Большой риск. Путешествие на «Таити-Нуи» - Даниельссон Бенгт - Страница 35

• Предыдущая
• 35/44
• Следующая

Утром в понедельник, 11 августа, мы начали совещаться, как бы скорее закончить постройку "Третьего". У нашего детища все еще не было ни палубы, ни мачты, ни кормового весла, ни поперечных креплений. Но мы были глубоко уверены, что если как следует все продумаем и хорошенько потрудимся, то к концу дня сможем начать новое плавание. Составляя свои планы, мы совершенно упустили из виду, что наладившаяся было погода может в любой момент испортиться. Скоро так и случилось - небо постепенно заволакивало тучами, и море становилось все грознее и грознее.

Ни Хуанито, которому было поручено обшивать палубу мазонитовыми плитками, ни Эрик, ни я, занимавшийся сооружением кормового весла, не страдали от разгулявшихся волн в такой степени, как бедные Ганс и Жан, на долю которых выпало снимать лес со "Второго" и переправлять его вплавь на "Третий". Они вынуждены были вести неравную борьбу с морской стихией. К тому же море в этот день почему-то кишело акулами. Неприятная близость этих акул осложняла тяжкий труд Жана и Ганса. Волны накрывали их с головой, но они упорно не сдавались, надеясь, что, вопреки всем препятствиям, "Третий" будет закончен до вечера.

Стемнело. На новом плоту все еще не было мачты, и мы не успели, что гораздо опаснее, укрепить трещавший по всем швам остов "Третьего" выстрелами с "Таити-Нуи II", а потому, как ни досадно было, пришлось еще раз отложить переселение. Кроме того, нельзя было двух таких непримиримых противников, как Жан и Эрик, оставить вдвоем на борту "Третьего". Поэтому я попросил Жана ночевать на "Втором" со своим другом Гансом, а сам примостился между Эриком и Хуанито на "Третьем". Вскоре я сделал два прискорбных открытия - днем я как-то не обратил на это внимания. Во-первых, поплавки погрузились гораздо глубже, чем мы рассчитывали, хотя еще далеко не весь груз и экипаж были на борту плота. Во-вторых, я ясно чувствовал, как болтались большие бочки в средней раме каждый раз, когда плот взбирался на гребень волны или соскальзывал на ее подошву. Я посоветовался с Эриком, который еще не спал, и мы пришли к выводу, что пока было рискованно доверять свои жизни "Третьему". Нужно сделать его более устойчивым и увеличить его грузоподъемность.

Чтобы добиться этого, у нас был единственный выход, а именно, надо было добавить к поплавкам уцелевшие железные бочки, захваченные из Конститусьона.

На рассвете 12 августа мы в самом подавленном настроении стали снимать их с бака "Таити-Нуи II". Три бочки совершенно проржавели, остальные три оказались еще годными и мы не замедлили прикрепить их по углам нового плота. В четвертом углу для равновесия мы поместили уродливый на вид, но очень грузоподъемный поплавок, собранный из связанных вместе пустых оплетенных бутылок. После этого мы немедленно принялись за сооружение еще одной рамы из материалов, приготовленных Жаном и Гансом накануне. Поразмыслив, мы пришли к заключению, что нужно сделать дополнительную раму и подвести ее снизу. Это лучший способ укрепить большие бочки среднего поплавка, чтобы они больше не болтались. Они будут зажаты между верхней и нижней рамами. Расчет оказался правильным, бочки сразу же перестали смещаться и дергать крепления. Непредвиденные работы, несмотря на благоприятную погоду и спокойное море, отняли у нас целый день. Переселение пришлось отсрочить. Имело бы смысл принимать это близко к сердцу, если бы плот был закончен, но, к сожалению, до этого еще далеко. День напряженного труда подходил к концу, а мы еще не успели перенести выстрелы со "Второго" на "Третий". Измученные, мы с раздражением смотрели на море, освещенное лучами догоравшего солнца.

Прошла целая неделя с тех пор, как мы начали строить новый плот. Наблюдения, сделанные мною в середине дня, показали, что до острова Старбак оставалось меньше 100 миль, но мы шли значительно южнее той параллели, на которой находился остров. Крепчавший с каждым часом северо-восточный ветер увеличивал угол между желаемым и нашим действительным курсом. Внимательно посмотрев на морскую карту, Эрик так же спокойно, как если бы он изучал расписание поездов, сказал:

- На остров Старбак идти уже поздно. Завтра, как только плот будет готов, возьмем курс на остров Пенрин.

