Нарский Шакал - Марко Джон - Страница 147

• Предыдущая
• 147/196
• Следующая

Ричиус засмеялся:

— Вот как? И откуда тебе столько о нем известно?

— Он — мужчина. Мне этого достаточно.

Ричиус не успел ответить, потому что между ними встал Форис. Он обратился к Дьяне, указывая при этом на башню:

— Изей. Нобата Кэлак хорензей.

Дьяна кивнула, и Форис послал лошадь вниз по склону, в направлении к дому. Когда он уже не мог их слышать, Ричиус спросил:

— Что он сказал?

— Он говорит, что ты должен следовать за ним.

Ричиус напряженно застыл.

— Следовать за ним? Почему?

— Извини, Ричиус, он не сказал.

— Он очень скрытный, да? Хорошо. Если таково его желание…

Он направился следом за военачальником.

Форис спокойно ехал рысью по узкой тропинке, открывшейся перед ними. Ричиус посмотрел на переплетение ветвей у себя над головой, между которыми виднелись просветы голубого неба. Полог листвы скрыл от него сторожевую башню. Дорога превратилась в каменистую тропу; по обеим ее сторонам росли алые цветы и густая высокая трава. Издали доносились журчание ручья и гортанный клич какой-то водяной птицы. Он вновь с изумлением отметил, как эти места похожи на Арамур. Это не была внушающая страх долина Дринг с зарослями таинственных деревьев и глубокими тенями, какой он ее запомнил. Сейчас ему казалось, что он снова попал домой, в какой-то уголок Арамура, которого доселе не видел. Воздух был густой, но невероятно сладкий, наполненный мшистыми запахами вековых природных процессов. Мимо его носа пролетела стрекоза. На деревьях белки гонялись друг за другом, перелетая с ветки на ветку. Они резвились, не обращая внимания на пришельцев, вторгшихся в их девственные владения. Над его головой веселые малиновки высвистывали свои мелодичные песни. У ствола упавшего дерева трудились работящие осы — строили себе причудливое гнездо.

Все это Ричиус впивал в себя как божественный нектар, рассеянно поглаживая холку Огня. Он подумал о Дьяне, медленно ехавшей в карете: как она воспринимает всю эту красоту? Она назвала этот лес унылым! Ричиус тихо засмеялся, не сомневаясь, что она сейчас жалеет о столь поспешной оценке. Ему вдруг захотелось, чтобы она была рядом и они могли вместе любоваться окружающей красотой.

А потом Ричиус услышал первый волчий вой.

Он безжалостно ворвался в его тело, оборвав дыхание на середине вздоха и стерев всю краску с лица. Издали донесся ответный вой, за ним — еще один. Этот призрачный вой пронизал самое сердце леса. Ричиус наклонил голову, прислушиваясь. Ему пришлось успокаивать Огня: конь тревожно заржал. Волков были десятки, и все они вели одну печальную песнь. А хуже всего то, что она раздавалась и на тропинке впереди них. Он посмотрел вперед, ища взглядом Фориса, и увидел красную тунику военачальника, которая мерно покачивалась. Форис продолжал спокойно ехать вперед, игнорируя меланхоличную волчью песнь.

Ричиус медлил. Это были боевые волки, и находились они прямо перед ним в ожидании приближающегося обеда. На лбу у него выступил холодный пот, а во рту так пересохло, что казалось, будто десны засыпаны песком. Форис уже скрывался за завесой деревьев, направляясь к замку. А в следующую секунду вдруг остановился, окликнул Ричиуса через плечо:

— Кэлак! — и помахал ему рукой. — Изей!

— Не смей меня укорять, подонок! — вскипел Ричиус.

Форис продолжал смотреть на него.

— Ладно, — еле слышно молвил Ричиус. — Но я с тобой поквитаюсь.

Он снова пришпорил коня. На этот раз Форис дождался его. По мере приближения Ричиуса песнь волков зазвучала громче, к ней прибавилась нота ликования. И тут лес расступился словно занавес, открывая вид на замок Дринг.

