Очи бога - Марко Джон - Страница 79

• Предыдущая
• 79/172
• Следующая

Несколько последующих дней в библиотеке царила относительная тишина. Погода снова испортилась, то и дело разражались грозы. Толпы ученых сильно сократились, и в холлах гуляло эхо. Фиггис наслаждался спокойствием. Последние несколько недель у него не оставалось времени, чтобы заняться новыми манускриптами или почитать — а это являлось главной его страстью. Пока ученый занимался обслуживанием посетителей, в его кабинете на столе накопились горы новых книг, ожидающих своего часа. Поэтому, когда разразилась непогода, Фиггис возблагодарил судьбу.

Но молчание одного из обитателей библиотеки действовало ему на нервы.

Гилвин в течение двух дней вообще не вымолвил ни слова. Он усердно трудился и держался вежливо с посетителями, но пропускал трапезы и был весь в себе. Он больше не исчезал на длительный срок и не улыбался так таинственно, как неделю назад. Не играл с Фиггисом в карты и не проявлял ни малейшего интереса к экзотическим книгам. Воображение Гилвина как будто уснуло, и это тревожило Фиггиса. Но он не приставал к пареньку с расспросами, ибо знал причину его меланхолии. Когда-то он сам был молод и не понаслышке знал симптомы сердечной лихорадки. Ясно, что какую бы девушку не встретил в Лайонкипе Гилвин, он получил решительный отказ. Фиггис жалел парня. Он никогда не был отцом, но Гилвина полюбил как сына и желал смягчить его сердечные муки. Но знал старик и то, что парень стеснительный и не хочет привлекать к себе внимание. Так что он предоставил Гилвину полную свободу и загружал работой, дабы занять его растревоженный ум. Фиггис надеялся, что со временем паренек сумеет забыть свою зазнобу.

Однажды дождливым вечером библиотекарь вдруг вспомнил, что обещал Гилвину разыскать тексты о Гримхольде. За суматохой последнего времени он позабыл об этой странной просьбе, а Гилвин больше не напоминал о ней. Фиггис сидел у себя в кабинете. Перед ним сгрудились десятки манускриптов, нуждающихся в расстановке, а глаза старого ученого слипались от усталости. И тут ему неожиданно пришло в голову, что книга легенд позволит отвлечь Гилвина от тягостных раздумий. Поэтому Фриггис отложил текущую работу и направился в зал каталогов. Было поздно, и Гилвин, конечно, спал беспробудным сном, как и хозяйка Делла. Фиггис был один во всей библиотеке. В окна проникал странный бледный свет — начиналась гроза; на улице загрохотало, вот уже и дождь забарабанил по стеклу.

Зал каталогов располагался в северной части здания. Хотя он находился на первом этаже, до него пришлось долго добираться. Он считался одним из самых больших помещений библиотеки, крупнее, нежели читальные залы, но входить туда мог один Фиггис. Ключ от комнаты висел у него на поясе, и сейчас старик достал его. Зал был заперт на тяжелый висячий замок. Фиггис давным-давно понял, что каталог не менее ценен, чем большинство манускриптов библиотеки, ибо без его записей содержимое полок, в основном, становится бесполезным. Слишком много здесь хранилось книг, свитков, журналов, карт и прочего добра, чтобы разобраться в них без путеводителя. Так что Фиггису было чем гордиться: у него ведь есть его любимое детище — математический каталог.

Дойдя до железной двери, он вставил ключ в замок, стараясь не загасить свечу. Замок щелкнул. Фиггис отцепил его и распахнул дверь, шагнув через порог в темноту. Огонек свечи сумел далеко разогнать мрак, и стало видно громоздившееся посреди зала металлическое чудовище.

Фиггис многого в жизни достиг, мог похвастаться кучей изобретений. Он придумал множество вещей, как приносящих пользу, так и ненужных. Он полагал себя мастером в предсказании движения луны и звезд. И радовался, как дитя, видя Гилвина, разгуливающего без костыля, ведь ему пришлось затратить месяцы на изобретение и изготовление специального башмака для парнишки. Но больше всего Фиггис гордился каталогом. В комнате размещалось совсем немного бумаг и гроссбухов. Более того, каталог был почти живым. Вот почему Фиггис прятал его от посторонних глаз. Даже ученым из Марна не посчастливилось лицезреть эту чудную машину — единственную мыслящую машину в мире.

