Избранная по контракту - Казакова Екатерина "Красная Шкапочка" - Страница 44

• Предыдущая
• 44/88
• Следующая

Пес обиженно захлопнул пасть и сердито надулся, всем своим видом обещая мне в скором времени кучу проблем. Глядя на нашу перебранку, Яфор, усмехаясь в бороду, произнес:

— Знаешь, а я действительно верю, что ты спасешь нас всех.

— Это еще почему? — отозвалось мое недоверие.

— Потому что ты действуешь не так, как все прошлые Избранные. Я тебе уже сказал, что понимаю, почему ты не хочешь, чтобы все знали, что ты появилась в нашем мире. Отряд всегда привлечет к себе внимание, а двоим проще пройти незаметно для всех. Да и среди нас могут найтись те, кто сообщит Темному лорду о появлении Избранной. Скажи, я прав? — закончил оборотень и выжидательно уставился на меня. Пришлось согласиться с его выводами и добавить:

— Прав, еще не хочу, чтобы из-за моего появления гибли другие люди и нелюди, я вообще не понимаю, зачем подписывать кого-то на заранее гибельное дело. — Вот объясни мне, Яфор, — начала озвучивать я мыслишки, давно бродившие в моей голове, — почему ваши волшебники в помощь каждой Избранной дают своих коллег и помогают собирать целую армию? Ведь Избранные приходят сюда довольно часто и всегда, как показала практика, безрезультатно. А они что, всякий раз думают, будто она непременно победит, и поэтому посылают целые толпы людей в лапы к врагу? На что они надеются? На то, что в этот раз все закончится полной и безоговорочной победой, а мертвых можно похоронить как героев с почестями, ну а их вдовам и сиротам назначить пенсии по потере кормильца?

После этих слов оборотень весь подобрался, как перед броском, и, нависая надо мной, прохрипел:

— Ты что, Избранная, не понимаешь, что нельзя жить без надежды? Если она умрет, то тогда зачем жить?

— Понимаю, еще как понимаю: пока живу, надеюсь! — вскипела я и схватила его за грудки. — Тогда объясни мне, какого хрена ваши волшебники сидят на заднице ровно и, пока не появляется очередная дура с крыльями, даже не чешутся что-то предпринять? Вам всем так нагадил Темный лорд, что каждый лично мечтает принять участие в его колесовании, но вы сидите поодиночке в своем окопе, и портите себе прикус, скрипя зубами от бессильной злости. Вы вылезаете на священную войну только когда видите бабу со зверем или участвуете в рейдах по приказу своего императора. Но почему ваши долбаные волшебники не пробуют придумать оружие или заклинание, способное убить Темного и всех его соратников? О чем думает ваш император, когда устраивает партизанские вылазки в тыл врага, заведомо зная, что никакого существенного урона не нанесет? Вот ты сказал, что в тот поход ушло двадцать волшебников. Ответь мне, они могли кидаться огненными шарами, обрушивать горы, поворачивать реки вспять, переносить одним движением руки войска на расстояние? Или, может, они могли своими заклинаниями обездвижить все войско Темного или разверзнуть перед ним землю?

На каждый мой вопрос оборотень отрицательно мотал головой. Тогда я не выдержала и, нисколько не заботясь о том, что меня могут услышать посторонние, вскочила на стойку и заорала:

— Что эти сукины дети делают между приходами Избранных?! Варят настойки от запора и предсказывают старым девам скорое замужество? Почему они не берут свои задницы в горсть, не сидят целыми днями и ночами в своих кабинетах и не придумывают, как избавится от Темного и его приспешников, не допуская гибели людей? — И уже более тихим голосом закончила: — Вот скажи ты, такой правильный оборотень, мне, такой неправильной Избранной, как можно смотреть в глаза родственникам погибших, после того как ты благословил их близких на смерть?! Что они чувствуют, когда узнают, что очередная девчонка с крыльями погибла?! На что они у вас вообще годны-то, кроме как махать вслед уходящим на смерть добровольцам?

