Сотри все метки - Марков Александр Владимирович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/80
• Следующая

— Залезай, — сказал Александр.

Крышки криогенных камер открыли. Бастиан, спасаясь от холода, быстро забрался внутрь, разлегся там, пробуя принять наиболее удобное положение, ворочаясь.

— Приятных снов, — пожелал ему Александр.

— Спасибо, — стуча зубами, ответил Бастиан.

Пластик оказался теплым. Здесь было уютно, и еще уютнее стало, когда задвинулась крышка, потому что теперь Бастиана уже не кусал холодный воздух. Но пластик совсем не прогибался. Так и пролежни заработаешь. Отрадно, конечно, что ему первому предложили испробовать на себе криогенную камеру. Можно было бы вообразить, что это своеобразное проявление доверия, оказанное ему остальными торговцами. На самом деле они, прежде чем самим лезть в эти гробы, хотели выяснить, исправны ли камеры, а для этого решили рискнуть жизнью наименее ценного члена команды. Оттого и Суок была такой доброй. Как еще она не додумалась положить в криогенную камеру Бастиана вкусную конфетку, увидев которую он бы обо всем забыл и побыстрее полез в ловушку. На подобную догадку наталкивало и то, что пока никто не раздевался. Жаль не удалось взглянуть на Суок. У нее красивая фигура даже в одежде.

Но нет. Все это неправильные мысли. Ведь он по-прежнему держатель всех денег команды, а значит — остальные ее члены все так же охраняют его.

Каждый саркофаг после заполнения криогенной жидкостью будет весить не менее тонны. Намучается Лю Чен с ними. Мысль эта не успела развиться, зацепиться за следующую. Уставившись вверх, Бастиан опять увидел свое искаженное отражение, теперь уже на внутренней поверхности крышки. Все, что было за нею, расплывалось, казалось нереальным. Он увидел свой дом, но это уже был сон. Кончики пальцев едва вздрагивали, грудная клетка вздымалась все реже, а каждый новый удар сердца разгонял густеющую кровь по организму спустя вечность после предыдущего. Тело Бастиана потеряло чувствительность, и он не ощутил бы боли, начни его кто-нибудь пытать, прикасаясь к коже раскаленным железом или пропуская сквозь тело электрический ток, и уж, конечно, он не почувствовал, как криогенная жидкость залила его с ног до головы.

Поначалу взгляд плохо фокусировался. Все оставалось размытым, но постепенно зрение возвращалось к Бастиану, особенно после того, как он стал интенсивно моргать, смазывая влагой зрачки. Веки двигаться не хотели, напоминая заржавевший механизм, и Бастиан разрабатывал их, как это делает больной с ногой или рукой, долгое время находившейся в неподвижности. Вскоре он уже мог дотянуться взглядом до бледного потолка с вмонтированными по бокам тусклыми лампами.

Память его зависла. Он не сразу ответил себе на вопрос, где находится. Вспоминалось все постепенно. Это корабль. Корабль Лю Чена. Бастиан не знал, что тот, чтобы протащить саркофаги на борт, обмотал их тряпками для маскировки, подкупил таможенников и прикрепил к бокам небольшие антигравы.

Бастиан чувствовал в теле легкость, поскольку сила тяжести на борту была чуть меньше стандартной. Создавалось впечатление, что стоит взмахнуть руками — и воспаришь. От этой мысли заметно поднималось настроение.

— Эй, вставай, петушок пропел давно!

Краем глаза Бастиан увидел, что рядом стоит Суок — уже одетая в черный облегающий комбинезон. Бастиан стал краснеть. Но, бросив одну реплику, Суок ушла и, скорее всего, не услышала, что он ответил. А что до Бастиана, так будь у нее желание получше его рассмотреть, стала бы она его будить?

— Да, а я ничего не слышал.

Он и сам еле различил свои слова, не оттого, что тихо говорил, а потому что органы слуха приходили в норму медленнее, чем голосовые связки и зрение.

Дно саркофага уже высохло. На нем не осталось ни капли криогенной жидкости. Бастиан пошевелился, выясняя, подчиняются ли ему руки и ноги. Он думал, что после заморозки должна чувствоваться боль, как бывает при обморожении. Но боли никакой не было. Руки и ноги вполне сносно функционировали. Не идеально, но терпимо. Тело казалось резиновым, плохо гнулось, а кожа оставалась чуточку холодноватой. Бастиан сел, высовываясь по пояс из саркофага, повертел головой и увидел, что рядом находятся остальные криогенные камеры с закрытыми крышками, но уже пустые.

