Очи бога - Марко Джон - Страница 49
- Предыдущая
- 49/172
- Следующая
Решив, что вреда от этого не будет, он объяснил Тамазу: они прибыли из Лиирии как эмиссары короля Акилы, привезли подарки кагану Джадора и хотят установить дипломатические отношения. Новость пришлась Тамазу по душе, он сообщил: каган Кадар, мол, будет рад гостям из далекой Лиирии. Но более он ничего не рассказал о Кадаре, и это озадачило Фиггиса. Библиотекарь решил не тревожить более собеседника расспросами, истолковав его уклончивость как добрый знак.
— Может быть, им не велено рассказывать о магии кагана, — предположил Фиггис.
Лукьена едва ли это волновало. Он был только рад, что они уже на пути в Джадор и вскоре встретятся с каганом Кадаром. Если он и его жена и вправду носят магические амулеты, он сумеет выкрасть их. Здесь, в тишине пустыни, план представлялся вполне реальным.
«Это для Кассандры», — напомнил себе Лукьен.
Он ведь не вор, но ради Кассандры готов на воровство. Для нее он сделает все возможное и невозможное. Сейчас он далеко от дома, может быть, на волосок от гибели. Он уже подверг риску свою дружбу с Акилой и готов душу продать, если только у него есть таковая. Лукьен смотрел, как ветер играет песком, размышляя, на что была бы похожа жизнь без Кассандры. За короткое время, которое они провели вместе, он глубоко полюбил ее. Пусть она остается женой Акилы, лишь бы быть с ней рядом и всегда видеть ее. Но если она умрет…
«Она не умрет, — решил Лукьен. — Я не позволю этому случиться».
Видя внутренним взором неотступный образ Кассандры, Лукьен смежил веки и уснул.
17
На мосту Роан-си канцлер Хогон и его армия задержались, чтобы поглядеть на сверкающие воды Крисса. Они были в пути много дней, и пехотинцы вместе с лошадьми ужасно устали. Но вид реки вдохнул в них новую жизнь, а армия союзников, показавшаяся с другой стороны, вызвала улыбку на лице Хогона. Он прищурился на солнце и узнал флаг Раксора. Штандарт рииканского военного министра был зеленого цвета, с изображенным на нем оскаленным львом. Судя по виду лагеря, они подошли днем раньше. Палатки и шатры уже стояли, воины кучками сидели вокруг костров, где готовилась пища. Разведчики, отправленные Хогоном, сообщили, что Раксор обеспокоен предстоящей встречей на мосту. Рииканские солдаты уже поднимались с мест, дабы поприветствовать их. Хогон поднял руку и жестом призвал подчиненных умолкнуть. С ним было пять сотен пехотинцев и почти сотня тяжело вооруженных кавалеристов, и все они мало доверяли новым союзникам. Но Раксор пришел на встречу, как обещал его брат, и Хогон отдал приказы. Значит, план Акилы работает.
— Дузан, ты пойдешь со мной, — сказал Хогон. — Касс, останешься с остальными.
Помощники канцлера нахмурились, поглядев друг на друга.
— Сэр, разумно ли это? — спросил Дузан, младший из двоих. Он был с Хогоном уже пять лет, но все еще считал уместным задавать вопросы. — Вам, по меньшей мере, нужны двое — защищать вас.
Канцлер фыркнул:
— Защищать от кого? Они теперь наши союзники.
Лейтенант Касс хмыкнул:
— Союзники. Как же. Кто в это поверит?
— Ваш король в это верит, — отрезал Хогон. — Посмотрите — они же пришли.
— Так вы им верите? — спросил Касс.
Хогон ничего не ответил. Он не должен был верить рииканам. Они, как и лиирийцы, делали ставку на победу над Норвором, и это заставляло их хранить честность, по крайней мере, пока. К тому же, несмотря на кровожадный нрав, Раксор известен как человек слова — не только в Риике, но и по всему континенту. Хогон много раз сражался с ним, но ненависти к нему не питал. Наоборот, уважал.
— Посмотри, Касс, люди отдыхают, а лошади пьют. Пойдем, Дузан.
Сопровождаемый Дузаном, Хогон ступил на мост. Мост Роан-си был широким и крепким, и легко мог выдержать переправу целой армии. Его выстроили риикане задолго до прихода Акилы к власти, но во время напряженной военной обстановки он был заброшен и использовался лишь купцами. Хогон знал: «Роан-си» означает старую рииканскую фразу, переводимую как «место встречи». От старого воина не ускользнул смысл названия. Строители моста надеялись, что он поможет объединению двух наций, но лишь Акиле удалось это осуществить.
