Сотри все метки - Марков Александр Владимирович - Страница 11

• Предыдущая
• 11/80
• Следующая

Суок постучала в лобовое стекло омнибуса, посмотрела внутрь, будто там был человек.

— Эй, там. Он заплатит за нас всех. Тупая жестянка, тебе понятно? Он за нас всех заплатит.

Молчание омнибуса можно было бы расценить как положительный ответ. Но когда она опять попробовала забраться внутрь, результат был прежним.

— Мы словно прокаженные. На нас клеймо, что мы под следствием. Никакая электронная тварь не хочет с нами связываться. Она тут же выясняет, кто мы такие. Черт! Проблемы наваливаются с катастрофической быстротой. Придется искать тачку.

— В любом такси тоже есть считывающее устройство, — сказал Бастиан.

— Самый умный? — опять зашипела Суок. — Ему проще вдолбить, что ты за нас заплатишь, а еще лучше найти флаер с человеком. Он-то нас поймет скорее, чем электронные мозги. Пошли к гостинице. Поговорим с жестянкой.

Они вернулись к гостинице, встали возле ее входа, но так, чтобы двери на их присутствие не реагировали. Робот-швейцар, несколькими минутами ранее уже предложивший им такси, находился здесь же, но, помня об исходе предыдущего разговора, делал вид, что не замечает этих людей. Он расшаркивался перед входящими, забегал вперед, чтобы двери открылись, кланялся чуть ли не до земли. Торговцы с интересом следили за его манипуляциями.

— У него отличный шарнир в пояснице, — сказал Вацлав, — мне вот так пополам не согнуться.

— Вставь. Это недорого. А то могли бы денег сейчас заработать. Ты попробовал бы сгибаться в поклоне, как он, открывать двери и протягивать руку. Может, кто подкинет монетку, — пошутил Александр.

— Не успеют, — ответил Вацлав, — сотрудники гостиницы нас быстро отсюда вытурят. У них наверняка профсоюз, а мы в него не входим. Отправят в отделение за нарушение трудовой дисциплины.

— Нищие тоже в профсоюзе каком-нибудь? — спросил Александр.

— Думаю, да. Прибыльное это дело — руку протягивать.

— Мы скоро ноги протянем, если и дальше будете так рассуждать. — Суок все это надоело. — Эй, милейший, — сказала она, обращаясь к роботу-швейцару, — долго еще нам тут околачиваться?

— Прощу прощения, госпожа, — обратился к ним робот, — что вам угодно?

Лицо его, отдаленно схожее с человеческим, обладало превосходной мимикой. Он расплылся в улыбке, обрадованный, что его назвали «милейшим».

— Тебя для чего здесь поставили? — И после паузы Суок с мстительностью процедила: — Жестянка. Нам такси нужно.

— Какое вам угодно?

— Все равно, но чтобы все поместились в одно. И не смей нам предлагать что-нибудь из представительского класса.

— Одно мгновение, госпожа. Сейчас машина будет здесь.

Он стал связываться по внутренней линии со свободным флаером.

— Ты можешь выступать в цирке с дрессированными роботами. У тебя отлично получается с ними разговаривать, — сказал Капитан.

— Учту.

В ожидании пассажиров возле гостиницы припарковалось несколько флаеров, раскрашенных в зеленое, красное и желтое. (Омнибусы красили в синее.) Четыре человека поместились бы в любой из них, а пятый теоретически мог устроиться на заднем сиденье, будь он не очень массивным, то есть примерно таким, как Бастиан.

Еще совсем недавно бока флаеров и омнибусов густо покрывали сменяющие друг друга рекламные слоганы. Муниципалитет, посчитав, что водители, читая эти тексты, в лучшем случае переключают свои транспортные средства на автоматического пилота, но обычно просто отвлекаются от дороги и создают аварийные ситуации, издал постановление убрать рекламу с бортов машин. Транспортные фирмы, которым реклама на бортах флаеров и омнибусов приносила приличный доход, взвыли и попробовали дать на лапу городским депутатам, чтобы они наложили вето на постановление муниципалитета. Подкупить нужно было две трети палаты. Выходило дорого, но затраты окупились бы, и все-таки транспортные боссы не стали портить отношения с муниципалитетом и от затеи отказались. Поэтому теперь флаеры и омнибусы сверкали новенькой краской.

