Иафет в поисках отца - Марриет Фредерик - Страница 48

• Предыдущая
• 48/80
• Следующая

— Бог да благословит вас за это.

— Прощайте, — сказала Мак-Шен, — вам нельзя более терять времени. — Затем обняла меня и поцеловала.

Мы сели на коней.

В продолжение шести миль мы беспрестанно погоняли лошадей, но тут, видя себя в безопасности, дали им отдохнуть.

Во всю дорогу я ничего не говорил, будучи еще весьма слаб. Когда приехали на станцию, то все спали, но мы, стуча изо всей силы в ворога, разбудили хозяина и, поставив лошадей в конюшню, легли спать на постель, которая, по счастью, не была еще занята.

Хотя все было очень дурно на этом постоялом дворе, но я не помню, чтобы спал когда-нибудь покойнее, и проснулся на другой день совершенно свежий. На следующий день я сказал, что хочу ехать в Дублин, и спросил Тимофея, что нам делать с лошадьми.

— Они из замка, — ответил он.

— Ну, так пускай они и отправляются опять в замок. Я ничего не хочу брать оттуда.

Мы сказали хозяину, что лошадей надобно возвратить и что человек, который их отведет, получит награждение за труды. Тогда мне пришло в голову написать Мельхиору, или иначе сэру Генри Не знаю почему, злость моя совершенно исчезла, и я никак не хотел предать его суду, но вместе с тем хотел постращать и написал ему следующую записку.

«Сэр Генри!

Посылаю вам лошадей с благодарностью, потому что они способствовали нам выбраться из ваших когтей; репутация и жизнь ваша совершенно в моей власти, и я отомщу вам. Преступление ваше будет доказано Тимофеем, которого вы хотели сделать моим убийцей. Вы не избегнете приговора законов, а потому и ожидайте, что с вами поступят так нехорошо, как только можно. Я не намерен избавлять вас от унизительного наказания, которое вы заслужили своими преступлениями.

Иафет Ньюланд».

Запечатав письмо, я отдал его мальчику, который должен был отвести лошадей. Мы позавтракали и отправились в почтовой коляске в Дублин, куда и приехали поздно вечером. Во время нашего путешествия Тимофей рассказал все, что с ним случилось, и каким образом он мне смог помочь.

— Если вы помните, Иафет, письмо, которое я вам писал, то знаете, что цыган имел намерение увезти девочку из пансиона. В моем последнем письме я извещал вас, что он успел завести знакомство в Бентфортском пансионе. Но это письмо не могло вас застать, потому что было написано в тот день, в который вы выехали из Лондона. Цыган, которого я знал под именем Виля, спросил меня, какую фамилию дали вы девочке, я ответил: «Смит», — думая, что в большом пансионе непременно должно быть если не две-три, то, по крайней мере, одна девочка этой фамилии, потому он и спросил у служанок, которым часто давал деньги и делал подарки, нет ли у них мисс Смит. Ему ответили, что у них две, одной шестнадцать лет, а другой — двенадцать, и младшая из них была избрана. Виль, видевший прежде мою ливрею, заказал такую же точно, чтобы в ней ехать в Бентфорт за девочкой, требуя ее от вашего имени, и сказал, что вы при смерти.

Но прежде, нежели он привел этот план в исполнение, он написал Мельхиору, спрашивая у него приказания, куда везти девочку, если получит ее из пансиона. Вскоре Мельхиор ему ответил, и я таким путем узнал, что вы в Ирландии, а может быть, были им уже и захвачены, потому что я не знаю, долго ли вы там сидели. Он велел Вилю сейчас же ехать к нему и писал, что ему хорошо заплатят за работу. Между тем цыган так со мною подружился, что ничего от меня не скрывал и показал Мельхиорово письмо. Я спросил его, что он хочет этим сказать. Цыган ответил, что, верно, надобно кого-нибудь отправить на тот свет.

