На маленьком острове - Новогрудский Герцель (Герцль) Самойлович - Страница 37

• Предыдущая
• 37/40
• Следующая

Крусте сокрушенно покачал головой и для пояснения затруднительности своего положения развел руками. Ученый весело рассмеялся:

— Значит, жмут?

— Жмут, товарищ профессор, сильно жмут. То же самое вот с этим делом: пришел молодой парень, образованный, курсы кончил; пришел всеми уважаемый бригадир; пришел совсем старый рыбак; пришли вот эти герои, — председатель кивнул в сторону мальчиков, — пришли и подняли шум: килька, мол, любит электрический свет, килька за электричество на все готова, она на свет со всего моря собирается, каспийские рыбаки иначе уже ее не ловят!.. Словом, выходило, что надо только опустить в море лампочку, а дальше все блага на нас сами собой посыплются… Ну, я решил: ладно, попробуем.

— И попробовали?

— Попробовали.

— И не получилось?

— С килькой не получилось; ни одной кильки не поймали, сплошь колюшка шла. Только стыда натерпелись… Краснеть пришлось.

— Зачем же краснеть? — пожал плечами ученый. — Но то, что килька не пришла, правильно. Иначе быть не могло.

Тут, к удивлению мальчиков, Мартин Крусте стал вдруг защищать идею, о которой только что говорил без всякого одобрения.

— Позвольте, товарищ профессор, — возразил он, — каспийские рыбаки ведь кильку на свет ловят?

— Ловят, и с большим успехом. От всех старых способов отказались, только на новый перешли.

— Вот видите! Значит, мы правильно поступили? Как на Каспии делают, так и мы сделали.

— Как на Каспии?.. У меня к вам просьба, товарищ председатель: поверните, пожалуйста, голову туда… Вас, мои юные друзья, я тоже об этом попрошу. — Ученый взглянул на Юло с Марти и кивнул в сторону иллюминатора.

Странная просьба была выполнена. Через толстое, вделанное в массивный медный круг стекло вихнувцы увидели безбрежную серо-зеленую водную гладь.

— Хорошо видно? — спросил профессор.

— Да, — ответил за всех Марти.

— Что именно видите?

— Море.

— Правильно, море, в этом вы не ошиблись. Но что за море, как оно называется?

Марти вопросительно посмотрел на Юло. Он, конечно, знал, как называется то безбрежное водное пространство, которое с первых дней его жизни каждый день, каждый час простиралось перед ним, но ответить не решался. Его вдруг взяло сомнение: профессор, должно быть, не зря так странно спрашивает. Вполне возможно, что он, Марти, считает море Балтийским, а на самом деле оно совсем другое…

И Марти молчал. Пусть лучше «Язнаю» скажет.

Юло оказался на высоте. Ни минуты не колеблясь, он твердо заявил:

— Это Балтийское море.

— Именно! — подтвердил профессор. — Очень точно сказано: именно Балтийское, и никакое другое, в частности не Каспийское. А вы их спутали. Вы решили, что раз в Балтике соленая вода и в Каспии соленая вода, раз в Балтике водится килька и в Каспии водится килька, — значит, и тут и там все одинаково. Так, да?

— Но ведь переняли же мы у каспийцев ставной невод, — попробовал защититься Мартин Крусте, — и очень хорошо все получилось. Невод показал себя у нас не хуже, чем на Каспии.

— Да, конечно, но вы забываете, что невод — только загородка, не больше. Удачно загородите ход рыбе — хорошо! Будет улов. А если поставите невод не там, где нужно, рыба на него внимания не обратит. Сама по себе сеть ее ничем привлечь не может. Что же касается лова на свет, то тут дело обстоит иначе. Почему, например, вы приспособили к подхвату электрическую лампу и зажигаете ее под водой? Потому, что учитываете биологические свойства рыбы. Понимаете, би-о-ло-ги-чес-кие! То-есть те, какими рыбу наделила жизнь, природа. Природа сделала так, что некоторые виды рыб, в том числе килька, тянутся к свету. И вы пользуетесь этим, устраиваете для нее световую приманку.

— На которую, к слову сказать, килька не идет. Какая-то она недисциплинированная у нас! — ехидно вставил Мартин Крусте.

