрощались холодно, как два деловых человека, не удовлетворенные разговором. Широков был огорчен отказом, Калитин же не смог до конца понять Павла Ивановича. Тот представлял собой накрепко замкнутый ларчик, – элегантный, облаченный в модный костюм, по-светски любезный. Он не раскрылся перед собеседником, не обнаружил ни своего беспокойства, ни гложущей душу тоски. В его глазах читалась затаенная смесь боли и ожидания.

Что-то в облике бизнесмена, в его манерах задело Марата. Широков был намного глубже, чем хотел казаться…

Господин Калитин вел машину по запруженному транспортом проспекту. Он договорился о встрече с вдовой Багирова и не хотел опаздывать.

Женщина долго не открывала, разглядывая посетителя в глазок. Наконец, защелкали замки.

– Это ты, Марат? – заплакала она, отступая в глубь прихожей, оклеенной красными обоями. – Я не узнала.

Она была убита горем и напугана. Каждый знакомый напоминал ей об утрате. Они с мужем не испытывали страстной любви, но были очень привязаны друг к другу. Детей не родили, и теперь Лида осталась совсем одна.

– Боря как чувствовал, – всхлипывала она, сидя на кухне напротив Марата и машинально помешивая ложечкой чай. – Не хочу, говорил, после себя сирот оставлять.

– Может быть, съездишь в Одессу, к маме? – предложил он. – Денег я дам.

– Не надо… Боря меня обеспечил. Он как чувствовал… – снова повторила Лида. – А в Одессу я не поеду. Не могу… Разве что потом, позже. Когда успокоюсь немного.

– Тебе нужна помощь?

Она подняла на Марата красные, опухшие глаза. Ее подбородок мелко дрожал.

– Маратик… – прошептала она и нервно оглянулась. – Я… боюсь чего-то. После похорон в себя прийти не могу. Особенно по ночам жутко. Я телевизор не выключаю до утра и… все равно… Кажется, будто по квартире кто-то ходит.

– Думаешь, Борис?

– Не знаю. Я ведь в церковь его не возила отпевать. Вдруг надо было, а? Теперь вот его душа мается, покоя себе не находит…

– Борис не был верующим, – возразил Марат. – В церковь при жизни не ходил.

– Так это при жизни. А после смерти… кто его знает, как там?

Гость не ответил. Он думал, как бы заговорить о бумагах, не оскорбляя горя вдовы. Подумает, что зашел только из-за этого, обидится.

– Вчера я чуть не умерла от страха, – возбужденно зашептала Лида, наклоняясь через стол к Марату. – Лежу на диване, пытаюсь заснуть… вдруг, чую, дверь скрипнула. Я вскочила на ноги, гляжу… по комнате черная тень скользит! Я обомлела… дыхание перехватило, сердце колотится… Тень тоже замерла, как будто присматривается или прислушивается. Потом – шмыг к балкону… А у меня ноги к полу приросли от страха. Так и стояла… ни жива ни мертва. Думаю, сейчас тень с балкона-то выйдет и убьет меня. Хочу крикнуть и не могу. Рот сцепило, тело онемело. Едва очнулась!

– А тень?

– Она… так и не вернулась. Может, сиганула вниз прямо с балкона? А может, у меня нервное помешательство. Вот и чудятся всякие ужасы.

– Покажи мне балкон, – попросил Марат.

Вдова вздрогнула и бросила на него безумный взгляд.

– Ты что, думаешь… А почему убили Борю? – спросила она. – Я так и не знаю.

– Работа у него была такая.

– Иди вперед, – прошептала Лида, вставая. – Я боюсь!

В гостиной стоял душный полумрак, пахнущий лекарствами. Плотно задернутые шторы почти не пропускали свет. Вдова прерывисто дышала Марату в затылок.

– Тебе, наверное, показалось, – нарочно громко сказал он, направляясь к балконной двери.

Лида не пошла за ним, осталась у дивана. Молча смотрела, как он открыл дверь и вышел на балкон. Там валялись в беспорядке вещи – пустые горшки от вазонов, табуретка, пара картонных коробок. От стены были оторваны две пластиковых панели, они валялись тут же, на полу. Марат сразу догадался, что бумаги были спрятаны именно за этими панелями. Он шагнул к перилам и посмотрел вниз. В принципе тренированный человек легко мог спуститься с балкона на улицу.

– Ну, что? – крикнула из комнаты Лида.

– Все в порядке! – отозвался Калитин.

Он вернулся в гостиную. Не стоило спрашивать вдову о записке Багирова и бумагах.

– Тебе нужно ехать в Одессу, к матери, – не терпящим возражений тоном сказал он Лиде. – Собирайся, я отвезу тебя на вокзал…

Тирх боролся со своим отчаянием.

Ния, ее лицо, ее печальные глаза неотступно преследовали его. Лихорадка сжигала его тело, а мысли причиняли почти физические страдания. Сон превратился в мучительную полудрему. Ния уходила от него по длинному зеркальному коридору, растворялась в тумане…

«Оглянись! Оглянись же! Во имя Богов!» – шептал пересохшими губами Тирх. Но девушка молча удалялась, покидала его навсегда.

– Ния!..

Он просыпался от собственного крика, убеждаясь, что он все-таки спал. Только бы никто из домашних не услышал! Слуги не в счет. Они не посмеют приставать с расспросами.

Тирх вставал с измятой постели и выходил на террасу, продуваемую ветром с океана. Соленый воздух охлаждал его, шум прибоя успокаивал. Не надолго. Как раз до того момента, когда семья собиралась на утреннюю трапезу. Нии среди них не было. Уже несколько дней…

Он осторожно разузнал у отца, какое решение она приняла.

– Ния еще колеблется, – сказал тот, не глядя на сына. – Посвящение в жрицы Храма Света не самый достойный выбор для нее. Она собирается стать ученицей Ольвиуса…

– Но почему?

– Ния свободна, – вздохнул глава семьи. – Я мечтал о том, чтобы вы продолжили наш род, но Боги рассудили по-другому. Им виднее.

– Какие Боги? – простонал Тирх, лишаясь последней надежды. – Не ты ли внушал мне, что Боги – такие же существа, как и мы, только более могущественные? Мы не должны склонять головы перед любым их повелением. Не отпускай Нию в Храм… прошу тебя! Она еще слишком молода, ее желание изменится… а пути назад уже не будет. Ты не хуже меня знаешь законы Магов. Посвященный не может жить среди обычных людей. Он дает безрассудный, коварный обет, который связывает его по рукам и ногам. Зачем ей все это? Она… рождена для счастья, любви…

• Предыдущая
• 13/61
• Следующая