Нарский Шакал - Марко Джон - Страница 32
- Предыдущая
- 32/196
- Следующая
— Поздно вечером, — устало подтвердил капитан. — Вернее, уже почти под утро.
— И вы — войска Эдгарда?
— Да, принц Ричиус. Герцог здесь. У вас есть вести из дома, милорд?
Надежда, прозвучавшая в вопросе капитана, вызвала у Ричиуса печальную улыбку.
— Думаю, мы знаем о доме еще меньше, чем вы, капитан…
— Капитан Конел, сэр. Я стал капитаном огнеметов герцога Эдгарда после того, как погиб старый Сайнес.
— Сайнес убит? — переспросил Ричиус, вспомнив лысого служаку, который всегда находился подле Эдгарда. — Когда это случилось?
Капитан Конел наклонил голову и задумался.
— Месяца два назад, а может, три, — наконец сказал он. — Сайнес погиб в битве при Мертвых Холмах, под Фалиндаром. Неудачное было сражение. Даже герцога тогда ранило. Погиб чуть ли не каждый третий. Это было началом самого худшего. Вы в долине об этом не слышали?
Ричиус бросил взгляд на Динадина. Тот едва заметно покачал головой.
— Мы мало что слышали в долине Дринг, капитан, — ответил Ричиус. — Но, судя по всему, дурные вести, которые до нас доходили, оказались правдой. Вы говорите, что прибыли сюда этой ночью?
— Мы ушли из Таттерака четыре дня назад. Там все шло плохо, милорд. Но пусть вам об этом расскажет герцог. Если хотите, я могу проводить вас к нему.
— Это было бы лучше всего, — согласился Ричиус.
Друзья спешились. Конел взял поводья лошадей и повел их через дымный лагерь. По дороге попался молодой конюх, чистивший двух других животных, и капитан велел ему найти для новеньких хорошее место. Парень поначалу воспротивился, заявив, что и для своих не хватает корма и что приезжие из города должны сами заботиться о своих конях. Не открывая личности Ричиуса, Конел просто перешел на суровый тон опытного командира и приказал хорошенько заботиться о двух вверенных ему конях. На этот раз солдат подчинился и увел лошадей, после чего Конел проводил Ричиуса и Динадина к герцогу.
— Извините, принц Ричиус, — сказал капитан — Парень устал, а положение у нас отчаянное. Но он о ваших конях позаботится, не беспокойтесь.
Ричиус отмахнулся от его извинений.
Они молча шли через лагерь. В ярком небе рассыпались летящие домой скворцы. Ричиусу птицы напомнили летучих мышей или стервятников, парящих над кладбищем. Приближалась зима, и птицы покидали летние гнезда, чтобы лететь в теплые края. Ричиус понимал, если он со своими людьми останется здесь, то с наступлением холодов их положение станет катастрофическим.
Шатер Эдгарда оказался на противоположном конце лагеря — как можно дальше от вони Экл-Ная. Несмотря на высокое положение, герцог устроился ничуть не лучше своих подчиненных. Его шатер был таким же потрепанным, как и другие, и только крошечный вымпел с драконьим гербом, воткнутый в грязь, указывал на местонахождение его резиденции. В шатре Ричиус заметил несколько фигур: лучи восходящего солнца вырисовывали их движущиеся силуэты на тонкой ткани. Голоса тоже проникали сквозь ткань, и Ричиус тотчас различил голос Эдгарда.
Конел поднял руку, и они остановились.
— Идите со мной, милорды, — пригласил капитан. — Я доложу герцогу о вашем приходе.
Шатер никем не охранялся, и троица тихо проскользнула под закрывавший вход клапан. Присутствующие в шатре люди бросили на вошедших мимолетные взгляды и вернулись к своему разговору. Они стояли вокруг стола, держа в руках пустые стаканы. Голоса звучали слишком громко для трезвых.
Ричиус сразу узнал Эдгарда. Тяжелые складки кожи, длинные ноги, седая борода, гулкий голос, отдававшийся в ушах точно так же, как в детстве… Но улыбка принца погасла, когда он увидел на месте левой руки пустой рукав, приколотый к плечу.
Да, Конел ему не солгал. Эдгард действительно был ранен, и серьезно. Но как это могло произойти? В его обязанности входила разработка плана военных действий, а не руководство сражениями. То, что дролы вынудили боевого герцога Арамура вступить в бой, вызывало удивление. Ричиус недоумевал, как Эдгард не погиб от такой раны.
