Новый круг Лавкрафта - Майерс Гари - Страница 37

— Вы что, хотите сказать, — вскричал я, — что эта книжка, которую кто-то написал тысячу лет тому назад, — она что, предсказывает то, что происходит сейчас? Здесь и с нами?

— Я в этом уверен, — отрезал профессор. — Судите сами: астрологи устроили сущий переполох — мол, созвездия сошлись небывалым образом. Написавший эти строки утверждает, что «когда звезды займут верное положение», обладающие знанием «принуждены будут отворить Врата». И что же мы видим? Этих двоих! Они приезжают сюда, лихорадочно листают книги в поисках сведений и вызывают чудовище, которое завзятому курильщику гашиша в страшном сне не приснится! И они совершенно не скрывают своих истинных целей! Так какие еще подтверждения вам надобны?

Я мгновенно и навсегда убедился в правоте старого арабского чернокнижника — причем на собственном опыте.

— И тем не менее, — уперся я, — Рено что-то такое говорил о том, что послан Высшим из Ирема. Кто это такой? Вам, случайно, не известно?

— Ну-ка, ну-ка, дайте-ка я вам почитаю из Альхазреда… Ага, вот этот пассаж…

— Ирем — это нечто вроде штаб-квартиры этого монстра. Туда приходят, чтобы узнать цели Древних — ну, во всяком случае, то, что доступно для человеческого понимания. В Иреме, судя по тому, что мне известно, обитает множество существ, и не все из них принадлежат человеческому роду. Рено и Петерсон — в Иреме их явно зовут по-другому — наверняка стоят высоко в тамошней дьявольской иерархии. Иначе с чего бы их послали сюда с таким важным заданием! Остров наверняка есть место силы — не зря его выбрали, чтобы провести обряд пробуждения Ктулху… Одним словом, мы должны предотвратить это, мой юный друг! Да, наверное, конец света когда-нибудь настанет, но в этот раз мы помешаем ему наступить. А до следующего удачного часа расположения созвездий пройдут тысячи и тысячи лет — на наш век хватит…

— Но как? — ахнул я. — Разве Древние уже не на свободе? Что же, по-вашему, произошло прошлой ночью?

— О, прошлой ночью жрецы лишь известили о происходящем Великого Ктулху, — успокоительно помахал профессор Стернс. — Подлинное пробуждение возможно лишь в День Всех Святых — а до Хеллоуина еще целый месяц!

— А вы откуда знаете?

— Есть такие дни, в которые эффект некоторых обрядов многократно — в геометрической прогрессии — усиливается. Таковы Майская, или Вальпургиева, ночь, Сретение, Воздвижение Креста Господня, ну и День Всех Святых. Открыть Врата — дело непростое. За открытием врат последуют мощные землетрясения, которые повлекут за собой гибель человечества. Это очень важно — для Них.

— Но как же нам остановить этих невидимых и непобедимых чудищ?

— Это непросто. Да, непросто. Но у Древних есть ахиллесова пята, слабое место, — их прислужники. Ибо именно людям предстоит провести нужные обряды. И пусть вся мощь Ирема и Древних попытается оградить их, они всего лишь люди. Ну, во всяком случае, их сила не слишком превышает человеческую. Скажем так — на это очень хотелось бы надеяться, мой юный друг…

Весь следующий месяц мы с профессором Стернсом были погружены в лихорадочную деятельность. Я не оставлял занятий в университете, однако сразу после лекций меня ждали в ветхом особняке ученого старика. Дом этот стал для меня не просто родным — в моих глазах он олицетворял средоточие наших надежд. Миру грозила смертельная опасность, однако люди даже и не подозревали, что близится час свершения судеб столь невыразимо ужасных, что человеческий язык бессилен передать грядущий ужас! Фантастика! Человечеству грозила опасность утерять не столько жизнь, сколько самые души, и лишь двое, старик и юноша, трудились над тем, чтобы отвести от мира маячащую на горизонте катастрофу — трудились, не покладая рук и применяя все возможные знания, человеческие и нечеловеческие.

