По дорогам прошлого - Грусланов Владимир Николаевич - Страница 15

• Предыдущая
• 15/37
• Следующая

— Запомни крепко, там помещается Центральный Комитет большевистской партии. Зайди обязательно. Скажи: тяжело нам здесь и людей мало, жмут меньшевики с эсерами. Попроси книжек, листовок. До скорого! — сказал он и ушел.

Команда радистов провожала Борисова до станции, благо до нее рукой подать, и капитан разрешил отлучиться на полчаса.

— Приедешь в Питер, Иван, походи, послушай ораторов, узнай, что говорят. Посоветуйся на заводе, где работал, по какой дорожке шагать нам дальше, — говорил за всех латыш. — Так и скажи, не стесняйся, шестеро, мол, солдат сомневаются. Слушают ораторов, а с кем идти не знают и путаться в ногах правды не хотят. Прощай, брат!

Расцеловались и разъехались в стороны. Борисов — поездом — в Петроград, друзья — грузовичком — к себе на радиостанцию.

Приехал Борисов в столицу и первым делом на Выборгскую сторону, на завод Эриксона (ныне «Красная Заря»). Встретился там со старым другом по монтажному цеху — Михаилом Колтухой.

— Походи, брат, послушай, что в цехах люди говорят. Да гляди внимательней, чтобы не споткнуться. Слушай ушами, проверяй своей солдатской головой, сердцем фронтовика. Нужна будет помощь, приходи, поможем, — сказал Колтуха.

От Колтухи Иван заглянул еще к одному старому дружку, Орлову, на телефонную станцию.

— Иван! Ты? Живой? До чего здорово! — радостно встретил Орлов. — Совсем к нам? Люди так нужны, как никогда! Пропадаем без знающих людей!

Походил радист по отделам телефонной станции, послушал, о чем говорят люди. Все то же: меньшевики и эсеры схватились за руль, никого близко не подпускают.

— Не верь им! — сказал Орлов. — Болтуны! Сходи лучше во дворец Кшесинской! На Петроградской. К Ленину!

Распрощался Борисов с друзьями и пошел по улицам Петрограда.

Послушал ораторов, помитинговал в двух-трех местах, обошел центральные комитеты партий: и меньшевиков и эсеров. Поговорил там о фронтовых делах. Песня знакомая: «оборона отечества», «защита свободы». Посмотрел, какую литературу можно получить для ребят. Взять ничего не взял.

Найти дорогу в Центральный Комитет партии большевиков было не трудно, От Марсова поля через Троицкий мост до Каменноостровского проспекта, а там сразу направо. Возле мечети с голубыми минаретами дворец Кшесинской. Царский подарок балерине. А во дворце — Центральный и Петроградский комитеты партии большевиков.

— значилось на доске у входа в красивый каменный дом в два этажа с балконами.

Пока Борисов разбирал надпись, за его спиной остановились еще два солдата.

«Делегаты! — мелькнула у Борисова мысль. — Такие же, как я, от фронтовиков».

Пехотинец в старенькой, видавшей виды шинельке, кашлянул и спросил Борисова:

— Скажи, товарищ, что она обозначает собой, эта буква «б». В конце стоит. Махонькая такая?

— Российская социал-демократическая рабочая партия большевиков. Большевики! Вот какое большое слово в этой маленькой букве! — объяснил Борисов.

— Это нам известно! — ответил важно пехотинец и, помолчав, добавил — Выходит, ты за большевиков?

— За большевиков! Ну, а ты сам за кого? — в свою очередь, спросил пехотинца Борисов.

— Мы за коммунистов, за тех, кто землю крестьянам…

— За коммунистов?

— Да!

— В таком случае нам вместе, дорога одна! Пошли!

Борисов легонько подтолкнул пехотинца в спину и шагнул к дому с надписью «РСДРП(б)».

Борисов поговорил здесь вдоволь, рассказал обо всем, что волновало фронтовиков-солдат, получил три тючка с литературой и листовками и отправился в обратную дорогу.

Приехал.

Тюки с литературой летному солдату сдал.

— То есть так удружил! По гроб жизни не забуду! Погибаем без настоящей литературы, — сказал солдат, сдвигая пилотку на ухо.

