Грегор и тайный знак - Коллинз Сьюзен - Страница 29

• Предыдущая
• 29/50
• Следующая

— Тогда все думали, что она умерла, — пояснил Говард. — А сейчас все не так. Сейчас они действительно будут вынуждены это сделать. Тем более если она дала эту клятву.

— А как они об этом узнают? — поинтересовался Грегор. — Что-то я не наблюдаю в Царстве теней чьих-либо разведчиков.

— Ты думаешь, только у людей есть уши? — ехидно спросил Свет-Свет. — У светляков они, кстати, тоже имеются, и у зубастиков. Бац, кстати, слышала клятву и уже успела рассказать о ней мне. Мы в Царстве теней, не в Мертвых землях. Кто знает, сколько еще разных существ могли, скрываясь в темноте, ее слышать?

«Много», — подумал Грегор, вспомнив о странных звуках, которые сопровождали клятву Люксы. Вот почему она улыбнулась тогда — она хотела, чтобы ее услышали.

— Половина Подземья уже в курсе, что она это сделала, — вздохнул Говард. — И обратного пути теперь нет.

— Я бы не свернула, даже если бы могла, — резко заявила Люкса.

— Но ведь тебе всего двенадцать! — воскликнул Грегор. — Разве это может считаться?

— Может, — сказал Говард. — В тот момент, когда весть о клятве дойдет до ушей Совета, — она уже дойдет и до наших врагов. И не будет никакой возможности отменить ее или от нее отказаться. Учитывая все обстоятельства, все это означает только одно.

— Что же? — спросил Грегор, понимая, что ничего хорошего не услышит.

Люкса посмотрела на него в упор:

— Это означает, что я объявила крысам войну.

«Так вот, значит, как начинаются войны…» — подумал Грегор.

Не с противостояния двух армий на поле боя, когда вооруженные до зубов бойцы только и ждут сигнала к атаке…

Не с вторжения крыс, волной хлынувших на улицы Регалии…

Не с пикирующих на ничего не подозревающих крыс летучих мышей…

Нет, все начинается тихо и незаметно.

В какой-нибудь уютной комнате, или на природе, или вот как сейчас — в туннеле, когда кто-то наделенный властью решает, что время пришло.

— Нет, — сказал Грегор. — Ну нет. Нужно сначала попытаться найти другие способы это остановить.

— Слишком поздно, — ответила Люкса. — Находясь в Регалии, я никогда бы не смогла объявить эту войну! Я и на безобидный пикник с трудом смогла отпроситься! А здесь, вдали от города, я свободна в своих решениях!

— Так, может, тебя потому и держали в городе — чтобы ты ненароком не объявила кому-нибудь войну! — не удержался Грегор.

— Ты что, не видел эти мертвые тела, Грегор?! — взвилась Люкса. — Что, по-твоему, мне оставалось делать? Просто сидеть и смотреть, как моих друзей убивают?

— Ну, мы не можем знать планов крыс относительно зубастиков, — вмешался Говард. — Но мы знаем, что вся их история — это кочевания с места на место, кузина. И возможно, большинство зубастиков сейчас уже достигли своего нового места обитания и находятся в полной безопасности, обустраивая свои гнезда.

— Но они покинули старые гнезда не по доброй воле! — не сдавалась Люкса. — И те сотни, которые лежат там мертвые, не выглядят особенно счастливыми!

— Ладно! Но все равно — почему ты не хочешь сначала поискать какие-то другие возможности, кроме объявления войны? — спросил Грегор.

— Например? — Люкса смотрела на него в упор.

— Сейчас мне ничего не приходит в голову, — растерялся под ее взглядом Грегор. — Но я подумаю — и обязательно предложу что-нибудь менее экстремальное!

— Отлично. Если тебе придет что-то в голову — я с великим удовольствием тебя выслушаю, — ответила Люкса. — Уверена, это будет нечто потрясающее!

Она насмехалась над ним. У Грегора вдруг возникло ощущение, что он говорит с Живоглотом. Он тоже посмотрел на нее в упор и сказал:

— Конечно, гораздо проще взять и объявить войну.

— Да, это нетрудно, — парировала она.

— Интересно, как ты собираешься теперь из всего этого вылезать.

— Сомневаюсь, что тебе удастся удовлетворить свой интерес. Потому что ты отправишься домой, — произнесла Люкса. — А нам, знаешь ли, придется остаться и жить здесь.

