Некромант по вызову. Трилогия (СИ) - Лисина Александра - Страница 73

• Предыдущая
• 73/216
• Следующая

Итак, количество проблем продолжает расти…

Мою милость пытаются активно загнать в кабалу, навесить пожизненных долгов, гнусно ограбить и все это изящно прикрыть королевскими приказами. Более того, меня принимают за малолетнего идиота, искренне верят в то, что им все удастся, и пока не представляют, НАСКОЛЬКО им повезло застать меня сегодня врасплох. Потому что дар… мой новый непонятный дар, которого у меня совершенно не могло открыться, но который тем не менее, всетаки проснулся… это – просто грандиозная подстава и первая, пожалуй, настоящая трудность, которая надолго займет все мое внимание.

Но могло ли случиться так, что бастард Невзуна вдруг унаследовал от отца не «темный», а «светлый» дар? При том, что многие поколения магов в этом роду принадлежали, вне всякого сомнения, к потомственным мэтрам? А если считать, что когдато ОЧЕНЬ давно в их крови гуляла и толика «светлого» дара, о чем впрямую говорилось в длинной родословной барона, то могла ли она пробудиться через такой громадный промежуток времени? И если могла, то тогда почему это случилось так поздно?

Вряд ли барон рискнул бы бросить сына на алтарь, если бы знал, что он – одаренный. Думается мне, в этом случае он использовал мальчишку намного более эффективно. Скажем, забрал бы сначала его силу и лишь потом замучил до смерти. Но раз этого не произошло… видимо, барон или плохо знал теорию, во что, вспоминая о его супруге и дочечке, было трудно поверить, или же на тот момент у мальчишки не имелось никакого дара. А открылся он лишь на пороге смерти. Как раз в тот недобрый момент, когда Нич проводил над ним ритуал перемещения душ.

Хорошо. Допустим, так и было. Я даже готов предположить, что мое переселение могло спровоцировать пробуждение дремлющего в пацаненке дара. НО! Я почти сразу наложил на него свою Печать, которая, судя по тому, что мои старые артефакты остались послушны, какуюто часть моих прежних сил в себя всетаки вобрала. Следовательно, должна была, как минимум, остановить развитие дара на прежнем уровне, а как максимум – просто обязана была задавить его в зародыше.

Но Лиуройто заявил, что дар продолжает развиваться! И сейчас его цвет стал гораздо ярче, чем месяц назад!

Получается, Печать не работает? Осталась простым набором знаков, которые я вырезал на своей коже лишь из желания содрать с графа положенные мне по праву деньги?

А почему тогда откликнулось зеркало?! Почему меня узнала Лишия?! По какой причине начало спадать ее проклятие и с какого, позвольте спросить, случая мои умсаки все еще топчут эту землю?! Когда некромант умирает, все его творения теряют силу, тогда как мои резвые кони… да и не только они… превосходно себя чувствуют, регулярно вывозят из замка горы мусора, охотно слушаются и, кажется, стали даже немного сильнее?!

Я устало потер виски.

Ничего не понимаю… обычно с даром бывает либо так, либо этак: «светлый» или «темный». Не сказать, что они вступают в прямой конфликт друг с другом, потому что иначе я не смог бы изучить науку мастера Твишопа, но все же различия достаточно ощутимы, чтобы так называемая «светлая» сторона подавляла «темную» и наоборот. А со мной опять какието непонятки. Вроде прежнюю силу я потерял, но, в то же время, есть немало признаков, указывающих на то, что это – лишь временное явление. С другой стороны, «светлые» углядели «свой» дар, который с какогото перепугу вдруг начал развиваться. Неужели это значит, что моя «темная» сторона когданибудь будет вынуждена уйти? И со временем окончательно угаснет, подавленная доминирующим даром мальчика, после чего я превращусь в настоящего «светлого»? Или вероятный конфликт между ними в итоге уничтожит оба осколка моей прежней жизни? И я утрачу способности к магии вообще?..

Я настолько глубоко задумался, что пропустил даже приближение вечера. Не заметил сгущающихся над замком туч. Не обратил внимания на то, как удлинились тени на полу. И, вполне возможно, сидел бы во дворе до поздней ночи, если бы не услышал над головой тихий шорох и не вспомнил своевременно, что вместе со служанкой перевез сюда не только опасные артефакты.