— Хм.

Жаль, что он не спросил у Суок об одежде. Теперь придется бродить по кораблю голым, пока не отыщется что-нибудь, чем можно будет прикрыться. Только он об этом подумал, как взгляд наткнулся на стеллаж, где были сложены какие-то тряпки.

Тело его совсем восстановилось. Не стоило бояться, что, когда он перенесет всю тяжесть тела на ноги, они подломятся, как спички, не выдержав эту нагрузку, а ступни будут бесчувственными, словно лишенные киберприставок пустотелые протезы.

В три шага он одолел расстояние до стеллажа. Тряпки оказались его одеждой — почищенной и продезинфицированной. Одеваясь, он думал, что больше всего ему сейчас хочется найти иллюминатор и полюбоваться открывающимся из него видом. Но когда он отправился на поиски, выбравшись из каюты и попав в длинный коридор, все стены оказались глухими. Очевидно, коридор располагался в глубине корабля.

Встретив Александра, Бастиан постеснялся просить провести его к внешней стене. Вероятно, Александр и сам еще плохо ориентировался здесь и мог заблудиться.

— Отличная это идея стартовать в криогенной камере. Обычно немного донимает перегрузка. Нельзя сказать, чтобы сильно, но все-таки неприятно, а здесь лег и ни о чем не думай. Я ничего не почувствовал. Правда, лучше, чтобы полетом управлял не автомат, а человек. Человеку я доверяю больше, чем электронным мозгам. Но ты-то в первый раз взлетал и сразу с таким комфортом.

— Нет. Я ведь на спутник у себя дома летал. Там была перегрузка.

— Да? Может быть.

— Слушай, Саш, где тут иллюминатор? Посмотреть хочется.

— Пошли в навигационную рубку. Времени у нас мало. Сейчас мы ждем, когда подойдет наша очередь и диспетчер даст добро на переход через портал.

Огромное, не меньше двух метров в высоту и семи в длину, лобовое стекло, закругляясь по краям, охватывало половину рубки, плавно перетекая в стены и потолок. Перед ним на несколько метров выдавался нос корабля, уходя вниз, чтобы не закрывать визуальный обзор для тех, кто находился в рубке.

Из пяти кресел, поставленных в два ряда, занято было только одно в первом и одно во втором. Капитан сидел, положив руку на приборную панель, то ли в ожидании, то ли ему просто нравилось вновь чувствовать себя властелином огромной машины. Капитан любил управлять кораблями по старинке. Большинство его коллег использовали шлем, который улавливал команды и передавал их корабельным системам.

Сидевшего во втором ряду Бастиан не знал. Он старался войти тихо и даже сдержал восторженный вздох, когда увидел портал. Он встал, прислонившись к стене, но его все же услышали, и человек, сидевший во втором ряду, обернулся. Китаец. Плосковатое лицо с желтой кожей и узкими, чуть расширенными космето-хирургом глазами, тонкий нос, расширяющийся в ноздрях, словно у утки. Вот кому подходило имя Лю Чен. Вот для кого предназначалась одна из криогенных камер. Бастиан кивнул китайцу. По законам приличия ему следовало бы представиться, но он боялся потревожить Капитана, да и человек этот, ответив на кивок, отвернулся.

Так хотелось спросить Александра, кто же это. Но ведь придется уводить его из рубки, а вдруг они в это самое мгновение получат разрешение пройти через портал, и тогда не удастся полюбоваться таким неповторимым зрелищем.

Как же он прекрасен, этот портал!

Бастиан не знал — сколько до него. Золотой овальный обод мог охватывать и многие тысячи километров, а мог быть совсем маленьким, куда не каждый корабль протиснется, — сравнить его размеры было не с чем.

Больше всего портал напоминал сачок для ловли насекомых — с тьмой в форме воронки вместо сетки, которая была такой черной, что выделялась даже на фоне окружающей его пустоты. Черная воронка, засасывающая корабли, наводила ужас, и по доброй воле только сумасшедший приблизится к ней. Это все равно, что лететь в черную дыру, надеясь, что двигатели корабля преодолеют ее гравитацию.

• Предыдущая
• 24/80
• Следующая