Мичман Изи - Марриет Фредерик - Страница 23

• Предыдущая
• 23/54
• Следующая

— Все-таки это лучше, чем быть невольником, — сказал Джек.

Мести ничего не ответил, и всякий, кому известно положение мичманского служителя, поймет причину его молчания.

— Скажите, вы и теперь оправдываете свою мстительность там, на вашей родине? — спросил Джек.

— Тогда я считал себя правым, масса Изи; да и теперь, когда кровь кипит, думаю так же; в другое же время сомневаюсь; но ведь кто сильно любит, тот и ненавидит сильно.

— Но ведь вы теперь христианин, Мести.

— Я прислушиваюсь к тому, что говорят люди, — отвечал Мести, — и думаю о том, что услышу. Теперь я не верю в фетишей.

— Наша религия предписывает нам любить наших врагов.

— Да, я слыхал это от пастора… Но я замечаю, что ваша любовь к испанцам не мешает вам воевать с ними и убивать их, точь-в-точь, как мы делаем с нашими врагами. Притом, если вы любите врагов, то как же вы относитесь к друзьям, масса Изи?

— Мы их тоже любим.

— Этого я не понимаю, масса Изи. Я люблю вас, потому что вы добры и хорошо обращаетесь со мною; но мистер Вигорс груб и зол, и скверно обращается со мною — как же я могу любить его? Клянусь небом, я ненавижу его и желал бы иметь его череп. А как вы думаете, масса Госсет любит его?

— Нет, — отвечал Джек, смеясь, — боюсь, что он тоже желал бы иметь его череп… Однако, что это значит? — воскликнул он, взглянув случайно в окно.

— Эти пьяные черти подожгли палатку, — сказал Мести.

В самом деле палатка на берегу была охвачена пламенем.

— Ну, теперь они не долго выдержат, — продолжал Мести, — вот увидите, масса Изи, холодные ночи скоро заставят их проситься на судно.

Джек тоже рассчитывал на это и с нетерпением ждал возможности продолжать плавание. Роясь в ящиках в каюте, он нашел карту Средиземного моря и изучил ее очень внимательно; нашел Гибралтар, проследил путь «Гарпии» к мысу Гатте, а оттуда до Таррагоны, и в конце концов позвал Мести на совещание.

— Посмотрите, Мести, — сказал он, — я начинаю разбираться в нашем положении. Вот Гибралтар, мыс Гатте и Таррагона — здесь мы находились, когда завладели кораблем, и если помните, мы уже прошли мыс Гатте за два дня до того, как буря унесла нас от берега; стало быть всего мы сделали около двенадцати дюймов, и нам осталось сделать только четыре.

— Да, масса Изи, я это вижу.

— Ну, вот, нас унесло от берега в этом направлении; видите здесь три острова, называемые Зифиринскими островами; на них не обозначено никакого поселения, стало быть они необитаемы; и расположены они совершенно так же, как те, у которых мы стоим, — значит, мы находимся у Зифиринских островов, всего в шести дюймах от Гибралтара.

— Вижу, масса Изи, все это правильно; но чертовски длинные дюймы.

— Теперь посмотрите, Мести, стрелка компаса указывает на север; а по карте на севере от Зифиринских островов будет испанский берег; чтобы попасть в Гибралтар, надо взять на пять или шесть делений вот в эту сторону; если мы поплывем этим путем, то вернемся в Гибралтар.

— Верно, масса Изи, — отвечал Мести; и действительно, Джек рассчитал верно, упустив из вида только вариацию, о которой не имел понятия.

Для большей верности Джек принес в каюту еще компас с палубы и сравнил их. Затем он поднял стекло отсчитал шесть делений компаса к западу и поставил метку пером.

— Вот, — сказал он, — это путь в Гибралтар, и как только мы поладим с командой и дождемся попутного ветра, я отправлюсь туда.

Прошло еще несколько дней, и, как можно было ожидать, матросы не выдержали. Во-первых, они как-то в подпитии забыли завернуть как следует кран второй бочки, так что к утру почти все вино вытекло; далее, у них не было топлива, так что приходилось есть мясо сырым, и, наконец, они по неосторожности подожгли палатку и остались на проливном дожде. Голодные, промокшие, дрожащие от холода, они, наконец, совсем изнемогли и собрались на берегу против корабля.

— Я вам говорил, масса Изи, — сказал Мести. — Забыли, черти, как палили в нас из мушкетов.