Подлетевший к ним флаер был чуть длиннее обычных. В нем размещался третий ряд кресел. В ангарах гостиницы стояли самые разнообразные флаеры. Среди постояльцев гостиницы попадались выходцы с планет с очень низкой гравитацией — высокие, худые, похожие на вставших на задние лапки кузнечиков. Они не могли передвигаться без силовых скафандров. В обычном флаере им некуда было бы вытянуть ноги. Кряжистые карлики с планет-гигантов походили на сказочных гномов или троллей. Им были нужны флаеры с усиленной арматурой.

— Удачи вам, — сказал робот.

— И тебе подольше не попадать на свалку, — парировала Суок. Но были ли вмонтированы в робота сенсоры, позволяющие ему понимать шутки? Да и шутка вышла не очень удачная.

Двери поднялись вверх, расправились. Пузатый флаер стал похож на огромного жука, приготовившегося взлететь. Карликов в эту машину набилось бы с дюжину. Торговцы разместились бы в нем с комфортом — не будь у них пожитков, а так было тесновато. Ныне бесполезные шлемы стояли в ногах между креслами, напоминая отрубленные головы поверженных врагов. Бастиан сперва поджимал ноги, потом поставил их на шлем. Никто не сделал ему замечания. Шлемы занимали гораздо больше места, чем два космических скафандра, упрятанных в вакуумные пакеты.

Флаер был с автопилотом. Человек обходился бы слишком дорого. Но часто бывало, что постояльцы гостиницы требовали флаер с пилотом-человеком — так престижнее. Они не соглашались лететь даже с роботом, а уж тем более на автопилоте. Торговцы в этом вопросе были непривередливы.

— Сиам-таун, — сказал Капитан, увидев, что все расселись, — гостиница «Небесный дракон».

Словосочетание это вызвало на лице Суок гримасу, будто она съела что-то, что пришлось ей не по вкусу.

— Слушаюсь.

В автопилот не ввели программу проявления эмоций, чтобы не раздражать слишком нервных пассажиров. Все, что он говорил, звучало с одинаковыми интонациями. Но это тоже раздражало. Пилот мог поддерживать беседу на любые темы, но с ним редко разговаривали.

До этого Бастиан видел город только с высоты своего номера и когда они летели из космопорта, но тогда он еще пребывал в шоке и мало что разглядел.

Крыши небоскребов вспарывали проплывающие мимо облака, и будь здесь похолоднее, из порезов вываливался бы снег, словно из подушек. Бастиан с интересом поглядывал в окно, в то время как остальные не проявляли к городским красотам никакого интереса, лишь изредка бросая взгляды по сторонам, но больше уставившись в затылок впереди сидящего. Они поднялись выше самых высоких зданий и пристроились в кильватер большегрузного флаера, перевозившего, судя по надписям на его корпусе, полуфабрикаты для сети дешевых закусочных. Здесь пролегали самые оживленные трассы, чтобы суета омнибусов и флаеров не мешала обитателям домов.

Город раскинулся на сотни и сотни квадратных километров. Его постройки уходили за линию горизонта, растекаясь по поверхности планеты, как болезненная опухоль. Они горели изнутри, пожирая себя и тех, кто в них жил. Они переваривали их жизни, высасывали их силы, чтобы не умереть самим. Город внедрился далеко в глубь планеты. Брюхо ее прорезали туннели, по которым каждый день, каждую минуту и каждую секунду сновали миллионы людей. В небесах жили эльфы, а под землей — гномы. Прошло минут двадцать, прежде чем Бастиан стал различать границы города. Там обрывался свет, и накатывалась волнами темнота, но она была вынуждена отступать раз за разом, пока генераторы станций расщепления вырабатывали энергию.

Бастиану был ближе его хоть и небогатый, но опрятный город, нежели этот разросшийся мегаполис. Спроси его Александр или кто-то другой из их компании: «Как вам город?», Бастиан ответил бы, что ему здесь не нравится.

Здания становились все ниже и выглядели более старыми. Непосвященные могли бы подумать, что именно отсюда стал разрастаться город, но просто сюда реже доходили руки градостроителей, а в деловой части постоянно шла реконструкция. Строения там либо реставрировались, либо сносились, и взамен их появлялись новые, непременно на несколько этажей выше своих предшественников. Похожие. Но чуть выше. Тот, кто долго не был в городе, подумал бы, что дома здесь действительно растут, как деревья. В других районах дома медленно разрушались. Их владельцам обычно хватало средств только на косметический ремонт. В стены впиталась многолетняя грязь. Они потемнели. Чтобы вернуть им более пристойный вид, пришлось бы сдирать внешний слой на порядочную глубину. Камень, изъеденный агрессивным воздухом, крошился, падал кусками.

• Предыдущая
• 11/80
• Следующая