День совершенства - Левин Айра - Страница 9

— Нет, — сказал Чип.

— Так подумай. Представь, как сотни миллионов номеров стремятся стать актерами на телевидении и ни один не хочет пойти работать в крематорий.

Чип поднял глаза на свою наставницу.

— Я очень нездоров? — спросил он.

— Нет, — сказала Мэри, — но дело могло принять и плачевный оборот, если бы не помощь Анны. — Она сняла пресс-папье с клавиши «Ответ» на телекомпе, и зеленые значки исчезли с экрана.

— Дотронься, — сказала она.

Чип тронул браслетом панель телекомпа, и Мэри стала нажимать клавиши ввода.

— С твоего первого школьного дня тебе были предложены сотни тестов, — сказала она, — и результаты всех до единого были введены в Уни-Комп. — Ее пальцы пробежались по дюжине черных клавиш. — Ты сотни раз встречался с наставниками, и об этих встречах тоже известно Уни-Компу. Он знает, какие есть должности и кто их должен занять. Он знает все. Стало быть, кто же может лучше выбрать тебе профессию, ты или Уни-Комп?

— Уни-Комп, Мэри, — сказал Чип. — Я это знаю. Я же вовсе не хотел делать этого сам; я просто… просто подумал, а что, если?.. Вот и все.

Мэри перестала стучать по клавишам и нажала кнопку ответа. На дисплее появились зеленые символы. Мэри сказала:

— Ступай в процедурную на лечение.

Чип вскочил со стула.

— Благодарю вас, — сказал он.

— Благодари Уни, — ответила Мэри, выключая телекомп. Она закрыла крышку и щелкнула застежками.

Чипу хотелось спросить ее о чем-то, но он колебался.

— Со мной будет все в порядке? — наконец решился он.

— В полном, — сказала Мэри и ободряюще улыбнулась.

— Мне жаль, что заставил вас работать в воскресенье, — сказал Чип.

— Не огорчайся, — сказала Мэри. — Зато хоть раз в жизни я управилась с рождественскими украшениями до двадцать четвертого декабря.

Из помещения наставников Чип отправился в процедурную. Работал только один аппарат, но ожидающих было всего трое. Когда подошел его черед, он засунул в обрамленное резиной отверстие свою руку, насколько мог глубоко, и благодарно ощутил контакт со сканером и теплое прикосновение инфузионного диска. Ему хотелось долго-долго ощущать щекотно-жужжащее целительное жальце, которое сделает его навечно здоровым, но все произошло даже быстрее обычного, и он забеспокоился, не произошла ли авария в канале связи между аппаратом и Уни. А может быть, на него не хватило препарата? Или была допущена оплошность в обслуживании аппарата в это спокойное воскресное утро?

Тем не менее он перестал волноваться, и когда ехал вверх на эскалаторе, все казалось ему намного лучше — и он сам, и Уни, и Братство, и вся вселенная.

Первое, что он сделал, вернувшись домой, это позвонил Анне ВФ и поблагодарил ее.

В пятнадцать лет он был классифицирован как 663Д — генетик-таксономист четвертого класса — и был переведен в РУС41500, в Академию Генетических Наук. Он изучал элементарную генетику и технику лабораторных экспериментов, а также теорию модуляции и трансплантации. Он катался на коньках и гонял в футбол, посещал музей Пред-У и музей Достижений Братства; у него была подружка из Япы по имени Анна, потом еще одна из Авст, ее звали Пиис. В четверг 18 октября 151 года он и все остальные в Академии сидели до четырех часов утра, наблюдая запуск «Альтаира», потом спали и слонялись полдня без дела.

Однажды вечером неожиданно позвонили родители.

— У нас плохие вести, — сказала мать. — Сегодня утром скончался Папа Ян.

Печаль охватила Чипа и, должно быть, отразилась на его лице.

— Ему было шестьдесят два, Чип, — сказала мать. — Он прожил свою жизнь.

— Никто не живет вечно, — сказал отец.

— Да, — сказал Чип. — Я забыл, какой он был старый. А как вы? Пиис уже прошла классификацию?

Когда разговор окончился, он вышел прогуляться, несмотря на то что шел дождь. Было почти десять вечера. Он отправился в парк, хотя тот уже закрывался.

— Осталось шесть минут, — вежливо улыбнулся ему один номер.

