Архив - Шваб Виктория - Страница 50

• Предыдущая
• 50/65
• Следующая

— Мэл, — говорит она. — Бог мой, как ты меня напугала!

Она на взводе, но ведет себя не враждебно.

— Я сама еле держусь. Здесь страшно, — пытаюсь я подыграть.

— Где ты была? — резко спрашивает она.

— Искала выход, — говорю я. — И кажется, один нашла.

Она с облегчением смотрит на меня:

— Вовремя. Показывай где.

— Видишь? — говорю я, опираясь на дверь на Возврат, за которой скрылась девочка. — И никакой палки не понадобилось.

Уэсли улыбается:

— Впечатляет.

И тут кто-то страшно кричит.

Один из тех криков, какие можно услышать только в психбольнице. Животный, отчаянный.

Мы идем назад, выходим на т-образный перекресток, поворачиваем направо и оказываемся в одном холле с неизвестной женщиной. Она очень худа. Коротко стриженную голову она склонила набок и стоит к нам спиной. Судя по сумасшедшему крику, который мы слышали, она, без сомнения, взрослая. Значит, перед нами Дина Блант, 33.

— Моя очередь, — шепчет Уэсли.

Я ухожу в сторону, вглубь прохода, и слышу, как он с громким стуком бьет в стену. Я не вижу женщины, но легко могу себе представить, как она рывком оборачивается к Уэсли.

— Почему, Иэн? — начинает канючить она. Ее голос приближается. — Почему ты заставил меня это сделать?

Я прижимаюсь к стене и жду.

Краем глаза я вижу в глубине прохода какое-то движение и, обернувшись, замечаю блеск серебристых волос в темноте. Я качаю головой, надеясь, что Оуэн меня видит, а если нет, что ему хватит ума не показываться.

— Я тебя любила! — Ее голос все ближе. — Я любила тебя, а ты заставил меня это сделать.

Уэсли делает шаг назад и показывается из-за поворота, слегка косится на меня и останавливает взгляд на женщине. Я могу слышать ее шаги.

— Почему ты меня не остановил? — ноет она. — Почему не помог мне?

— Позволь мне помочь тебе сейчас, — говорит Уэсли, стараясь копировать мой ровный тон.

— Ты заставил меня. Заставил, Иэн, — говорит она, словно вообще не слышит его, словно зациклилась на своем кошмаре. — Это все твоя вина.

Она говорит все громче и громче, пока слова не перерастают в крик, затем в вопль, и потом она появляется из-за поворота, протягивая к нему руки. Они проходят мимо: Уэсли пятится, а она наступает на него шаг за шагом.

Я крадусь за ней по проходу.

— Я могу тебе помочь, — говорит Уэс, но, судя по выражению его глаз, он не привык к таким напряженным ситуациям. Не привык использовать слова вместо силы.

— Успокойся, — в конце концов говорит он, — просто успокойся.

— Что с ней не так?

Этот вопрос задает не Уэс. За его спиной, в тупике, стоит мальчик на несколько лет моложе меня.

Уэс на мгновение отвлекается, а Дина Блант пользуется моментом, чтобы броситься на него. Когда она хватает его за руку, я настигаю ее. Она теряется, и я использую ее собственную силу, чтобы развернуть ее назад, прикладываю руки к ее голове и резко дергаю.

Треск ее шеи четко раздается в Коридорах, и с глухим стуком она падает на пол.

Мальчик издает что-то среднее между хрипом и вскриком. Широко раскрыв глаза от ужаса, он бежит прочь и скрывается за поворотом. Уэсли не гонится за ним, даже не двигается с места. Он смотрит на бездыханное тело Дины Блант. И потом на меня.

Я не могу понять, он онемел от ужаса или от восторга.

— Куда делся твой гуманный подход?

Я пожимаю плечами:

— Иногда его недостаточно.

— Ты чокнутая, — говорит он. — Ты потрясающая девушка. И ты напугала меня до чертиков.

Я улыбаюсь.

— Как ты это делаешь? — спрашивает Уэс.

— Новая фишка.

— Где научилась?

— Случайно. — Это почти правда. Оуэн мне ничего не объяснял.

Тело Истории начинает содрогаться.

— Это долго не продлится, — говорю я, взяв ее за руки. Уэс берет ее за ноги.

— Так вот как ведут себя взрослые? — спрашивает он, пока мы тащим Дину Блант к ближайшей двери на Возврат.

Ее веки начинают дрожать. Мы прибавляем ходу.