Впрочем, не буду лукавить — человечество спасали не только мы вдвоем. Оказалось, по всему миру живет достаточно людей ученых, разделяющих знания о грядущем и грозящем конце и самом существовании Древних. Все они исполнились желания остановить апокалипсис и воспрепятствовать тварям из жутких легенд и их прислужникам добиться своего. В дверь старенького дома на Харпер-стрит то и дело стучались посетители весьма странного вида, да и почта, сыпавшаяся на порог викторианского особнячка, выглядела весьма экзотично — сплошные письма и посылки чужеземного вида. На обширном письменном столе профессора Стернса теперь высились аккуратные стопки бумаги и маленьких свертков. Что они содержали? Всевозможные обереги, амулеты и заклинания против злых тварей и тех, кто им поклонялся. Профессор Стернс особенно обрадовался, когда из Тибета от знакомого буддийского монаха прибыл здоровенный ящик. В нем, сияя глазами, сообщил он, лежит не больше не меньше, чем знак благословения Старших Богов — причем собственноручно вырезанный ими в камне. Камень попал на землю из другого измерения, а уж здесь его с помощью всяческих ухищрений умудрились добыть на проклятом древнем плато Ленга — непосредственно ради того, чтобы помочь нашему делу.

Неделя сменяла неделю. Билл Трейси был объявлен пропавшим без вести, и его исчезновение вызвало много шуму. Однако его так и не нашли — впрочем, тело тоже не обнаружили. Существа, известные нам как Рено и Петерсон, также исчезли, словно испарились.

Бледным и сумрачным октябрьским вечером, ближе к самому концу месяца, профессор Стернс позвонил и попросил прийти к нему — он желал дать мне последние наставления. Я направился к нему в особняк весь во власти нервного напряжения, граничащего со страхом, — впрочем, таково было мое состояние все последние недели.

Почти полная луна стояла высоко над кронами деревьев, окружавших дом профессора Стернса. В ее слабых лучах неярко поблескивали венец крыши, жестяные водосточные трубы и перила широкого переднего крыльца. Я шел по гравиевой дорожке, ведущей к дому, и чувствовал себя крайне неуютно, чтобы не сказать — испуганно. В особняке не горел свет. Ни в одном из окон. Нехорошие предчувствия овладели мной в тот самый миг, когда я взялся за ручку дверного молотка и постучал. Через некоторое время — которое для меня тянулось поистине бесконечно — я расслышал знакомые шаги. Старый друг медленно подходил к двери с той стороны. Дверь приоткрылась, и я смог различить очерк знакомого лица — седая борода белела во мраке. Профессор осторожно высунулся в щелку, чтобы посмотреть на стучавшего. Завидев меня, хозяин дома заметно обрадовался и с облегчением вздохнул.

— Это вы, мой юный друг, — пробормотал профессор. — Рад вас видеть! А вы пришли даже быстрее, чем я ожидал. Но не стойте на пороге, проходите!

Когда мы оказались внутри, он заговорил — быстрым и тихим голосом:

— Планы изменились. У меня… точнее, у нас… в общем, к нам кое-кто приехал. Приехал к нам на помощь. Он… странный. Не говорит по-английски, но он — наш союзник. Помните ли вы, как неожиданно потеряли сознание, когда Рено велел Петерсону сосредоточиться? Так вот, то был моментальный гипноз, свидетельствующий о недюжинной ментальной силе. Наш гость обладает подобными способностями — и многими другими. Он окажет нам неоценимое содействие!

Профессор Стернс отвел меня в кабинет, включил свет, и тогда я увидел Гостя. Тот стоял рядом с письменным столом. Впрочем, разглядеть его толком не удалось — незнакомца с головы до ног окутывал плотно застегнутый плащ, настолько длинный, что полы его волочились по земле. Плащ он набросил себе на плечи, и рукава праздно болтались по сторонам. Лицо затеняла низко надвинутая шляпа, а то, что виднелось из-под ее края, как ни странно, полностью закрывал плотно намотанный серый шарф, крепко завязанный на узел на затылке. Таким образом, Гостя я, почитай, не увидел вовсе. Лишь единожды мне пришлось увидеть его без всех этих висящих и намотанных одежд.