Приключение Питера Симпла - Марриет Фредерик - Страница 47

• Предыдущая
• 47/94
• Следующая

— Посмотрите, мистер Симпл, — сказал мне Суинберн, я обращу сейчас в бегство этих негров.

Сказав это, он, указывая пальцем на море, закричал: «Акула! Акула!» Купальщики опрометью и задыхаясь бросились к берегу и остановились не прежде, как увидев себя в безопасности на суше. Видя, что мы смеемся, они осыпали нас ругательствами, называя мошенниками, висельниками и другими позорными именами, какие только могли подобрать в своем словаре. Меня очень позабавила эта сцена, а также негры, окружившие нас, лишь только мы пристали к берегу. Это, казалось, были веселые люди; они поминутно хохотали, болтали, пели и оскаливали свои белые зубы. Один из них пустился плясать вокруг нас, прищелкивая пальцами и горланил какую-то песню без начала и конца.

Я заметил, что мои матросы с удовольствием пьют кокосовое молоко, покупая кокосовые орехи на берегу у торговки-негритянки. Я тоже захотел попробовать этого молока и выбрал себе большой орех. Но негритянка мне сказала:

— Нет, масса, этот для вас не годится. Возьмите вот этот.

Я нашел молоко очень освежающим.

Матросы погрузили бочки с водой в бот и отпросились у меня еще попить кокосового молока, так как было очень жарко. Негры на берегу продолжали петь и плясать, вовлекая и наших матросов в пляску. Когда пришло время возвращаться к боту, они пошли, продолжая вертеться во все стороны и пошатываясь. Большинство из них, придя на бот, свалились мертвецки пьяными на дно шлюпки, остальные объяснили мне, что это на них так подействовало жаркое солнце. Я поверил им, так как было действительно очень жарко, а спиртного они никак не могли достать, так как все время были у меня на глазах.

Когда я возвратился на борт, мистер Фокон, попрежнему ревностно исполнявший обязанности старшего лейтенанта, хотя в настоящее время и был в должности капитана, спросил меня, для чего я позволил матросам напиться пьяными. Я отвечал, что не знаю, каким образом это случилось, потому что не позволял им отлучаться и покупать спиртное; пили же они только кокосовое молоко, которого я не запрещал им, так как было очень жарко. Мистер Фокон улыбнулся.

— Мистер Симпл, — сказал он, — я коротко знаком с Вест-Индией и посвящу вас в одну из здешних тайн. Знаете вы, что значит сосать обезьяну?

— Нет, сэр.

— Так я вам скажу: это термин, под которым моряки разумеют сосание рома из кокосового ореха; молоко выливается из него, а вместо него вливается ром. Теперь вам должно быть ясно, каким образом ваши матросы напились.

Я выпучил глаза: этого бы никогда мне и в голову не пришло, и теперь я понял, почему негритянка не хотела дать мне выбранный мною кокос. Я сообщил это обстоятельство мистеру Фокону.

— Хорошо, — отвечал он, — вы не виноваты, но не забывайте этого в другой раз.

В ту же ночь мне пришлось быть в первой вахте; Суинберн находился на палубе в качестве квартирмейстера.

— Суинберн, — сказал я, — вы не в первый раз в Вест-Индии; отчего вы не сказали мне, что такое сосать обезьяну? Я думал они пьют кокосовое молоко.

Суинберн расхохотался.

— Вы сами знаете, мистер Симпл, — отвечал он, — прилично ли доносить на товарищей. Беднягам редко выпадает случай немножко осчастливить себя. Хорошо ли было бы отнять у них этот случай? Полагаю, вы в другой раз не позволите им пить кокосовое молоко.

— Разумеется. Не понимаю, что за удовольствие они находят в том, чтобы напиваться пьяными?

— Это оттого, что им запрещают пить, — вот в чем все дело.

— Если так, то, я думаю, я бы исправил их, если бы мне позволили.

— Желательно знать, как бы вы это сделали, мистер Симпл?

— Я заставил бы пьяницу выпить полпинты рому и потом запер бы его одного; а то компания развеселила бы его, и быть пьяным показалось бы ему приятным. Протрезвясь на следующее утро, он помучился бы у меня до вечера головной болью, а потом я дал бы ему еще порцию и таким образом продолжал бы это до тех пор, пока он не возненавидел бы и запах рома.