— Нет, это вы зря, — покачал головой профессор. — Балтийская килька так же дисциплинированно подчиняется законам природы, как каспийская, только нужно помнить, что природа тут и там разная и законы природы тоже разные. Каспийскую кильку свет весной привлекает, а балтийскую — нет; каспийская тянется к резкому свету, а балтийской, судя по нашим опытам, больше нравится рассеянный свет ламп матового стекла; кроме того, кажется, ее привлекает и фиолетовый свет. Так что, как видите, балтийская килька отличается своим характером от каспийской. И поэтому та световая приманка, которая годится на Каспии, на Балтике не действует. Рыбу на свет здесь тоже можно ловить, только нужно знать как. А мы пока еще этого не знаем. Мы пока только изучаем вопрос.

— Значит, поторопились мы?

Профессор утвердительно кивнул головой:

— Немножко поторопились. Вот подождите: изучим, выясним — тогда пожалуйста. Все вам расскажем, все покажем: как ловить, где ловить, когда ловить.

— Ладно, подождем, — согласился Мартин Крусте. — Сегодня же скажу, чтобы убрали с «Партизана» подхват и электрическое оборудование.

— Это с того судна, которое вы приспособили для лова на свет?

— Да.

Ученый подошел к председателю колхоза, предостерегающе поднял палец:

— Ошибку сделаете, товарищ Крусте! Зачем же вам сворачивать лов, который так успешно начали?

— Какой лов? — не понял рыбак. — Вы ведь только что сказали, что с килькой надо подождать.

— С килькой — да, а с колюшкой — нет. Она тут прекрасно идет на свет — пользуйтесь этим.

Вихнувцы легко обижаются. Сами между собой они шутить любят, но когда приезжие пробуют с ними пошутить, — настораживаются.

Вот и сейчас: слова ученого обидели Мартина Крусте. Он решил, что приезжий смеется над ним.

Насупившись, рыбак грузно поднялся со стула и сердито произнес:

— Вы, может быть, шутите, товарищ профессор? Если да, то скажите — я посмеюсь вместе с вами.

— Что вы, какие шутки! — удивился Лунин. — Я и не думал шутить. Говорю совершенно серьезно: пользуйтесь тем, что у вас есть приспособленное судно, ловите колюшку.

Крусте все еще сердился.

— Зачем нам рыбный мусор? — мрачно спросил он.

Тут и профессор вспылил:

— Вы не имеете права называть так ценную рыбу! Кто вам сказал, что это мусор? Кто вам дал право отмахиваться от богатств, которые сами в руки идут?

— Хе, богатства! Хороши богатства!.. Единственное, чем богаты колюшки, — это иголками на спине. Не из-за них ли стоит ловить рыбешку? А потом продавать иглы аптекам, чтобы люди детские соски ими прокалывали…

Ученый и рыбак стояли друг против друга, яростно сверкая глазами. Юло и Марти с некоторой опаской наблюдали за ними. Они были на стороне своего председателя. Они тоже не понимали, почему профессор так настойчиво защищает никчемную рыбу.

Страсти утихомирила Лейда Варес.

— Соски прокалывать?! — рассмеялась она. — Это по-новому ставит вопрос о возможностях использования колюшки. Может быть, нашему институту заняться этой темой, профессор?

Лунин усмехнулся, примирительно положил руку на плечо рыбака:

— Товарищ Варес права, переведя все на шутку. Чего это мы с вами раскипятились, Крусте? Давайте-ка лучше спокойно поговорим. Не ваша вина, что вы не знаете, какой ценной рыбой является колюшка. Этого почти никто не знает. Колюшкой не интересовались, потому что она считалась непромысловой рыбой, ее нельзя было ловить в большом количестве. А сейчас все иначе складывается. Вы сами видели, как великолепно идет колюшка на свет: ее тоннами брать можно. И надо брать. Ваш колхоз получит огромную пользу от лова рыбешки. Постараюсь сейчас это доказать.

Профессор подошел к полкам, достал четырехугольную стеклянную банку и показал гостям. В наполненной спиртом посудине плавали, будто живые, две рыбки с колючками на спине. Дно банки было засыпано слоем песка, в углу, поверх него, темнело что-то круглое, сплетенное из травинок и стебельков.

— Перед вами, — с некоторой торжественностью начал профессор, — трехиглые колюшки — одни из самых интересных созданий, какие только известны науке о рыбах. Начать с того, что колюшки для размножения потомства вьют себе гнезда. Да-да, не удивляйтесь! Они как птицы: разбиваются на пары, находят подходящий участок дна, натаскивают стебельков, травинок и свивают гнездышко. Самка мечет икру, которую самец охраняет, пока не появятся мальки.

• Предыдущая
• 37/40
• Следующая