Солнце в декабре - Брагинский Эмиль Вениаминович - Страница 12
- Предыдущая
- 12/37
- Следующая
Годы правления его отмечены подлинным расцветом искусства. Именно при нем жил великий музыкант по имени Тансен. Именно при дворе Акбара работали художники, которые создали школу могольской миниатюры. Такие отличные миниатюры, как, например, «Уставший Акбар», до сих пор репродуцируются многими прославленными издательствами, в том числе нашим издательством «Искусство».
Четырнадцать счастливых лет провел Акбар в Фатхпур-Сикри. На площади возле высоких ворот нас, как и всех, поразила красотой и изяществом мраморная гробница. Очередной шедевр индийских мастеров резьбы по мрамору.
Это гробница Шейха Селима Чишти.
Возле нее было полным-полно туристов. А в центре каменной площади, сидя на корточках, два молодых парня пели пронзительно-грустными голосами песню о принце Салиме. Один подыгрывал себе на барабане, другой старательно раздувал меха фисгармонии. Песня была длинная-длинная, не имела ни начала ни конца, потому что музыканты пели ее с утра до вечера, от первого туриста до последнего и подбирали монетки, на которые надо кормить семью. У одного из них, между прочим, семеро детей… Вот в вольном переложении содержание песни:
— Император Акбар не испытывал недостатка в женах. Всем были хороши жены, любили его, не устраивали сцен, но, словно сговорившись, рожали ему только девочек. А Акбару нужен был сын для продолжения рода Великих Моголов. Как только родится, сразу уже Великий…
Император Акбар выезжал за пределы форта в Агре, где он тогда жил, то поохотиться, то просто так, покататься. Выезжал он верхом на любимом белом слоне. Хобот слона прикрывала золотая ливрея. На толстых ногах позвякивали золотые браслеты. А над головой у императора был золотой шатер. И вот однажды в маленькой деревне Акбар увидел прорицателя Селима Чишти. За доступную плату тот предсказывал людям, что с ними стрясется. Вряд ли Акбар слез с белого слона. Более вероятно, что подозвал прорицателя к себе:
— Скажи мне, когда у меня родится сын?
Прорицатель посмотрел Акбару в глаза, если он их видел. Акбар сидел на слоне, это высоко. А прорицатель был уже не молод.
— Я смотрю тебе в глаза, Великий Император… Значит, так. Сегодня ночью пригласи к себе раджпутскую княжну, и ровно через девять месяцев и один день у тебя родится сын. Я кончил, денег с тебя не беру…
И действительно, в назначенный срок у Акбара родился сын, которого в честь святого Шейха Селима Чишти назвали Салимом. Они очень любили друг друга — Акбар и принц Салим, впоследствии император Джахангир. Только однажды они поссорились из-за уличной танцовщицы, цветка граната Анаркали…
Это опять длинная история. Она уж никак сюда не влезает. Скажу только коротко, что глупая танцовщица предпочла юного принца мудрому старому императору. Чтобы не ревновать и не ссориться с сыном, Акбар ее закопал в землю живой — вот и весь рассказ.
Утверждают, что Акбар построил Фатхпур-Сикри возле той деревни, где жил этот святой. И не случайно его встретил, утверждают другие источники, а нарочно к нему ездил посоветоваться. Но это не имеет существенного значения.
Если гордый и величественный Фатхпур-Сикри посещают туристы, чтобы подумать о былом величии империи Моголов и насладиться строгой красотой города, то к гробнице Селима Чишти приезжают не только туристы. Сюда среди прочих приезжают и женщины, у которых нет детей. Они завязывают шерстяные ниточки на мраморной решетке. И говорят, это помогает независимо от вероисповедания.
Мы долго бродили по Фатхпур-Сикри. Это город, откуда не хочется уезжать. Постояли у старого дерева, склонившегося к самой земле. Его корни ушли под каменную площадку…
Пока не кончилась пленка, я щелкал аппаратом. Компания молодежи играла в карты в беседке, которая словно повисла в воздухе на высоте третьего этажа. Но обувь оставила «при входе»… Прошла мусульманская семья. Он впереди, она с ребенком сзади. Она в чадре. Через плечо транзистор… Продавец воды стоял с ведром и стаканом.
Когда-то Акбар ушел из Фатхпур-Сикри потому, что иссякла вода. И неоткуда было ее взять. Но опять же есть другие историки, которые утверждают, что вода тут ни при чем. Просто, когда святой умер и его похоронили, суеверный Акбар ушел из города, чтобы не тревожить сон умершего.