Конел оставил Ричиуса и Динадина. Подошел к Эдгарду и что-то сказал ему шепотом — невозможно было расслышать слов. Ричиус поймал на себе взгляд Эдгарда и попытался снова улыбнуться. Герцог не ответил на улыбку — его лицо не выражало узнавания. Война изменила и Ричиуса, а потому ничего странного не было в том, что кто-то из старых друзей, даже таких близких, как Эдгард, не узнает его после того, что с ним сделала долина.
Неотрывно глядя на Ричиуса, Эдгард по-дружески взял за руку стоявшего рядом с ним мужчину, приблизил его к себе и, как предположил Ричиус, извинился за то, что должен попросить его выйти. Мужчина, которого Ричиус не узнал, посмотрел на него с подозрением, но покинул шатер.
Эдгард сощурил глаза и осторожно спросил:
— Ричиус? Это ты, мой мальчик?
Улыбка вновь тронула губы принца. Он направился к герцогу, не спрашивая у него разрешения, и протянул ему руку.
— Да, Эдгард, это я.
— Ох, мальчик мой, — вымолвил старик, обнимая его за плечи единственной рукой и целуя в щеку, — ты так переменился! Я едва тебя узнал. И что это значит? — Он шутливо потрепал его короткую бородку. — Ты теперь носишь бороду, словно талистанец?
— Ты хочешь сказать — словно ты? — парировал Ричиус, указывая на небритость своего собеседника.
Эдгард рассмеялся. Недоумение сошло с его лица, и теперь оно как будто излучало тепло. Именно такой встречи Ричиус и ждал от человека, который был ему отцом в большей степени, нежели мужчина, чья кровь текла у него в жилах.
— Ах, как приятно тебя видеть, Ричиус! — сказал Эдгард.
Ричиус не мог понять, из-за чего старик так расчувствовался: полутьма шатра столь сильно на него подействовала или опьянение, но ему показалось, будто в глазах Эдгарда блеснули слезы.
— Я боялся, что ты погиб. Гейл плел нам всякое про войну в долине. Ты пришел отступать, мой мальчик?
— Нет, — мягко ответил Ричиус, хотя был уверен, что Эдгард желал бы получить от него иной ответ. А потом солгал, чтобы не добавлять старику тревог: — Но у нас положение достаточно надежное, дядя. Нам впервые за много месяцев удалось заставить Фориса отступить. — Он указал туда, где остался стоять Динадин, молча наблюдавший за их встречей. — Моему спутнику можно зайти в шатер?
— Конечно, — кивнул Эдгард. — А кто этот молодой человек?
Ричиус собрался было ответить, но Динадин тотчас шагнул вперед и с поклоном представился:
— Динадин из рода Лоттсов, мой герцог.
— Динадин! — воскликнул Эдгард. Затем подошел к нему и поцеловал, как прежде Ричиуса. — Ох, извини меня. Наверно, я начал слепнуть, раз не узнал тебя сразу.
Динадин засмеялся.
— В последнее время мы все соображаем туго, мой герцог.
— Динадин оказался нашим лучшим огнеметчиком, дядя, — похвалил его Ричиус. — Будь у меня еще двадцать таких, я бы уже давно захватил всю долину.
Динадин покраснел от смущения и пробормотал:
— Ричиус преувеличивает.
— Чепуха! — жизнерадостно возразил Эдгард. — Вы оба были способными учениками. А теперь садитесь, и давайте поговорим!
Герцог жестом пригласил их занять шаткие стулья вокруг стола, на котором лежала карта с потертыми краями и пятнами от вина. Последние попортили изображение, но Ричиус сумел определить, что это карта Люсел-Лора. А еще на столе стоял графин с красными разводами от содержимого. Когда все расселись, Эдгард взял графин и протянул его капитану.
— Конел, попробуй раздобыть еще вина.
Капитан, все это время почтительно остававшийся на ногах, поспешно принял у герцога графин и вышел из шатра.
— Вот и все, чем мы занимаемся с момента прихода сюда, — промолвил герцог. — Я отправил людей в Экл-Най за припасами, а они принесли только вино и пиво.
Ричиус помрачнел, но старался говорить добродушно.
— Сейчас немного рановато пить, дядя. И потом, глядя на твоих людей, убеждаешься: еда им нужнее, чем питье. Иные едва на ногах держатся.
— Это так, — сконфуженно признался Эдгард. — Но еды просто не хватает. Даже самые бедные крестьяне отказываются продавать нам продукты. Ты бы видел, как голодают в Таттераке! — Он покачал головой. — Скажу тебе прямо, Ричиус: ты никогда ничего подобного не видел. Тарн поджигает поля. Даже воины Кронина голодают. Это настоящий подонок. Он готов уморить голодом собственный народ ради своей проклятой революции.
- Предыдущая
- 32/196
- Следующая