Огонек свечи осветил прибор, состоящий из огромного количества деталей и проводов, отходящих от тяжелого, широкого деревянного стола. На столе стояла масляная лампа. Фиггис зажег лампу от свечи и обрезал фитилек, оживляя его. От полированной поверхности стола отразился свет лампы, озарив всю комнату. Окон в помещении не было, дабы не привлекать внимания воров. Фиггис уселся за стол, представляющий собой голову монстра о нескольких ногах. Части устройства тонули в темноте, протянувшись в нескольких направлениях, всюду виднелись провода, пружинки и колесики, приводимые в движение кнопками на столе. Каждая кнопка имела обозначение в виде буквы или цифры. Кнопки контролировали провода, проходящие через множество выемок. В зависимости от того, где проходил проводок, крепилась струна с клавишей. Машина соотносила буквы и цифры с гигантским мотком медной ленты, изрешеченным миллионами точек и черточек, обозначающих машинный язык. Как только выбиралась соответствующая струна — а процесс мог занимать от нескольких минут до часов, в зависимости от количества информации, загруженной в машину, — натягивался проводок, ведущий к необходимой букве или цифре на медном прямоугольнике под клавишами стола. Если все шло хорошо и каталог получал нормальные запросы, ответы бывали просто поразительные. Это было куда эффективнее обычного каталога.

Но имелись и недостатки. В каталог необходимо было очень тщательно вносить информацию — желательно, каждую неделю, чтобы он успевал переварить новые данные по библиотеке. Более того, оперировать машиной мог только Фиггис. Хотя он пытался обучить Гилвина, машина все же требовала более глубокого знания своего устройства и почти нечеловеческого искусства владения цифрами, а Гилвину это было не по плечу. На самом деле, ни одна живая душа в Коте не обладала уникальным даром Фиггиса в области математики, так что он единственный находил общий язык с машиной.

Несмотря на уникальное устройство, каталог не являл собой совершенство. Он не умел думать самостоятельно, только извергал заложенную в него информацию. Но память у него была исключительная — не сравнишь с людской, и он точно сообщал, сколько книг содержится в библиотеке по каждой теме и где они хранятся. Но отвечать на вопросы по поводу собственного устройства или устройства мира — такое каталогу было не под силу. Это разочаровывало Фиггиса: он-то мечтал о действительно мыслящей машине, но эта цель оказалась недостижимой. Однако он не сдавался, продолжая работать, уверенный, что добьется своего. Если бы можно было обучить Гилвина разбираться в механизме! Тогда его дело продолжалось бы, пока мечта старого ученого не сбудется.

«Великая мечта!» — подумал Фиггис и улыбнулся. Нынче он не станет решать загадки. Он откинулся в удобном кресле, похрустывая суставами пальцев и изучая ряды клавишей. Все это напоминало ему музыкальный инструмент. Временами, когда библиотека пустела и воцарялась тишина и темнота, он часами сидел, поигрывая клавишами удивительной машины, никогда не уставая. Сегодня он решил задать машине очень простой вопрос. Его пальцы легли на клавиши. Струны заскрипели, оживая. Поднялись и упали противовесы, блоки повернулись, отматывая провода, дабы перевести на машинный язык то, что написал Фиггис:

«КНИГИ О ГРИМХОЛЬДЕ».

Фиггис сидел в темноте, ожидая ответа. Он слушал, как машина переваривает вопрос, потом начался поиск, и катушка завертелась, подбирая ответы. Она издавала тихую «музыку», в то время как ее щеточки-пальцы танцевали по точкам и черточкам в сопровождении тысяч металлических колокольцев. Каталогу понадобилось почти четыре минуты, чтобы отыскать все ссылки, но ответ пришел.

Машина ответила: «ЕСТЬ», а затем написала названия книг и местонахождение их в медной памяти машины.

«СКАЗКИ О ГРИМХОЛЬДЕ», А9938,

«ИЗВЕСТНЫЕ ДЕТСКИЕ ЛЕГЕНДЫ И МИФЫ», С0088,

«ТЕАТРЫ НОРВОРА. ЛИЦЕДЕИ. ГРИМ», Л7215.

• Предыдущая
• 79/172
• Следующая