— Ты уж того, не ругай. Получил-то я три тюка, а довез только два, — сознался Борисов и рассказал летчику, что в поезде на обратном, пути встретились ему хорошие ребята, солдаты соседнего корпуса. Узнали, что в тюках большевистская литература.

— Дай, да дай!

Так пристали, что пришлось Борисову вскрыть один тючок и поделиться с соседями своим добром.

«Что же противиться! — подумал я. — Не одни мы правду ищем. Пусть почитают!»

— Правильно сделал! — одобрил слова Борисова солдат в пилотке. — Нам хватит и двух тючков.

— На большевиков работаете? — язвительно заметил председатель полкового комитета, капитан, член партии кадетов.

— Ничего, мы обойдемся! У нас своей хватит! — процедили сквозь зубы меньшевики с эсерами, узнав, что Борисов не привез для них ничего.

У них к этому времени и в самом деле литературы всякой было хоть завались.

Покончив с официальными делами, Борисов отправился к себе, в небольшой домик, где жили его друзья радисты. Здесь ему закатили такую встречу, что он не знал, куда деваться.

Дружеским объятиям не было конца. Васька Попов нажимал: «Давай, говори! Как в тумане живем. Говори главное, что привез из Петрограда».

— Главное? — пытливо посмотрел на всех Борисов.

— Самое главное, без чего жизнь не в жизнь! — повторил Попов.

Борисов вынул из пачки привезенных с собою газет номер «Правды».

— Слушайте, что пишут солдаты других фронтов:

Борисов закончил читать.

— Для солдата это и есть в наши дни главное, — сказал он, складывая газету.

— Правильней того, что в «Правде» написано, не придумаешь, — произнес убежденно латыш.

— В последний день перед отъездом из Питера слушал я, как товарищ Ленин выступал перед солдатами Измайловского полка, — начал было рассказывать снова Борисов, но за стеной домишка что-то хлопнуло. В открытое окошко всунулась помидорная рожа фельдфебеля:

— «Правду» читаете? Похождения во дворце Кшесинской слушаете? Отчетик, значит, о путешествии к господину Ленину? Так, запомним…

— Пошел вон! — закричал Попов.

Помидор исчез.

Неделю спустя шестерка радистов фотографировалась. В роли фотографа выступал фельдфебель. Он заглаживал свою вину перед радистами. Старался.

— Сфотографирую вас, а вы родным пошлете снимочек. Все вместе. Друзья-товарищи!

Рассаживая радистов поудобнее, он голубиным голосом ворковал:

— Правда, взглядов мы с вами разных. Я — за порядок и твердую власть, за кадетов, значит, за крепких хозяев. Вы, выходит, к большевичкам тянете! Тоже не плохо! Определенно, по крайней мере. В одном мы с вами сходимся: и мы и вы соли насыплем на хвост этой шушере — меньшевикам и эсерам. Несамостоятельные люди меньшевики. Эсеры того хуже. Так, так, минуточку. Спокойно!.. Снимаю!.. Готово! Еще разок! Так, так, замрите! Приготовьтесь! Раз, два, три! Вольно!

Солдаты, шутя и пересмеиваясь, поднялись с земли. Через два дня радисты получили от фельдфебеля готовые фотокарточки.

— На добрую память! — подавал он с ехидной улыбкой свое изделие.

Внизу, вдоль каймы оттиска, во всю длину, тянулась такая же ехидная, как и улыбка фельдфебеля, надпись: «Обитатели дворца Кшесинской».

— На этом и можно бы кончить мою историю, — сказал Борисов. — Разве добавить несколько слов, что все мы, солдаты-радисты, хоть и не были тогда большевиками, но с гордостью понесли присвоенную нам фельдфебелем в насмешку кличку: «Обитатели дворца Кшесинской».

Мы и на деле доказали, что кое-что поняли в происходящих событиях. Спустя месяца четыре после того, как фельдфебель сфотографировал нас, по всей вероятности не без задней мысли передать фотоснимок «по начальству», мы случайно оказались героями одного серьезного события.

• Предыдущая
• 15/37
• Следующая