Нарский Шакал - Марко Джон - Страница 47
- Предыдущая
- 47/196
- Следующая
— Дай мне время одеться, и встретимся внизу. Если хочешь, можешь начать без меня.
— Мы тебя дождемся. Джоджастин хочет с тобой поговорить, а Дженна не подаст нам завтрак, так как твоя порция может остыть. Просто не задерживайся.
— Хорошо, — пообещал Ричиус и закрыл окно.
Он и не подумал о завтраке, пока Петвин не позвал его есть, но теперь чувствовал в желудке недовольное ворчание. Последние дни он едва притрагивался к ужину, наводя Джоджастина на мысль, что он подхватил лихорадку. Однако сам Ричиус знал: аппетита его лишила не лихорадка, а какая-то апатия. После возвращения еда потеряла ту значимость, какую имела в долине: никто больше о ней не грезил, не вел о ней долгих разговоров… Однако этим днем, возможно, благодаря неуловимой магии снега к нему вернулся аппетит — и это было приятно.
Он быстро покончил с умыванием и надел отменно пошитые брюки и рубашку. Над рубашкой трудилась Дженна. Она сказала, что ему будет в ней тепло именно в такую погоду, и не ошиблась. Однако, надев ее, Ричиус подумал, как Дженна радостно улыбнется, увидев на нем свое творение. Все знали, как к нему относится Дженна, и это начало его раздражать. Что еще неприятнее, ему больше ничего не оставалось, как только молча терпеть. Дженна была слишком мила, дабы объяснять ей, что бы то ни было, и если бы Ричиус вдруг сделал такую попытку, она пришла бы в ужас. Так что он просто будет носить теплую красивую рубашку, и на этом дело кончится. Если Петвин не начнет его поддразнивать.
Расправив морщинки на брюках, он обул пару крепких ботфортов и вышел из спальни, не забыв в последний раз критически себя осмотреть. Последнее время Джоджастин без конца кудахтал насчет его внешнего вида, и Ричиус не хотел лишний раз дать ему повод для беспокойства. Сейчас он намерен плотно позавтракать, казаться жизнерадостным и тем самым навсегда покончить с разговорами о лихорадках и депрессиях. Сегодня его ждут важные дела.
Он шел по витой гранитной лестнице на запах меда и яичницы, затем миновал кухню и оказался в маленькой столовой, где всегда трапезничал. Ему очень хотелось, чтобы Дженна его не увидела и не услышала. Девушка, занятая кастрюльками и плитами, не заметила его. А в столовой его ждали Петвин и Джоджастин. Оба еще были в костюмах для верховой езды и пили ячменное пиво.
— Доброе утро! — весело сказал Джоджастин, наливая Ричиусу кружку пива.
Тот с благодарностью принял ее и сел за стол, сервированный хорошей посудой; в центре его стоял маленький букет зимних лилий. Ричиус с подозрением посмотрел на цветы.
— Дженна?
Джоджастин улыбнулся.
— Она просто хочет, чтобы тебе было уютно, парень. Можешь, конечно, не обращать на это внимания, только не надо ничего говорить. Зачем ее обижать?
— Разумеется, я не стану ничего говорить. Мне лишь хотелось бы, чтобы все перестали обо мне беспокоиться. Готов признать, что последние недели были нелегкими, но теперь я в полном порядке, честно.
— Сегодня ты выглядишь лучше, — согласился Джоджастин. — Хорошо спалось?
— Спасибо, очень хорошо. — Ричиус сделал глоток из кружки.
— Этой ночью выпал снег. Ты видел?
Ричиус укоризненно взглянул на Петвина.
— Видел. И даже почувствовал.
Проказник тихо засмеялся.
— С тобой все в порядке, Ричиус? Мне кажется, одна щека у тебя немного покраснела.
— В чем дело?
Джоджастин встревожился и стал рассматривать лицо Ричиуса.
Тот махнул рукой.
— Пустяк. Маленькая неприятность. Передай мне хлеб, пожалуйста.
Джоджастин пододвинул Ричиусу тарелку с теплым медовым хлебом. Запах дымящегося мякиша и меда опьянял. Ричиус запихнул кусок хлеба в рот и передал тарелку Петвину, тот жадно схватил сразу два куска.
— Ричиус, — промолвил Петвин между глотками, — помнишь, как Динадин перед сном вечно говорил о еде? — Повернувшись к Джоджастину, он добавил: — Каждый вечер он описывал нам какое-нибудь новое коронное блюдо своей матушки. В какой-то вечер это мог быть жареный гусь, а назавтра — телячья нога. Он всегда бередил нас перед самым сном. Боже, после этих разговоров невозможно было сразу уснуть!
