Избранная по контракту - Казакова Екатерина "Красная Шкапочка" - Страница 38
- Предыдущая
- 38/88
- Следующая
— Кольчуга понравилась, как на мне сидит, а кинжалы в подарок к ней получила. — Я уже откровенно нервничала.
Он резко перевернул меня на живот и спросил:
— От каких злых духов охраняет этот хранитель? — И ткнул пальцем в Барда Симпсона на ягодице.
— Оберег от нетрадиционного секса, — пискнула я и сделала попытку перевернуться назад.
Но он мне не давал это сделать и, как завороженный, стал кончиками пальцев повторять контуры моих крыльев.
«Потрахалась, называется, что толку-то теперь ворочаться, как тюлень, если уже спалилась», — ядовито прошипела конспирация.
Я лежала и материла сама себя, а он все трогал мою татуировку. Надо сказать, что она и вправду была хороша. Это были не какие-то там крылья как у Эроса и не банальные перья орла с герба пендосов. Это были крылья кетцаля, точно такие же, как у бога древних майя Кулькана, или, как еще его называли, Кетцалькоатля. Причем это была не банальная татушка, а выпуклая. Подобную я увидела у одного брутального мужика и до жути захотела себе такую же. Правда, у него Кулькан был целиком выколот на спине, а мне хватило денег только на крылья. Мастер, а по совместительству мой бывший одноклассник, долго отказывался от заказа, ссылался на то, что такое никогда не делал. Мол, не факт, что крылья получатся выпуклыми. Но я пригрозила ему, что выйду за него замуж, и он согласился, но предупредил, что за последствия не отвечает. Крылья вышли даже лучше, чем я надеялась, а вот наколотый к ним в довесок щит получился хотя и жутко красивым, но обычным.
Царившая в комнате тишина давила мне на затылок больше, чем рука орка на шее. Наконец он убрал руку и, перевернув меня, с надеждой в голосе спросил:
— Ты Избранная? А то странное существо, поющее непонятные песни, твой священный зверь?
Глядя в его пылающие надеждой глаза, врать мне почему-то сразу расхотелось, да и не поверил бы он, слишком я выпадала из образа местной.
— Избранная. Но если ты сейчас вскочишь и понесешься по городу с диким воплем: «Радуйтесь, люди и нелюди, к нам пришла Избранная, она живая, и я только что ее трахал», то хотя мне этого и не хочется, но придется научиться пользоваться кинжалом. Я, правда, до сегодняшнего дня ни разу его в руках не держала, но с помощью твоего горла, быстро восполню пробелы в моем образовании.
Он вскочил и начал лихорадочно одеваться.
«Во как торопится растаять в тумане, может галстук и носки забыть надеть, и жена задаст ненужные вопросы. Вот мужики пошли, то не выпрешь, то собрался, как в армии по побудке», — съехидничал внутренний голос.
— Почему ты не сказала мне сразу, кто ты? — закончив одеваться, с детской обидой спросил мой совсем недавний любовник.
Я встала и неторопливо достала из сундука новую майку. «Надеюсь, он на мне ее не порвет, а то мужиков много, а вот чистых маек у тебя больше нет», — некстати напомнила о себе экономность.
— А что, должна была?
Кивок.
— И как ты себе это представляешь? Привет, я Избранная, но ты мне так понравился, что пошли скорей в постель.
— Зачем ты так? — укоризненно качая головой, ответил он, а я начала закипать:
— Что бы изменилось, если бы ты сразу узнал, кто я? Отказал бы мне в доступе к своему телу?
— Да, отказал бы. Но не тебе, а себе. Ты для нас священна.
«Привет психоз», — поздоровались нервы, отпустили вожжи, и меня понесло:
— Я не священная корова, и не святая, и, уж как ты понял, отнюдь не монашка. Я — женщина, понимаешь, живая женщина, со всеми своими желаниями. Когда я увидела тебя, то захотела, и мне было плевать на свою избранность, и на то, что я могу сдохнуть в любой момент, — тоже. Мне на все было плевать, и на то, что я для кого-то священна и неприкасаема, понимаешь? Я вообще не хотела, чтобы ты узнал, кто я, но тебе обязательно надо было рвать на мне вещи, а потом рассматривать мои татуировки.
— Почему ты скрываешь, что ты Избранная? Каждый, кто узнает в тебе ее, сочтет за честь воевать под твоими знаменами.
— Вот поэтому я и скрываю, кто я. У меня нет никаких знамен, кроме носовых платков. И тот, кого ты принял за священного свирепого зверя, всего лишь мое домашнее животное. И мы с ним совершено не хотим собирать команду самоубийц и начинать движение на Темную сторону.