Чип не обратил на это внимания. Ему хотелось ходить под дождем, промокнуть до нитки. Ему так хотелось, вопреки всякому здравому смыслу.

Чип сел на скамью. Парк был безлюден — все ушли. Он думал о Папе Яне, о его высказываниях, диаметрально противоположных его мыслям; вспоминал, как, завернувшись в синее одеяло, там, в подземелье Уни, дед говорил то, что на самом деле думал.

На спинке скамьи кто-то красным мелком коряво вывел «ВОЙНА УНИ!». Кто-то другой — может, тот же самый заболевший номер, устыдясь, — перечеркнул надпись белым. Дождь стал смывать надпись; белые и красные потоки мела смешивались в розовое и капали со спинки.

Чип поднял голову, и заливавший ему лицо дождь должен был вернуть чувство, как от хлынувших из глаз слез.

Глава 4

В начале своего третьего, последнего, года в Академии Чип принял участие в замысловатых переселениях и обменах спальными боксами, предпринятых ради приближения каждого к своей девушке или же, наоборот, девушки — к ее кавалеру. Его новое обиталище в общежитии располагалось через два бокса от Айин ДВ, а через коридор помещался ненормально низкорослый номер, Карл ВЛ, который частенько носил с собой альбом для рисования в зеленой обложке и который, хоть и был из тех, кто не лез за словом в карман, тем не менее редко начинал разговор первым.

У этого Карла ВЛ взгляд был всегда сосредоточен, как будто он уже нащупал путь к решению сложного вопроса. Однажды Чип заметил, как тот улизнул из холла после начала первого часа ТВ-сеанса и незаметно вернулся обратно перед самым концом второго, а однажды ночью в общежитии, после того как было выключено освещение, он видел тусклый свет, пробивавшийся сквозь одеяло на койке Карла.

Как-то раз, в ночь с субботы на воскресенье, точнее, уже под утро, когда Чип тихонько возвращался к себе от Айин ДВ, он застиг Карла сидящим на краешке кровати в пижаме и держащим раскрытый альбом перед стоявшим на углу стола фонариком. Рука его совершала быстрые мелкие движения. Линза фонаря была прикрыта, так что лишь узкий лучик вырывался наружу.

Чип подошел поближе и сказал:

— Эту неделю без девочки?

Карл вздрогнул и закрыл альбом. В руке у него был уголь для рисования.

— Извини, что напугал тебя, — сказал Чип.

— Ерунда, все в порядке, — сказал Карл. Лицо его было в тени и обозначалось лишь слабыми отсветами на подбородке и скулах. — Я рано освободился. Это была Пиис КГ. А ты не остался с Айин на всю ночь?

— Она храпит, — сказал Чип.

Карл воспроизвел рассмешивший обоих звук.

— Теперь я собираюсь спать, — сказал он.

— А что ты делал?

— Да так, кое-какие генные диаграммы, — ответил Карл.

Он раскрыл альбом и показал первый лист. Чип подошел ближе, наклонился и посмотрел на рисунки поперечных разрезов генов локации БЗ, старательно нарисованные пером и заштрихованные.

— Я пробовал порисовать углем, — пояснил Карл, — но не получается. — Он закрыл альбом, положил на стол уголь и выключил фонарь. — Спокойной ночи, — попрощался он.

— Спасибо, — сказал Чип. — И тебе спокойной ночи.

Он прошел в свой бокс, ощупью добрался до кровати, лег и стал думать, а действительно ли Карл рисовал гены? Для этой работы уголь не годился — тут и думать нечего. Надо бы переговорить с его наставником Ли ИБ по поводу скрытности Карла и его неестественного поведения. Потом, однако, Чип решил все-таки немного подождать, чтобы убедиться, что Карл действительно нуждается в лечении. Этим он сэкономит и время Ли ИБ, и Карла, и свое собственное. Не стоило поднимать тревогу раньше времени.

Спустя несколько недель наступил День Рождества Вэня, и после парада Чип с компанией других студентов поехал в Сады Развлечений. Они покатались на лодках, потом пошатались по зоопарку. Пока они собирались у фонтана, Чип увидел Карла ВЛ, сидевшего на ограде загона, где держали лошадей; на коленях у него лежал альбом — Карл рисовал. Чип извинился перед приятелями и подошел к Карлу.