— А мы могли утолить голод только черствыми солдатскими сухарями, — проговорил Ричиус, качая головой. — Помню.
— Черствые сухари? — вмешался звонкий юный голос. — Да ведь перед вами хлеб, свежий, как снег за окном! Что вам не понравилось?
Ричиус заглянул в карие глаза девушки.
— Хлеб прекрасный, Дженна. Просто великолепный. — Он перевел взгляд на тарелки с дымящейся яичницей и колбасой, которые она принесла в столовую. — И это тоже выглядит очень аппетитно.
Она улыбнулась и первую тарелку поставила перед ним.
— Я знаю, как ты любишь пряную колбасу, Ричиус, и попросила Элену специально для тебя ее приготовить. Как ты любишь, не слишком острую. — Она опустила тарелку перед Петвином. — Нам надо снова поставить тебя на ноги, откормить, как вот этого парня.
Петвин возмущенно выпрямился.
— Тебе хорошо говорить, Дженна! Ведь тебе не пришлось три недели ездить по Люсел-Лору в поисках Ричиуса. Однажды я не ел почти четыре дня. Да я уже был полумертвый, когда наконец нашел их с Динадином. — Петвин ткнул вилкой в сторону Ричиуса. — Скажи ей, Ричиус.
Принц лукаво посмотрел на Петвина.
— Что-то не припоминаю.
— Так я и думала, — заявила Дженна, последним обслужив Джоджастина. — Очередная невероятная история, да, Петвин? Иногда мне кажется, будто ты крутишься здесь только из-за моей стряпни. Вид у тебя достаточно здоровый.
Петвин протянул руку и легонько хлопнул Дженну по попке.
— Достаточно здоровый для тебя, девочка, и еще останется. Почему бы тебе не пойти и не разогреть нам немного пряного вина? Сегодня к Ричиусу вернулся аппетит! Что скажешь, Ричиус?
Тот пожал плечами.
— Хорошо.
Когда Дженна ушла, Петвин придвинулся к другу.
— Зачем ты это сказал? Теперь она решила, что я ее обманывал. Ты же знаешь, что я говорил правду!
— Не драматизируй, — лениво обронил Ричиус. — Конечно, я знаю, что ты говорил правду. И Дженна тоже это знает. Она просто с тобой заигрывает, — И с ухмылкой добавил: — Может, ты ей нравишься?
Петвин отодвинулся и покраснел.
— Лично я считаю, вы оба ее недостойны, — заключил Джоджастин. — И она родом из трудолюбивой семьи, так что тебе нечего воротить нос, Ричиус.
Молодой человек поморщился.
— Я об этом не задумывался.
— А надо бы. Такая красивая девушка! Она была бы тебе прекрасной женой. Пора задумываться о таких вещах и мыслить, как положено королю.
Слово «король» резануло ухо, Ричиус даже уронил вилку.
— Я не король, Джоджастин. Единственный король Арамура — мой отец, а его больше нет. — Он поднял вилку и принялся чертить узоры на желтке. — Пожалуйста, перестань меня так называть.
— Ричиус, послушай меня, — серьезно произнес управляющий. — Последнее время я избегал данной темы, но тебе придется с этим разобраться. Ты стал королем с той минуты, как Дариуса убили. У тебя есть обязанности.
— Сейчас моя обязанность — позаботиться о том, чтобы мы могли защищаться от Аркуса. Надо готовить лошадей, собирать припасы…
— Хватит, — прервал его Джоджастин. — Больше ни слова о войне с Аркусом. Я послал ему известие о гибели твоего отца. Если б он собирался посылать против нас свои легионы, то уже сделал бы это. Право, Ричиус, откуда у тебя такие мысли?
— Мы ведь говорим об измене, Джоджастин. Неужели ты действительно рассчитываешь, что император проявит такую терпимость? Разве он не знает, почему мы проиграли войну?
Старик пристально посмотрел на него.
— А ты как думаешь?
Ричиус откинулся на спинку стула.
— Не знаю.
— Почему бы тебе не прочесть письмо отца и не выяснить это? Наступило тягостное молчание. Ричиус чувствовал, как взгляд Джоджастина обжигает его. Петвин перестал жевать. Наконец Ричиус тихо сказал:
— Не могу.
Он снова положил вилку и уставился в тарелку. Яичница остыла и превратилась в резиновые комки.
- Предыдущая
- 47/196
- Следующая