— Почему? Я не понимаю. Все орки пойдут с тобой!
— Ты, наверное, не понял: я не желаю, чтобы кто-то с радостью шел за мной. Это только моя партизанская война, я хочу, чтобы как можно дольше никто не узнал, что я пришла в этот мир. Поэтому ты сейчас уйдешь отсюда и забудешь, что видел меня.
Этот идиот отрицательно покачал головой, чем окончательно сформировал во мне желание начать учиться владеть холодным оружием.
— Если ты хочешь, я сейчас уйду, но я поеду к предводителю и скажу, чтобы он начал готовиться к походу, а когда придет время, ты позовешь нас. Возьми этот кинжал. Покажи его любому орку, он без слов поймет, кто ты, и тогда ты можешь рассчитывать на помощь. — Проговорив все это, он шагнул в окно.
— Хришеньке привет! — крикнула я на прощанье. Этот паразит повернулся и, весело подмигнув, сказал:
— Обязательно передам, ты будешь ему отличной женой, — и спрыгнул.
Я высунулась из окна и заорала вдогонку:
— Я в гарем даже любимой женой не пойду, так что обломится твоему предводителю!
— Он пока не женат, — раздалось в ответ, и все стихло.
«Ух, какой хлопотный денек и бурная ночка выдались», — подвел итог мозг, и я с ним полностью согласилась, вытягиваясь на кровати.
Но не успела я удобно на ней устроиться, как из бесшумно открывшейся двери материализовался дроу и встал напротив меня.
«Мать, ты сегодня на редкость популярна», — съехидничала я про себя.
— Что-то ты припозднился, пару минут назад ты мог меня скомпрометировать в глазах общественности.
— Дал тебе время насладиться последними минутами на этой земле, — прошипел он и достал нож. — Но, ты можешь попытаться меня убедить оставить твою никчемную жизнь, если будешь так же себя вести, как с этим грязным орком.
— Подглядывал, значит, ай-ай-ай, и не стыдно тебе, большой мальчик, давно пора с девушками общаться, а ты все в замочные скважины подсматриваешь, а еще авторитета из себя корчишь, фраерок. Все, вали отсюда, приемные часы кончились, все претензии в письменном виде моему секретарю, когда он проспится, — позевывая флегматично, предложила моя наглость.
Дроу одним движением перетек на кровать и замахнулся на меня ножом. Вместо испуга в глазах и криков о пощаде мой потенциальный убийца услышал:
— Не играй с кинжальчиком, пальчик поранить можешь, или ручка дрогнет от напряжения, убьешь ненароком Избранную и будешь потом себе волосья на жопе рвать.
— Врешь, тварь. Ты никакая не Избранная, а простая шлюха, которая пытается отсрочить свою смерть, — делая зверские глаза, прошипел дроу.
— Могу крылья показать, доверчивый ты мой, — предложил проснувшийся инстинкт самосохранения.
Дроу отшатнулся и кивком головы показал, что я могу встать с постели и показать ему знак Избранной.
Я неторопливо встала, стянула майку и повернулась к нему спиной. Через секунду, почувствовав как острый коготь начал трогать мои лопатки, во мне возмутилась чистоплотность:
— Ты смотри, аккуратнее там своими когтями, не поцарапай, неизвестно, где ты там ими ковырялся, и хорошо, если только в носу.
Дроу тяжело сопел (видимо, осознавал, что только что чуть не пришил надежду своего мира), а потом не нашел ничего лучше, как ляпнуть:
— А почему они не раскрываются?
— У тебя член всегда стоит или только в определенные моменты? — огрызнулась я, натянула майку, повернулась к нему и застала потрясающую картину.
Тот, кто еще минуту назад был готов меня убить, сейчас стоял на коленях, опираясь на одну руку, а второй протягивал мне свой нож, рукояткой вперед.
— Какой потрясающий вид, какой трагизм, какая патетика, — захлопало в ладоши отмщенное самолюбие. Но мне этого было мало. Гордость требовала экзекуции, и я не заставила себя ждать. — Это тебе за шлюху! — Я от души вмазала дроу по уху кулаком. Видимо, я не рассчитала силу удара и довольно ощутимо расшибла себе костяшки пальцев. Дуя на пострадавшую часть организма, я уже миролюбиво предложила: — Вставай, сама не люблю в коленно-локтевой стоять, говорить будем.
- Предыдущая
- 38/88
- Следующая