Он был похож на какую-то древнюю нарскую твердыню, возведенную из разномастных камней и острых обломков скал, так ненадежно скрепленных меж собой, что казалось, все строение вот-вот развалится под собственным гигантским весом. На стеклянные окна наслоилась вековая грязь; гранитное основание заметно наклонялось к востоку, придавая всему сооружению явную кривизну. Фасад с его окнами и балконами напоминал лицо дебильного ребенка. Подножие гигантской башни находилось рядом с замком, представляя собой покатую груду крошащегося камня, а на каждой колонне и покосившемся коньке крыши лежал отпечаток лучших времен. Там еще сохранялись архитектурные украшения, некогда придававшие замку вид подобающего жилища знатного военачальника. Поблекшие химеры с отломанными когтями сидели на верхушках круглых башен, безголовые останки скульптурного фонтана стояли, сочась водой, на лужайке у основания сторожевой башни. Обнаженные ступни и икры статуи утопали в желтом лишайнике. Ричиус заметил отсутствие ставен на окнах, поросшие лианами ограды, осыпающиеся переходы и ведущую в никуда лестницу.

Ричиус расхохотался бы, если б не серьезное лицо хозяина замка. Форис продолжал наблюдать за его приближением, и ухмылка, которую он поначалу успешно прятал, с каждой секундой становилась все шире. И тут Ричиус увидел, что творится позади Фориса, на дворе перед замком. Военачальник повел рукой в сторону своего дома и подданных, собравшихся их приветствовать.

— Боната, Кэлак.

Облаченные в красное воины стояли в дальней стороне башни. Их пышные белые волосы были смазаны маслом и сияли в лучах солнца, соперничая с начищенными до блеска жиктарами, которые они держали перед собой. Собранные и подтянутые, они, согласно церемонии, смотрели вперед немигающим взглядом. Рядом обретались боевые волки, эти воющие твари, красноглазые, с желтыми клыками и в прочных ошейниках, скрепленных цепями. Тут было не меньше двухсот воинов и дюжины волков. А на переднем плане фигурировала группа других людей — более высокопоставленных, судя по золотым гербам, вышитым на их одеяниях. Они тоже держали жиктары, украшенные драгоценными камнями и благородными металлами.

«Да, ничего себе возвращение домой!» — подумал Ричиус.

Они были для него призраками, эти дролы долины Дринг с вытянутыми белыми лицами и серыми глазами, созданиями потустороннего мира, который он надеялся навсегда забыть. Он сжал зубы и молча смотрел на них.

— Это ради меня? — саркастически осведомился он у военачальника. — Право, можно было и не затруднять себя.

Форис никак не отреагировал на его слова, ибо не понял их, и направился к замку. Ричиус заставил Огня идти следом — конь подчинился с явной неохотой. Мужчины с золотыми гербами поклонились подъехавшему военачальнику, а потом выпрямились и приветственно подняли жиктары. Воины разразились оглушительным ором.

— Ча Юлан! — выкрикивали они всякий раз, когда жиктары взмывали вверх. — Ча Юлан! Ча Юлан! Ча Юлан!

Форис спешился и поднял руки. На его лице играла широкая праздничная улыбка. Приветственные вопли мгновенно стихли. Военачальник медленно опустился на колени, прижал ладони к суглинистой почве и поцеловал землю своей родины. Воины снова радостно зашумели: теперь они не только кричали, но и свистели и топали ногами. Форис поднялся и торжествующе вознес над головой кулак.

— Джахани! — оглушительно прокричал он. — Джахани Дринг!

Карета Дьяны наконец выехала из леса в сопровождении остальных всадников. Увидев Ричиуса, она приказала кучеру остановиться и спрыгнула на землю, прижимая к груди маленький сверток. Ричиус выразительно поднял брови.

— Этого я не ожидал, — громко произнес он, обращаясь к Дьяне. — Что здесь происходит?

Она подошла к нему и при виде воющих волков инстинктивно прижала малышку к себе.

— Они приветствуют возвращение своего господина, — объяснила она. — Так принято у военачальников. Это — его воины, преданные ему люди.

— И все это делается ради меня, надо полагать. Господи, ну и спектакль! Смотри-ка, что он делает!

Форис взобрался на огромный пень: видимо, когда-то на этом месте росло гигантское дерево. Воины затихли.

Он осмотрел их, задерживая одобрительный взгляд на каждом. После этого удовлетворенно вздохнул.

— Матуса бен Дринг! — возгласил он.

На этот раз оживленных возгласов не последовало — собравшиеся внимали военачальнику в почтительном молчании. Даже боевые волки вдруг перестали выть. Они сели, как подобает обученным псам. Хвосты их не шевелились, острые морды были высоко подняты, словно они тоже намеревались ловить каждое слово своего повелителя. Ричиус слез с Огня и встал рядом с Дьяной, завороженный удивительным зрелищем. Ему пришлось держать коня за повод — иначе он мог ускакать.

• Предыдущая
• 147/196
• Следующая