— Может быть, мистер Симпл, это подействовало бы на некоторых, но большей частью пришлось бы много выдать этих порций, прежде чем они вылечились бы. А главное, они были бы добровольными пациентами и не стали бы гримасничать, принимая лекарство.

— Может быть, но наконец я все-таки вылечил бы их. Однако ж скажите, Суинберн, видели вы когда-либо ураган?

— Я, кажется, все видел, мистер Симпл, кроме, впрочем, школы, в которую мне некогда было ходить. Видите вы эту батарею на Нидхемском мысе? Ну, так вот во время урагана 1782 года ветер поднял эти самые пушки и перенес их на тот мыс, что в противоположной стороне, а вслед за пушками и часовых в их будках. Некоторым из солдат, стоявшим против ветра, вырвало зубы и вогнало в горло; другим, ожидавшим команды вправо, повернуло головы налево как какой-нибудь флюгер; весь воздух был наполнен молодыми неграми, носившимся в виде шелухи.

— Ужели вы думаете, что я вам верю, Суинберн?

— Быть может, это и неправда, мистер Симпл, но я так часто рассказывал эту историю, что сам верю ей.

— На каком корабле были вы в то время?

— На корабле «Бланш», капитана Фолкнера. Это был такой же добрый малый, как бедный капитан Савидж, которого мы вчера схоронили, а уж лучше их обоих и быть не может. Я участвовал во взятии Пика, и когда капитан мой был смертельно ранен, я отнес его вниз. Славный был также подвиг взятие Форт-Ройяля посредством вылазки, то есть это значит, что мы влезли на грот-реи и оттуда бросились в крепость. Но что такое гам, под месяцем? Парус в открытом море.

Суинберн вытянул подзорную трубу и наставил ее на показавшуюся точку.

— Один, два, три, четыре! Это адмирал и эскадра; среди них один линейный корабль — я готов присягнуть.

Я рассмотрел корабли и, согласясь с мнением Суинберна, отправился донести об этом мистеру Фокону. Между тем моя вахта кончилась, и, лишь только меня сменили, я отправился в койку.

На рассвете следующего утра мы разменялись сигналами с адмиральским кораблем, салютовали его флагу, и к восьми часам вся эскадра стояла уже на якоре. Мистер Фокон отправился к адмиралу с депешами и с донесением о смерти капитана Савиджа. Через полчаса он возвратился, и мы с удовольствием заметили на его лице улыбку, из которой заключили, что он, вероятно, получил диплом командира. До тех пор это обстоятельство подлежало сомнению, так как адмирал имел полное право отдать вакансию кому угодно, хотя это было бы очень несправедливо по отношению к мистеру Фокону. Ведь капитан Савидж умер в то время, когда корабль наш находился под начальством адмиралтейства, и мистер Фокон стал капитаном по праву. И все же адмирал мог не дать ему корабль и отослать домой пи с чем. Но он распорядился вот как: капитан «Минервы» был переведен на «Санглиер», капитан «Оппосума» на «Минерву», а капитан Фокон получил команду над «Оппосумом». В тот же вечер ему прислали диплом, а на следующее утро перемещение это уже состоялось. Капитан Фокон хотел взять меня с собой и предлагал мне это; но я не решился покинуть О'Брайена и предпочел остаться на «Санглиере».

Нам очень хотелось знать, что за человек наш новый капитан, которого звали Кирни, но мы не имели случая расспрашивать о том мичманов, разве что когда они приезжали к нам с ботами, нагруженными его имуществом. Мы получили ответ общий: что он очень добрый малый и никому не делает зла. Ночью я был на вахте с Суинберном; он подошел ко мне.

— Ну, мистер Симпл, — сказал он, — у нас теперь новый капитан. Я служил с ним два года тому назад на одном бриге.

— Так скажите, пожалуйста, Суинберн, что он за человек.

— С большим удовольствием, мистер Симпл! Вот видите, у него прекрасный характер, он такой ласковый, но…

— Что же?

— Большой самохвал!

— Что это значит?

— Боже мой, мистер Симпл, как вы не понимаете родного языка. Это значит, что он лжец, какого не видывала палуба. Вам известно, мистер Симпл, я умею иногда сочинить сказку.

• Предыдущая
• 47/94
• Следующая