Все, кто уезжает из Фатхпур-Сикри, поворачивают голову и смотрят, смотрят назад до тех пор, пока город не исчезает из виду. Я бы хотел побывать в нем ночью, когда нет туристов. Нет никого. Только мертвый город, в котором жили когда-то тысячи людей. Были счастливы, были несчастливы. Кому как удавалось…
На обратном пути мы снова окунулись в буйный шум базара. И вдруг в самой толчее увидели свадьбу, точнее, приготовление к свадебной процессии. Верхом на гнедом коне, спокойно глядя поверх толпы, восседал жених. На нем была ковбойская широкополая шляпа, черный пиджак, белая рубаха. Он выглядел бы по-европейски, если бы на лбу не был нарисован красный кружок. Жених сидел прямой и неподвижный, стоически перенося тяжесть цветочных гирлянд, добрый десяток которых висел у него на шее. Конь был тоже убран цветами. И толпа мужчин в черном, приятелей жениха, и музыканты в оранжевой форме — все были в цветочных гирляндах.
А вокруг весело гудел базар. Возле самого коня старик в чалме торговал жареными орехами, развешивая их на старинных весах. Возле лавки женщины выбирали материю на сари. Выбирали не торопясь, перебрасывая через плечо красочные полотна. Мальчишки, радуясь удаче, приплясывали вокруг свадебной процессии, неожиданно грянули трубы, но и те не могли перешуметь радостного детского крика. Мальчишки хохотали и что-то пели.
Невесты мы не видели. Ей не полагалось здесь находиться. Ее еще прятали дома.
— Поедем в отель? — спросил гид.
— Нет! — сказал Руководитель делегации. — На английское кладбище.
— Куда? — удивились мы все.
— На христианское кладбище! — повторил Руководитель. Он был начальством, его слова были распоряжением, и гид начал советоваться. Полбазара включилось в дискуссию, где находится это кладбище. Вскоре уже спрашивали: кто умер?..
Наша неуклюжая машина долго плутала по улицам и переулкам, пока не очутилась возле длинного грязно-черного забора. Само кладбище, как и наш отель, содержалось в порядке. Но памятники потеряли первоначальную форму и цвет. Мрамор был в каких-то потеках, из белого стал серым. А песчаник — здесь из него было множество памятников — из красного превратился в черно-коричневый. «Незабвенному мужу от тоскующей Бетси. До скорой встречи».
Надо полагать, они уже встретились наверху (или внизу, смотря откуда глядеть). И там, наверху или внизу, им здорово обидно, что здесь царит запустение — дорожки не присыпаны галькой, на клумбах нет цветов, надписи стерты, родственники не приходят, ящерицы ползают. И не водят сюда туристов. Вот забрело трое чудаков и с ними гид. Гид, обычно такой разговорчивый, и то молчит. А ведь здесь лежат положительные люди. Они неплохо зарабатывали в Агре и переводили кругленькие суммы на текущие счета в Лондоне, Бирмингаме или Глазго. Памятники ставили навечно, а оказалось — нет. Эти трое и гид ходят с унылыми, постными лицами, не побыли и десяти минут, а уже шагают к выходу, точно зря потеряли время.
Нет, не зря. Наш Руководитель подал неплохую идею — посетить это кладбище. И увидеть еще один мертвый город. В отличие от Фатхпур-Сикри он не войдет в историю как достижение творческой мысли…
Поздно вечером мы пошли слоняться по Агре, просто так, без гида и без дела. К вечеру Агра, как Старый Дели, запахла пережаренным растительным маслом. На одной из ближайших к отелю улочек загремел патефон. Пластинки сменяли одна другую, и музыка не смолкала потом до утра. Возле дома дерево под названием «ним» было иллюминировано маленькими разноцветными лампочками. И тут свадьба! Начался сезон свадеб. Здесь, где патефон, дом невесты. Она сейчас сидела за занавеской, ждала жениха. Ей приносили подарки. Если приходила супружеская пара, женщину допускали к невесте вручить подарок, в это время мужчина вкушал угощение. Двое мужчин, по-нашему шаферов, поехали на велорикше за женихом, держа на коленях большие фонари. Фонари были зажжены. Два светящихся круга стали удаляться, потом превратились в точки и наконец исчезли в глубине темной улицы. Жениха привезут только под утро. Привезут на лошади, украшенной цветами. Нам объяснили, что лицо у жениха будет закрыто. Тогда почему днем на базаре лицо у жениха было открыто? Непонятно, но интересно.
- Предыдущая
- 12/37
- Следующая