— Эй, корабль! — крикнул один из матросов.

— Что вам нужно? — ответил Джек.

— Сжальтесь над нами, сэр! — воскликнул другой матрос. — Мы хотим вернуться на службу.

— Что мне ответить им, Мести?

— Сначала скажите нет, масса Изи, и пошлите их к черту.

— Я не могу принять на борт мятежников, — отвечал Джек.

— Ну, если так, то пусть наша кровь останется на вашей совести, мистер Изи, — отвечал первый матрос. — Если уж нам приходится умереть, то мы не станем околевать понемножку. Если вы отказываетесь принять нас, то акулы не откажутся, — по крайней мере мучиться недолго, одна минута и кончено. Что вы скажете, ребята? Бросимся разом! Прощайте, мистер Изи, надеюсь, что вы простите нас, когда мы умрем. Идем, ребята, не стоит раздумывать, чем скорее, тем лучше — пожмем друг другу руки и марш.

По-видимому, бедняги уже заранее решили, что делать, если наш герой откажется принять их на борт; они пожали друг другу руки, отступили шага на два от берега, выстроились в ряд, и первый матрос скомандовал: раз-два…

— Стой! — крикнул Джек, не забывший ужасной сцены, которая произошла на его глазах. — Стой! Люди остановились.

— Что вы мне обещаете, если я возьму вас на борт?

— Добросовестно исполнять наш долг, пока вернемся на корвет, а там пусть нас повесят, — ответили матросы.

— Это хорошо, — сказал Мести, — примите их на этом условии, масса Изи.

— Очень хорошо, — отвечал Джек, — я принимаю ваши условия, сейчас мы явимся за вами.

Джек и Мести засунули за пояс пистолеты, сели в лодку и отправились на берег. Матросы, войдя в лодку, молча поклонились нашему герою. По прибытии на борт Джек прочел вслух статьи военного устава, сулившие им приятную перспективу смертной казни, и произнес речь, пытаясь объяснить разницу между восстанием ради великих принципов свободы и бунтом ради пьянства и кутежа, — речь, показавшуюся голодным людям бесконечной. Но всему приходит конец, — кончилась и речь Джека, и Мести накормил голодных. На другой день ветер был попутный, они снялись с якоря и вышли из гавани. Люди были в подавленном настроении; они работали усердно, но молчали, не ожидая ничего приятного в будущем. Впрочем, надежда никогда не оставляет человека; они знали, что Изи добрый малый и рассчитывали, что он не расскажет всего, что было, умолчит о выстрелах. К вечеру ветер переменился на противный, и корабль отклонился на три румба к северу. Но Джек не смутился этим: «Не беда, — заметил он, — мы во всяком случае будем у испанского берега, а там пройдем и в Гибралтар; теперь я гораздо лучше знаю мореплавание, чем раньше».

На следующее утро они шли при легком бризе, под каким-то высоким мысом, и когда взошло солнце, заметили большой корабль близ берега, в двух милях к западу, а со стороны открытого моря другой, милях в четырех от них. Мести взял зрительную трубку и взглянул сначала на корабль со стороны моря, который внезапно развернул все паруса и направился к мысу, где находился корабль Джека. Мести опустил трубку.

— Масса Изи, а ведь это «Гарпия».

Один из матросов взял зрительную трубку и посмотрел, между тем как другие стояли в волнении.

— Да, это «Гарпия», — сказал матрос. — О, мистер Изи, пожалейте нас, не рассказывайте всего, что было.

Изи взглянул на Мести.

— Я думаю, сэр, — сказал тот, — что они уже довольно натерпелись; хватит с них, если отделаются линьками.

Джек согласился с ним и сказал матросам, что, хотя он не может скрыть того, что случилось, но не станет рассказывать всего и постарается смягчить все происшествие. Он собирался произнести длинную речь, но пушечный выстрел с «Гарпии» заставил его отложить ее до более удобного случая. В то же время корабль, находившийся ближе к берегу, поднял испанский флаг и тоже дал выстрел.

— Мы попали меж двух огней, — воскликнул Мести. — «Гарпия» принимает нас за испанца. Ну, ребята, заряжай орудия. Масса, давайте стрелять в испанца — тогда «Гарпия» перестанет стрелять в нас — у нас нет английского флага — это все, что мы можем сделать.

• Предыдущая
• 23/54
• Следующая