Закончив говорить, я спрыгнула со стойки и вырвала из рук служанки трубку и кисет. Яфор потрясенно молчал, а я раскочегарила курительный аппарат. Горлодер был еще тот, но мне было не до размышлений, сколько никотина и вредных смол в нем находится, я была слишком зла, потому как он только что подтвердил мои догадки о полной профнепригодности местных Гэндальфов. Через пару минут оборотень отмер и кинулся защищать местных потомственных ясновидящих и шаманов.

— Наши волшебники составляют и варят лекарственные зелья, предсказывают по звездам судьбы, возвращают домой загулявших мужей, снимают порчу, наведенную ведьмами. Они могут разжечь огонь без огнива и вызвать дождь над деревней, где стоит засуха, вернуть душу в тело, найти пропавшую вещь или человека, а Ковен магов работает над улучшением старых рецептов зелий и составлением новых заклинаний погоды, они…

— Все, достаточно, — протестующе подняла руки я и презрительно процедила: — Сосискин, ты понял. Я в очередной раз оказалась права. Тут нет никаких волшебников, о которых пишут в книгах.

— Понял, не дурак, у нас такие волшебники в каждой газете на последней странице после рекламы средств от простатита и импотенции свои услуги предлагают доверчивым дуракам, — с усмешкой отозвался в ответ пес.

Видя наш скептицизм по отношению к талантам местных волшебников, Яфор продолжил заступаться за своих доморощенных дедушек Прокофиев и бабушек Просковий:

— Избранная, ты что, не понимаешь? Они же светлые, создавать смертоносные заклинания — это против их природы и сущности!

В ответ я скорчила презрительную гримасу:

— Мой дорогой друг, в моем мире волшебники некой империи создали одно заклинание и опробовали его в стране, которая с ней воевала. И эту страну накрыло облако, несущее смерть всему живому. Даже теперь, спустя много лет, в этой стране можно встретить людей, попавших под его воздействие. И наш мир испугался мощи этого заклинания. В ответ волшебник другой империи создал еще более смертоносное заклинание, но только не стал опробовать его на какой-нибудь стране, а просто показал всему миру, как оно действует. И тогда все разумное содрогнулось от ужаса — и никто в целом мире в течение очень долгого времени не смел даже подумать о том, чтобы напасть на империю этого волшебника. Да любого правителя, вздумавшего напасть на нее, порвали бы не только соседние правители, но и собственные подданные — так был силен страх перед этим заклинанием. А волшебник, создавший его, всю оставшуюся жизнь посвятил борьбе за мир во всем мире и вошел в историю как один из самых великих борцов за то, чтобы такие заклинания никогда нигде не были применены. Так что можно создать самое сильное заклинание против темных сил, но при этом остаться одним из самых светлых людей на всей земле. Все зависит только от человека, Яфор, и больше ни от кого.

Закончив свою тираду, я молча высыпала на стойку деньги за постой и ужин, оставив вновь потрясенного оборотня переваривать только что услышанное. На столике остывал оплаченный ужин, но переводить добро, которое уже включили в счет, было неразумно, да и нервировать и без того взвинченного Сосискина мне не хотелось.

— Мог бы и скидку сделать для Избранной, пятьдесят шесть медяшек за хлев, в котором я почти и не спал, — это грабеж средь бела дня. С твоей широтой души мы точно побираться скоро будем, — сердито проворчал мой вечно недовольный соратник.

— Подслушивал, — начала я.

Но пес, вместо того чтобы ответить, кинулся уничтожать кашу, щедро сдобренную кусочками мяса. Я плюнула на его выпад и решила не отставать: зная этого троглодита, вполне можно было ожидать, что, прикончив свою порцию, он тут же начнет клянчить остатки моей. Мы поели, и Сосискин, заканчивая вылизывать миску, спросил, придумала ли я легенду для Кролика о том, откуда в моем пупке взялась священная для дроу змея?

— Легенду я придумала, но не для него, а для их правителя. Кролик, слишком мелкая сошка, чтобы трясти перед ним нашими фамильными скелетами в шкафу, — подмигнула я.

Пес неодобрительно наморщил нос.

— Знаешь, Дашка, я тут, пока ты хозяина про волшебников прокачивала, кое-что вспомнил. Не надо тебе про эту змейку сказки рассказывать. Носом чую, это ловушка.

Я недоуменно подняла брови.

• Предыдущая
• 44/88
• Следующая