Небесный странник - Корн Владимир Алексеевич - Страница 15

– Скажите, Сорингер, вы что, всерьез рассчитывали с ними справиться?

– Чтобы убедиться в этом, леди, вам стоило выйти из корчмы несколько позже, – снова склонился я в поклоне, сам удивляясь тому, как ровно звучит мой голос, ведь руки все еще ощутимо подрагивали. Благо в них я держал шляпу, сдернутую с головы перед тем, как поклониться.

На самом деле у меня оставалась слабая надежда пробиться в расположенный на другой стороне площади храм Создателя и Богини-Матери. Храм открыт даже ночью, и уж в нем мы точно были бы в полной безопасности. Если бы смогли туда попасть, конечно.

Света от масляного фонаря, висевшего над входом в корчму, хватило для того, чтобы понять: Эйленора смотрит на меня с явным интересом. Я для убедительности пожал плечами: мол, только что произошедшее для меня такие мелочи, о которых я обычно забываю буквально на следующий же день.

Следующий вопрос леди стал для меня еще более неожиданным:

– Сорингер, а вам часто приходится совершать безумные поступки?

На этот раз, когда я отвечал, голос мой все же дрогнул. Потому что я боялся ошибиться, увидев ее глазах нечто большее, чем просто вопрос.

– С вами, леди, готов на самый безумный из них, – склонился я в глубоком поклоне.

– Много денег проиграл, Люк? – Большие темно-синие глаза Николь смотрели на меня скорее с сочувствием, чем с укоризной.

Деньги? Какие деньги? О деньгах ночью даже не упоминалось. Тут я вовремя вспомнил, что, отправляя вчера вечером своих спутников на корабль, попросил Гвена, чтобы он как-нибудь обосновал мое отсутствие ночью на борту «Небесного странника». Ведь там первым делом поинтересуются, почему я не вернулся вместе с ними?

Энди вчера не заставило протрезветь даже то, что произошло, а Гвену, видимо, не пришло в голову ничего более подходящего, чем придумать, что я задержусь на всю ночь поиграть в кости. Вообще-то кости я люблю, но голову в игре никогда не теряю. Ну, почти никогда.

– Нет, Ники, разве что самую малость. Под утро мне даже начало везти, – добавил я для убедительности. И для того чтобы уклонить разговор в сторону от опасной темы, извлек небольшую шкатулку. – Посмотри, что я тебе в Чеджуре купил, когда возвращался.

Вырезанная из малахита с красивыми зелеными разводами, шкатулка выглядела очень красивой, но внутри была пуста. И вовсе не потому, что я пожалел потратить на Николь деньги, нет. Я вообще люблю делать подарки девушкам, причем дорогие, и – обязательно украшения. У каждого из нас есть свой бзик, пусть и маленький, кто скажет что-нибудь против? Вон, Лард опять из деревяшки что-то вырезает. Хотя его бзик обходится задаром, деревяшек вокруг полно. Но в этом ли дело? Приятно подумать о том, что через какое-то время, а то и через много лет какая-нибудь из прежних моих знакомых вспомнит, откуда у нее это красивое колечко, дорогой браслет или ожерелье. Глядишь, и вздохнет тайком от мужа, вспоминая меня хорошими словами.

Николь я тоже пытался золотое колечко подарить, хотя у меня с ней ничего и не было. Красивое такое колечко, в виде змейки с синими глазками, под цвет ее собственных. Но она даже примерять его не стала, заявив:

– Люк, понимаешь ли, в чем дело… Если я его возьму, то буду считать себя обязанной, а нам обоим это не нужно.

Ну, как сказать. Я, например, не имел бы ничего против, если бы Николь посчитала мне себя обязанной…

Как бы там ни было, шкатулку она, поблагодарив, взяла. Потом взглянула на меня как-то непонятно и скрылась в своей каюте.

Хотелось спать, ведь ночка выдалась еще та, но времени для этого уже не оставалось. Скоро прибудут наши пассажиры, и я уже несколько раз поглядывал в ту сторону, откуда они должны появиться, а мы все еще не готовы к их приему.