— О нет, — говорю я, когда мы подходим к двери, — обычно все гораздо хуже.

Я поворачиваю ключ, и холл заполняют лучи белоснежного света.

Уэс угрюмо улыбается:

— Прекрасно.

Дина Блант начинает всхлипывать, когда мы втаскиваем ее внутрь.

— Ну, — говорит Уэсли, когда голос женщины затихает за дверью и сменяется абсолютной тишиной, — кто следующий?

Спустя пару часов лист становится безупречно чистым, а мне удается провести один час пятьдесят девять минут, не размышляя о Бене и о том, как его ящик скрылся в стене. Не думая о загадочном Библиотекаре-нарушителе. И о смертях в Коронадо. Охота и погоня вытесняют все, но стоит нам остановиться, беспокойство охватывает меня с удвоенной силой.

— Закончили? — спрашивает Уэс, устало опираясь о стену.

Я смотрю на пустой лист и складываю его прежде, чем успевает появиться какое-нибудь новое имя.

— Кажется, да. Все еще хотел бы получить мою территорию?

Он улыбается:

— Для себя одного — нет, а в комплекте с тобой — с удовольствием.

Я пинаю его ботинок своим, и, как ни странно, обувь образует преграду, через которую почти не пробирается шум Уэсли. Небольшая вспышка, только и всего.

Мы шагаем назад через Коридоры.

— Я бы не отказался от какой-нибудь выпечки от Бишопов, — признается он. — Как думаешь, у твоей мамы что-нибудь найдется?

Мы подходим к отмеченным дверям, и я вставляю ключ в скважину двери I — той, которая ведет в холл на третьем этаже. Хотя это большой риск, я так устала и так хочу в душ, что не могу идти окольным путем. Я поворачиваю ключ.

— А овсяное печенье с изюмом подойдет? — спрашиваю я, открыв дверь.

— Конечно. — Он придерживает ее для меня. — После вас.

Все дальнейшее происходит безумно быстро.

Из ниоткуда появляется История.

С потрясающей прытью, будто я прокручиваю воспоминания. Но это не воспоминания, это реальность, и у нас нет времени. Тело кажется размытым от быстрого движения, как клякса: копна рыжих волос, зеленое пятно толстовки, худые руки подростка. Я помню, как отправляла его на Возврат. Но это не мешает шестнадцатилетнему Джексону Лернеру с силой врезаться в Уэсли и отбросить его в сторону. Я тянусь, чтобы закрыть дверь, но Джексон ногой бьет меня в грудь. Меня пронзает боль, и я падаю, судорожно пытаясь вдохнуть. Пальцы Джексона хватают дверь, и она захлопывается.

Он убежал.

Во Внешний мир, в Коронадо.

На одно ужасное, тягучее мгновение я замираю, не зная, что делать.

История выбралась на свободу, а я могу думать только о том, как обрести дыхание. Потом мгновение заканчивается, и мы с Уэсом оказываемся на третьем этаже в Коронадо. В холле никого нет.

Уэс спрашивает, все ли в порядке, я делаю глубокий вдох и киваю, через боль в груди.

Я не надела кольцо, и мне не нужно читать стены, чтобы выследить Джексона. Его зеленая толстовка мелькает на лестничной клетке рядом с моей квартирой. Я бегу за ним, а Уэс направляется к южной лестнице за лифтами. Шаги эхом раздаются внизу, и я спрыгиваю на второй этаж в тот момент, когда он закрывает дверь. Я успеваю увидеть, как Джексон выбегает на лестничную площадку нижнего этажа, но внизу уже подоспел Уэсли и преградил ему путь в вестибюль и дальше, наружу.

Он в ловушке.

— Джексон, стой! — задыхаясь, говорю я.

— Ты соврала, — рычит он, — нет там никакого дома!

Его широко открытые глаза полны ужаса, и на мгновение мне кажется, будто я снова с Беном, он срывается, а мои ноги словно приросли к полу, и я ничего не могу сделать. Джексон разворачивается и выбивает дверь в ближайшую квартиру.

Уэс бросается вперед, а я сбрасываю оцепенение и бегу к двери квартиры, в которой скрылся Джексон.

За сломанной дверью 2С оказывается уютное и вполне обжитое пространство. Джексон уже на полпути к окну, когда Уэс кидается ему наперерез через диван. Он успевает схватить его за локоть и развернуть. Джексон вырывается и бежит к выходу в прихожую, но я догоняю и впечатываю его в стену, разбив большой постер в стеклянной рамке.

• Предыдущая
• 50/65
• Следующая