Я взглянул на карту. Остров Пенрин находился примерно в 225 морских милях к юго-западу от нашего местонахождения. Несомненно, было значительно больше шансов достигнуть этого острова, чем Старбака, и я невольно огорчился оттого, что сам раньше не заметил этого. Не успел я вымолвить слово, как Жан и Ганс со злобой набросились на Эрика и стали обвинять его в нерешительности, безрассудности, безответственности и многих других малосимпатичных чертах характера, которыми, по их мнению, он обладал. Оба настаивали на том, чтобы идти на остров Старбак. Наконец они замолкли на секунду, и я в мягких выражениях попытался убедить их, что Эрик прав. Но ничто не помогало, и чем дольше продолжался спор, тем больше разгорались страсти. Хуанито, очевидно, не знал, чью сторону принять, и не открывал рта. За это я ему был благодарен. Теперь, больше чем когда-либо, наше спасение зависело от слаженности в работе и взаимопомощи. Катастрофа будет неминуемой, если Жан с Гансом откажутся стоять на вахте. Совершенно невозможно было и разделиться на две группы, так как весь пригодный материал пошел на строительство нового плота. Жан и Ганс так решительно стояли на своем, что мы с Эриком скрепя сердце согласились попытаться достигнуть острова Старбак.

- Но тогда вы должны обещать, что потом, если нам случайно не повезет и мы пройдем мимо Старбака, курс будет определять Алэн или я, - заявил Эрик.

Не заметив саркастического тона Эрика, Ганс, и Жан дали торжественное обещание. Они не испытывали угрызений совести. В своей детской наивности они были совершенно уверены, что скоро все наши трудности будут позади.

Мы разошлись, подавленные, но скоро усталость взяла свое, и все крепко уснули.

Утром 13 августа, после обычного кофе, все еще злые и взбудораженные, мы сняли выстрелы с балансирами. Бортовая качка усилилась, но предполагаемой катастрофы не произошло, может быть, потому, что море было на редкость спокойным. Ганс и Хуанито остались на "Втором", а я возвратился на "Третий", чтобы по указанию Эрика вырезать еще один парус. У моих товарищей уже был опыт в переправке бревен, они ложились на них животами и плыли с ними к "Третьему". Вдруг я услышал со "Второго" страшный крик. Это орали Жан и Хуанито. Убедившись, что я обратил внимание на их крики, они стали энергично показывать на Ганса, он плыл в 20 метрах от плота и толкал впереди себя выстрел. Сначала я подумал, что его схватила акула. Но треугольных плавников нигде не было видно. Сам же Ганс широко улыбался и весело махал рукой. Только понаблюдав за ним некоторое время, я понял, в чем дело. Ганс не приближался к "Третьему", как он, видимо, воображал, а медленно удалялся от него. Плавать между двумя плотами, как мы все время это делали, не представляло особого труда, но Ганс, которому вечно не везло, попал, по-видимому, вместе с выстрелом в очень сильное морское течение.

Я перевернул на "Третьем" все узелки и ящики в поисках хоть какого-нибудь куска веревки. Но ничего не нашел. К счастью, Жану пришла в голову та же мысль. Одним концом веревки он быстро обвязал себя вокруг талии, а другой прикрепил к подпорке крыши. Не успел я сообразить, что задумал Жан, как он уже закончил приготовления и с шумным всплеском бросился в воду. Но Ганс все еще не понимал, что его уносит. Он помахал Жану рукой, а через несколько секунд даже лег поперек бревна, чтобы передохнуть, и его стало уносить еще быстрее. Жан доплыл до Ганса как раз в тот момент, когда и веревка и силы были на исходе. В нашем положении бревно было не менее ценно, чем жизнь Ганса, и я также бросился на помощь. Только когда мы все четверо поклялись, что его действительно уносило, и подробно описали, насколько опасно плавать одному на бревне в Тихом океане, Ганс нерешительно принялся нас благодарить. В дальнейшем мы из предосторожности стали привязывать канатом все, что переправляли вплавь с одного плота на другой, Последним предметом, перенесенным с борта "Второго", был полинезийский божок, спасенный при первом нашем крушении у островов Хуан-Фернандес.

• Предыдущая
• 35/44
• Следующая