На палубе появился Рианель, вот к нему-то я и подошел:

– Господин Брендос, обстоятельства сложились таким образом, что на этот раз груз у нас не коммерческий – пассажиры. Пассажиров четверо, и среди них дама. С двумя из них проблем нет – они обычные охранники. Так же как и с дамой – она займет единственную нашу свободную каюту. А вот с местом для еще одного, сопровождающим леди Эйленору господином Торпом, вопрос необходимо решить. Думаю, вы не слишком будет возражать, если на время пути в Груминер он станет вашим соседом по каюте?

На месте Рианеля я, конечно же, первым делом поинтересовался, как выглядит дама. Привлекательна ли, стройна, ну и все остальное. Но Рианель не таков. Мне даже удивительно, что он Николь место в своей каюте предлагал. Неужели действительно считал, что ей там будет удобнее, и все?

– Договорились, господин Сорингер. В конце концов, моя каюта рассчитана именно на двоих. Кроме того, вероятно, мне стоит уже привыкать к соседству. Не всегда же я буду занимать ее один. – Здесь Рианель даже позволил себе легкое подобие улыбки. – Когда прикажете ждать пассажиров?

– Да в самое скорое время, господин Брендос. И спасибо вам.

В ответ он лишь слегка пожал плечами, мол, стоят ли такие пустяки благодарности? Ну и отлично, как только леди Эйленора со своими людьми прибудет, так сразу и отправимся.

Вообще-то разговор о размещении пассажиров у нас с ней ночью был. Не скажу, чтобы мы много разговаривали, но все же несколькими словами перекинулись. Когда я рассказывал Эйленоре, как именно хочу разместить пассажиров на борту «Небесного странника», то опасался, что ей придет в голову поселиться в капитанской каюте. Не то чтобы она меня этим стеснила, да и мы нашли бы чем заняться, но почему-то ужасно не хотелось, чтобы о нас узнала Николь. Казалось бы, ну какое девушке до всего этого дело? А вот не хотелось, и все…

Полет к Груминеру дался легко. Почти все время задувал попутный ветерок, управление «Небесным странником» не приносило беспокойств, а пассажиры вели себя спокойно. По всему было видно, что полет для них далеко не первый.

Торп время от времени появлялся на мостике, но разговорами не докучал. Полюбовавшись окрестностями, он скрывался в каюте. А леди Эйленора… Однажды, сдав посреди ночи вахту Рианелю Брендосу, я обнаружил ее в своей постели. Ушла она задолго до рассвета, а следующим днем и все время до нашего прибытия в Груминер тщательно делала вид, что между нами ничего не произошло да и произойти не могло, а я старательно ей подыгрывал. В общем, славная в этом отношении женщина, да и во всех остальных тоже. Правда, мне даже в голову не пришло что-нибудь подарить Эйленоре – любого из бриллиантов в ее украшениях хватило бы на то, чтобы приобрести если и не сам «Небесный странник», то уж комплект запасных парусов для него – наверняка.

Когда мы подлетали к Груминеру, выяснилось, что нам нужен не сам город, а местность, расположенная к северу от него. Ничего страшного, несколько лишних часов лета, но дело в том, что мы немного не укладывались в срок, чтобы рассчитывать на премию за скорость. Я уж было совсем распрощался с двумя золотыми ноблями, обещанными сверх платы, но выяснилось, что зря: господин Торп не стал дожидаться нашего прибытия и вручил мне двенадцать монет. Что особенно радовало, все монетки выглядели новенькими, как будто бы только что вышли из-под пресса.

Мы высадили наших пассажиров, опустившись на пустоши недалеко от поместья, больше всего похожего на небольшую бревенчатую крепость. Не знаю, что им понадобилось в такой глуши – разговора о том, за какой надобностью они сюда летят, ни разу не возникало, ну а сам я любопытен в меру.

Покидая борт «Небесного странника», Торп сказал:

– Господин Сорингер. Надеюсь, вы и ваша команда не из болтливых. Два нобля вы получили именно для того, чтобы лишний раз не распускали язык.

Говоря это, смотрел он не то чтобы с угрозой, но и ласковым его взгляд тоже никак назвать было нельзя. От леди Эйленоры при расставании я вообще не услышал ни слова. Она равнодушно посмотрела на меня и лишь слегка кивнула.

Что ж, ее понять можно. Я для нее – мимолетная прихоть, и не более того. Но спасибо ей уже за одно то, что она спасла меня в Чеджуре…