Больше они не сказали другу ни слова и даже избегали друг на друга смотреть.

Грегору не хотелось спорить с Люксой. Единственное, чего ему теперь хотелось, — это придумать такое решение проблемы, которое бы убедило и устроило всех.

Но дело было в том, что он не знал, как еще заставить крыс прекратить мучить мышей. Как люди могут повлиять на крыс без применения силы? Даже Грегор понимал, что крысы не станут слушать никакие доводы людей. Да, во время эпидемии чумы люди помогали крысам, давая им еду и лекарства, но все же у крыс от всей этой истории горький осадок — и их можно понять.

А еще больше все осложнялось тем, что у крыс не было общепризнанного лидера, который мог повести их за собой. После гибели короля Грызера крысы разделились на враждующие группы, а чума и вовсе ввергла крысиный народ в хаос и неразбериху.

И вот теперь появился Мортос. Он должен был стать следующим королем.

Но что в этом случае будет с крысами, которые откажутся следовать за ним? С такими, как Живоглот и его стая. Что будет с такими крысами, как Коготок, которая участвовала вместе с Грегором в поисках лекарства от чумы, пытаясь спасти своих детенышей?

Мысль о ней не давала Грегору покоя. Стала бы она поддерживать Мортоса?

Да и жив ли еще Мортос? Может, Живоглоту все-таки удалось настигнуть и убить его?

Кому Люкса объявила войну? Тем крысам, которые сбросили несчастных зубастиков с утеса? Тем, кто поддерживает Мортоса? Или всем крысам вообще — независимо от того, какую позицию они занимают и что думают? И как бы Люкса ни представляла себе все это — Грегор был уверен, что если война начнется — ни у кого не будет ни времени, ни желания, ни возможности спрашивать каждую крысу о ее взглядах, прежде чем убить ее.

Грегор вдруг понял, что ему очень хотелось бы обсудить все это с Хэмнетом, отцом Газарда.

Но Хэмнет погиб — его убили острогубцы-муравьи во время битвы в джунглях.

Десять лет назад Хэмнет был лучшим воином во всей Регалии, потенциальным главнокомандующим армии регалианцев. Однажды во время атаки на крыс он последовал приказу и велел разрушить дамбу, которая окружала сад, подаренный крысам людьми. Вода, которая хлынула в сад, уничтожила огромное количество не только крыс, но и людей, и летучих мышей. Она унесла жизни многих крысиных детенышей, спрятанных в ближайших пещерах.

Хэмнет был вне себя от ужаса и горя, после чего просто исчез. Долго о нем ничего не было известно, но спустя десять лет он вдруг обнаружился в джунглях с маленьким сыном на руках и стал проводником для Грегора.

Грегор вспомнил, как Викус, уговаривая Хэмнета вернуться в Регалию, спросил: «Что такого ты делаешь в джунглях, чего не можешь делать в Регалии?» И Хэмнет тогда ответил: «Я не причиняю боли… Я больше никому не причиняю боли».

Он слишком хорошо понимал, что, если вернется в Регалию — ему снова придется участвовать в сражениях и убийствах.

Хэмнет пытался объяснить свою позицию Люксе. Он говорил, что война — это плохо, в ней гибнут ни в чем не повинные создания. Война ничего не решает, а только усиливает противостояние между людьми и крысами и заставляет их сильнее ненавидеть друг друга… Он считал, что война — самое крайнее средство, которое нужно использовать, когда все мирные возможности исчерпаны.

Все это находило живой отклик в сердце Грегора.

Потом, правда, случилось так, что на них напала целая армия муравьев-острогубцев, с которыми пришлось сражаться, и в этом бою Хэмнет погиб. Но все, что он говорил о войне… вообще все, что он говорил, — было правильно. В глубине души Грегор и сам это знал. Он только не знал, как донести свое понимание до Люксы, как переубедить ее.

Видимо, здесь это невозможно. Здесь, по соседству с разлагающимися телами несчастных мышей и рыскающим где-то неподалеку Мортосом.

Да и с чего бы ей его слушать? С чего прислушиваться к нему, вещающему о том, что война — это плохой выбор, если он сам не так давно уничтожил сотни змей с довольной улыбкой на лице?

• Предыдущая
• 29/50
• Следующая