– Легкой тебе смерти, хозяин, – вдруг прошелестела ночь, потревожив сгустившуюся надо мной тишину негромким хлопком.

Я повернул голову и, проследив за метнувшейся в вышине тенью, нахмурился:

– Бескрылый?

– Я, хозяин, – вкрадчиво прошептала тень, перелетев немного ближе. – А ты, никак, загрустил?

– Скорее, задумался. Вы давно проснулись?

– Вчера ночью. Переезд забрал у нас много сил. Не все еще пришли в себя.

– Сколько вас? – заинтересованно спросил я, задирая голову и всматриваясь в темноту.

– Вчера было трое. Сегодня уже в три раза больше… и мы голодные…

Я слегка удивился. Что за новости? Откуда горгульям вдруг чувствовать голод? Они же не живые. И почему у меня возникло впечатление, что голос у Бескрылого както нехорошо изменился? Да и теней на стенах стало заметно больше? Причем они какието подозрительно подвижные, то и дело скребут когтями камень, ерзают и, если слух меня не обманывает, даже нервно расправляют, а затем снова складывают широкие крылья. Так, как будто не уверены в том, что имеют на это право.

– Нука, иди сюда, – властно потребовал я, поднявшись на ноги и требовательно уставившись на то место, откуда слышался голос.

Способность к ночному зрению я, к сожалению, почти утратил, поэтому сейчас различал лишь смутные очертания и не мог с точностью сказать, кто из моих созданий пришел в себя.

Горгульи, надо сказать, действительно привязаны к месту. Где посадишь, там и будут сидеть, поэтому охранники они, хоть и чуткие, но не очень удобные. И не любят переезжать в другие дома. Но если судить по шелесту крыльев, многие из них сегодня действительно проснулись. А если вспомнить о вонючей луже, которую Лишия уже успела убрать, еще и сообразили, как мне можно досадить.

Надо бы это явление пресечь в зародыше, а то потом проблем не оберешься.

– А ты изменился, – неожиданно прошептал Бескрылый – одно из самых первых моих творений, которое было среди горгулий за старшего. Проворковал нежно, еще более вкрадчиво, чем поначалу. – Новое тело… совсем другой запах… если бы не отсутствие страха и не выражение глаз, я мог бы и ошибиться…

Я недобро прищурился.

– В чем дело, Бескрылый? Я же отдал приказ.

– Конечно, – так же тихо отозвалась тварь, почемуто не спеша спускаться. В отличие от двух других теней, которые вдруг бесшумно соскользнули со своих насестов и, прикрываясь темнотой, неуловимо быстро метнулись к моему лицу.

Ах вот вы как заговорили…

Не задумавшись ни на миг, я резко качнулся в сторону, пропуская мимо себя хрипло заклокотавшую тень. Выхватив изза пояса тяжелый стик, с силой протянул ее по хребтине. Слегка удивился, услышав сочный хруст ломаемых костей и почувствовав под пальцами мягкое, поразительно податливое, почти что живоетело. Чуть поморщился, когда истошно взвывшая горгулья с шумом рухнула мне под ноги и яростно забилась, оглашая весь двор громким клекотом и щелканьем зубов. После чего другой рукой перехватил за глотку второго смертника и, привычно избежав удара острого клюва, смачно ударил по покрытой жестким перьями, но оказавшейся на удивление хрупкой грудине.

– Я гляжу, с тобой все в порядке, хозяин, – удовлетворенно каркнул сверху Бескрылый.

– Вполне, – сухо отозвался я и свернул бьющейся в судорогах горгулье шею. После чего отшвырнул от себя стремительно каменеющие останки. Отряхнул ладони и, проследив за тем, как неблагодарная тварь рассыпается мелкой каменной крошкой, снова поднял голову. – Еще есть желающие проверить мои силы?

На стене мгновенно установилась мертвая тишина. Но спустя несколько секунд снова раздался отвратительный скрежет когтей по камню, как если бы ктото неловко спускался по стене, цепляясь за нее лапами и помогая себе крыльями. А затем из темноты неуклюже выбралось, волоча по земле сломанное крыло, на редкость уродливое создание – помесь грифа и гиены – которое почтительно поклонилось издалека, а затем, добравшись до моих ног, униженно распласталось на камнях.

• Предыдущая
• 73/216
• Следующая