Подойдя к каменному мосту, Хогон узнал в группе солдат Раксора. Заметив, что у него лишь один спутник, рииканин замешкался и велел остальным солдатам остановиться и ждать, а сам двинулся вперед. На нем был плащ, надетый поверх доспехов, и кованые наколенники. Вороной конь был того же цвета, что и волосы Раксора, зачесанные назад и блестящие от масла. Крупный мужчина, ничего не скажешь, как и его брат. Он встретился глазами с Хогоном, и в его взгляде мелькнуло недоверие. Хогон держался в седле прямо, даже не моргнув перед лицом давнего неприятеля. Он никогда прежде не приближался к Раксору. И едва удерживался, чтобы не выхватить меч из ножен. На мосту было тихо, лишь цокали копыта. Дузан ехал молча за спиной Хогона.
Двое военачальников встретились посреди моста; их помощники держались поодаль. Хонон остановил лошадь и поднял руку в приветствии.
— Раксор.
Военный министр Риика кивнул:
— Хогон.
Они оглядели друг друга отнюдь не дружелюбно. Раксор был полностью непроницаем. Хогон почувствовал ветерок, овевающий лицо, и решил сказать что-нибудь.
— Вы пришли, — начал он. — Честно говоря, я не надеялся. Спасибо вам.
— Мой король отдал приказ. Разве не поэтому же вы здесь, Хогон?
Хогон кивнул.
— Поэтому.
— Выглядите усталым, — заметил рииканин.
— Путь из Кота долог.
— Из Хеса — тоже, — согласился Раксор. — Но мы уже отдохнули. Прибыли вчера.
— Хорошо. Ваши люди готовы двинуться к Висельнику?
— Да, — Раксор оценивающе посмотрел на Хогона. — Мой брат просил задать вам вопрос. Он хочет знать, как дела его дочери.
Хогон помрачнел. Гонец, которого послали за помощью против Норвора, сообщил Карису также и эту черную новость.
— Мне очень жаль, но королеве плохо, — ответил Хогон. — Иногда получше, но вообще она серьезно больна. Лекарь говорит, что она умрет через месяц или два.
— А то задание, о котором говорил гонец? Как оно продвигается?
— Пока ни слова. Но мы выслали наших лучших рыцарей на поиски амулетов. Если они существуют, наши люди найдут их.
На лице Раксора отразилась печаль.
— Какой в этом смысл? Если Кассандре осталось так мало, разве ваши рыцари смогут помочь?
— Они стараются, — ответил Хогон. Он не верил в целесообразность поездки Лукьена, но об этом лучше умолчать. — Как я уже сказал, если амулеты существуют, их отыщут.
— Значит, я могу передать новости брату, дабы он мог начать скорбеть о дочери, — горько проронил Раксор. — А какие новости от вашего короля?
— Король Акила еще движется в сторону Висельника. Прибудет туда завтра. И начнет атаку на следующий день после рассвета.
— Будет ли какой-нибудь сигнал?
Хогон помотал головой.
— Нет, я прикажу атаковать, когда рассветет. Акила уверял меня, что будет вовремя.
Раксор скривился в гримасе.
— При всем уважении к вашему королю, канцлер, я встречался с ним. Он не кажется подходящим для этой миссии.
— Может быть. Но он не будет один. С ним пятьдесят человек, включая его лучших гвардейцев. Когда мы начнем атаку, они будут наготове.
Раксор посмотрел через плечо Хогона на лиирийскую армию.
— Вы привели неплохое войско.
— Пятьсот человек пехоты и сто кавалеристов. — Хогон, в свою очередь, взглянул на людей Раксора. — Почти как у вас, мне кажется.
— Действительно. Мы будем непобедимы… — Раксор почти улыбнулся. — …вместе.
Хогон тоже выдавил усмешку.
— Вместе, — эхом отозвался он. Слово показалось необычным. — Ну и времена пошли, министр! — заметил он, спускаясь с моста вместе с Раксором.
18
Норванская крепость Висельника прилепилась на краю обрыва, повернувшись фасадом к бурной реке, протекающей внизу. На зубчатых стенах реяли флаги, а по двору кружили бесчисленные толпы вооруженных людей, едва различимые за решетчатыми стальными воротами. Над крепостью возвышалась единственная башня из серого камня, выщербленного непогодой. Ее бойница была направлена в сторону Крисса. За крепостью начинался Норвор, земля суровых гор и жаркого лета. Тень Висельника падала на реку. Крепость простояла шестьдесят лет, защищая Норвор и его алмазные прииски от соседнего Риика. Свое имя она получила во время первой Риикан-Норворской войны, когда норванские солдаты повесили рииканских пленных на стене, глядящей на реку, чтобы всякий мог видеть эти мрачные трофеи и быть настороже. Имя прижилось, но практика не возобновлялась, ибо между двумя соседями давно не было войн, да и Норвор стал спокойнее, ибо его жестокий правитель одряхлел. Акила знал очень немногое о короле Море, разве только, что он ужасно стар и очень зол. Достаточно зол, по крайней мере, чтобы вернуться к кровожданым повадкам.
- Предыдущая
- 49/172
- Следующая