Мне пришло в голову, что, может быть, дело идет о вас, потому я и заявил желание с ним ехать. Он сначала не соглашался, но наконец я сумел его уговорить. Мы приехали в замок. Виль пошел к Мельхиору, и тот объявил ему, чего он от него требует. Виль сказал ему, что у него есть товарищ, который может быть полезным и за которого он отвечает, как за себя. Мельхиор послал за мной, и я, признаюсь, боялся, чтобы он не узнал меня; но краска на лице скрыла мои прежние черты, сверх того, я надел еще парик из светлых волос. Мельхиор задал мне несколько вопросов, на которые я отвечал с уверенностью, и он остался доволен мною. Награда состояла из двухсот фунтов, и нам были приготовлены лошади, чтобы уехать из замка прежде, нежели кто-нибудь нас увидит; остальное вы сами хорошо знаете. Я прежде, нежели должен был убить плута, хотел увериться, вы ли это. Только что фонарь осветил погреб, я сейчас же вас узнал, голос ваш еще более меня в этом уверил. Слава Богу, Иафет, что и я нашел случай быть вам полезным.

— Тимофей, ты достаточно меня знаешь, чтобы быть уверенным, что я никогда этого не забуду. Но теперь надобно найти завещание покойного сэра Вильяма, которое мы можем прочитать за шиллинг, и тогда узнаем причину, почему Мельхиор так действовал. Но для меня это до сих пор непонятно.

В это время мне принесли мой чемодан.

— Посмотри, — сказал я Тимофею, — нет ли в нем какой-нибудь записки.

Выбросив все веши из чемодана, он нашел внизу записку, писанную рукою Катерины. Она заключала в себе следующее:

«Говорят, что в замке творятся ужасы, что сэр Генри застрелился или зарезался, не знаю наверно. Мак-Дермот недавно проехал мимо нас; он торопился куда-то и не сказал ничего. Коли узнаю, то извещу вас обо всех подробностях. На следующее утро после того, как вы уехали от нас, я отнесла ключ леди де Клер; она была очень испугана, не зная, куда девался сэр Генри. Сначала они хотели было меня задержать, найдя Мельхиора в погребе с мертвым человеком, но после опять отпустили, строго приказав мне молчать. Когда привели лошадей, то сэр Генри застрелился. Я хотела идти в замок, но Мак-Дермот не велел никого пускать.

Вам преданная Катерина Мак-Шен».

— Вот новости, — сказал я, подавая письмо Тимофею. — Это, верно, угрозы моего послания понудили его к такому сумасшествию.

— Вероятно, — ответил Тимофей, — но это самое лучшее, что он только мог сделать.

— Не за этим я писал свое письмо, — сказал я.

На следующий день в газетах было напечатано, что сэр Генри де Клер лишил себя жизни. Никто не знал Причины, потому что это было следствие полученного от меня письма. Катерина Мак-Шен также написала мне об этом, прибавляя, что мать ее была на похоронах.

Только что я в состоянии был выйти, как пошел прочитать завещание сэра Вильяма. Оно было очень коротко; покойник оставил все имение жене, исключая незначительные суммы, которые он назначил другим. Впрочем, после я узнал, что лишь небольшая часть имения была отдана, остальное должно было принадлежать наследнику и даже старшей наследнице, если не. будет мужчины в их роде, с тем, однако ж, что когда она выйдет замуж, то муж ее должен принять фамилию де Клер. Тут и открылся секрет, почему Мельхиор украл братниного ребенка. Довольный этим открытием, я решился возвратиться в Англию, найти вдову де Клер и вверить производство всего дела Мастер гону. К счастью, у Тимофея было достаточно денег, чтобы заплатить за все издержки, иначе мне надобно было бы ждать, пока не пришлют, потому что капитал мой я весь истратил еще прежде приезда в Дублин. Впрочем, мы счастливо доехали до дому, где я нашел Гаркура, который очень обо мне беспокоился. На другой день я пошел к моему приятелю законоведу и рассказал ему все, что со мной случилось.

— Прекрасно сделано, Ньюланд, — сказал он, когда я окончил свою историю. — Бьюсь об заклад, что вы найдете вашего отца. Если впредь будете таким образом продолжать ваши розыски, то жизнь ваша сделается очень занимательна.

Хотя я был доволен, что открыл родство Флиты, и желал с нетерпением его объявить, но ждал, пока дело совершенно не уладится. Мастертон скоро узнал, где живет вдова леди Клер, и я с ним отправился к ней в Ричмонд.

Нас ввели в гостиную, и, к моему удовольствию, я увидел, что это была та прелестная женщина, у которой я видел золотые серьги с кораллами такой же работы, как и цепочка Флиты. Я подумал, что лучше предоставить начать разговор Мастертону.

• Предыдущая
• 48/80
• Следующая