Французские дети не капризничают. Уникальный опыт парижского воспитания - Кроуфорд Кэтрин - Страница 24

• Предыдущая
• 24/46
• Следующая

И я угадала! Новое, неспешное течение нашей жизни сделало всех нас гораздо счастливее. Мы медленно и постепенно превращались в слаженный и отлично смазанный механизм. Если раньше я считала, что Дафна просто от природы неспособна спокойно заниматься домашними заданиями или укладываться спать, то теперь смогла убедиться в обратном. А овладеть разными полезными навыками она еще успеет в свое время.

Кстати, то, что французы отдают предпочтение спокойному ничегонеделанию и не стремятся получить от жизни все, оказывает самое благоприятное влияние на мальчиков. Французские мальчики гораздо более спокойные и домашние.

Американские родители маленьких, практически диких мальчиков с завистью смотрят на меня и моих довольно спокойных девочек. Около сорока процентов знакомых мне мальчиков – это настоящие вечные двигатели, а их несчастные родители постоянно находятся настороже – им же вечно приходится спасать других детей от своих неуправляемых отпрысков. А во Франции таких детей меньше десяти процентов!

Как вы уже убедились, французы не стремятся занять каждую свободную минуту своих детей какими-то уроками или курсами. Они не тратят все свое свободное время на выявление талантов и увлечений своих пятилетних малышей. Они живут более открыто и гибко. Чаще всего родители вообще не участвуют в спортивных увлечениях и хобби своих детей.

Я оказалась во Франции в тот самый день, когда восьмилетняя дочь моей подруги впервые шла на занятия танцами. Эта маленькая девочка, наполовину американка, безумно хотела научиться хип-хопу, но таких курсов для детей поблизости не оказалось. Никаких проблем – она пошла заниматься во взрослую группу. Мать перевела ее через оживленный перекресток, подвела к зданию, где проходили занятия, а дальше девочка была предоставлена самой себе.

Вернувшись домой, она рассказала, что сначала преподаватель отнесся к ней довольно скептически, но она все хватала на лету, и его сердце смягчилось. Он согласился принять ее в группу, и на следующей неделе она снова пойдет танцевать.

Я попыталась представить, чтобы Уна сделала нечто подобное, даже если я буду держать ее за руку и наблюдать за занятиями с начала и до конца, но у меня ничего не вышло. Я не раз слышала от своих французских подруг, что, предоставляя детям возможность самостоятельно заниматься тем, что им нравится и чем они могут гордиться, они делают детей более счастливыми и уверенными в себе.

Теоретически это замечательно, но я никак не могла забыть о теннисном уроке Уны. Она была совсем не похожа на французских детей. Ей хотелось, чтобы мы хвалили ее, а она сама вовсе не стремилась хвалиться собственными успехами. А что ожидать от девочки, которой всю жизнь твердили, что она удивительная и необыкновенная? Боюсь, что, занявшись чем-то хоть мало-мальски сложным, она не сможет обойтись без постоянной поддержки и похвалы.

Как вы уже поняли из сцены на карусели, французские взрослые вовсе не спешат хвалить своих детей так же громогласно и часто, как это делаем мы, американцы. Прежде чем окончательно увериться в пользе французского подхода, я провела исследовательскую работу и выяснила, что специалисты думают о разных точках зрения.

Каков же результат? Французы победили!

Многие специалисты полагают, что американские дети, привыкшие к похвалам на каждом шагу, сильно страдают от чрезмерных и незаслуженных похвал. Получая позитивное подкрепление любых, даже самых незначительных усилий, дети либо верят, что лучше у них ничего не получится, либо просто не хотят пытаться и рисковать лишиться уже полученных лавров. Дети очень умны. К семи годам они отлично умеют отличать похвалу истинную от фальшивой. Если похвала не искренна (до сих пор содрогаюсь, вспоминая, как сказала Уне, что ее рисунок тюленя «просто замечательный» – на самом-то деле мне показалось, что она нарисовала гигантский язык, лижущий НЛО), дети сразу же это чувствуют, поэтому все последующие поощрения просто не имеют смысла. И все!

Возможно, из-за доктора Натаниэля Брандена и его популярной книги «Психология самооценки» мы в Америке буквально одержимы этой самой самооценкой.

Моя подруга Сандра переехала с юга Франции в Лос-Анджелес в возрасте тринадцати лет. Она любит рассказывать о своих первых неделях в американской школе.

Во время занятий психолог предлагал им смотреть на свое отражение в зеркале и говорить себе, какие они замечательные и особенные. Дети должны были перечислять свои лучшие качества.

Сандра еще не забыла о Франции, поэтому подобное занятие поставило ее в тупик. «Я подумала, что это ужасно и бессмысленно. Какой смысл во всех этих похвалах, если я должна говорить их себе сама?»

Полагаю, доктор Бранден вряд ли пользовался бы популярностью во Франции.

Сандра вспоминала и еще один случай: она поверить не могла, когда на обед в школе ей предложили бутерброд с арахисовым маслом и мармеладом. Она решила, что кто-то над ней подшутил.

Мы явно переусердствовали с похвалами. Французы перегибают палку с унижением. Как бы нам встретиться где-то на полпути, Франция!

Мне было очень трудно перепрограммировать себя. Я никак не могла удержаться, чтобы раз пятьдесят на дню не сообщить своим девочкам, какие они замечательные, красивые, яркие, умные – и, да, идеальные дети. Сейчас я уже дошла до десяти, и это большое достижение. Уна даже начала уточнять: «Ты говоришь это, потому что ты – моя мама и обязана это делать?» Ответить на такой вопрос нелегко, и мне хотелось бы, чтобы она никогда не додумалась до него. Но как помочь ребенку развить свои таланты, если сразу скажешь, что он уже создал нечто гениальное?

Похоже, что, сосредоточиваясь исключительно на счастье наших детей и не позволяя им испытывать разочарование или нечто столь же негативное, мы закладываем фундамент для будущих разочарований во взрослой жизни. Наши дети просто не умеют самостоятельно справляться с болью и страданием. Кроме того, они преисполняются чувством вины за то, что не могут всегда чувствовать себя прекрасно! Они же обязаны! У них же такие удивительные родители (читай: самоотверженные мученики)!

Современные американские родители просто не понимают, где провести границу. Многие даже не понимают, что граница должна быть.

Моя подруга-врач Эйлин недавно рассказала мне историю, от которой я буквально похолодела. Я поняла, насколько скользким может быть этот путь. К Эйлин обратилась пациентка средних лет. Во время приема у женщины зазвонил телефон. Она извинилась, сказала, что это важно, и приняла звонок. И Эйлин пришлось выслушивать, как ее пациентка пытается утешить свою тридцатилетнюю дочь-адвоката, которая расстроилась из-за того, что в новой юридической фирме, куда она устроилась на работу, ей за что-то сделали выговор. Когда эта же пациентка пришла на прием в следующий раз, Эйлин узнала, что дочь-адвоката уволили – не за плохую работу, а за то, что ее мать позвонила главному партнеру, совершенно незнакомому ей человеку, и отчитала его за плохое отношение к дочери. Разве может быть сигнал более понятным? Перережьте пуповину!

Конечно, это нелегко. Я знаю, о чем говорю. Не так давно Уну исключили из группы одноклассниц, причем некоторые из них раньше были ее близкими подругами (если так можно сказать о детях детсадовского возраста). Как-то вечером, когда я ее купала, у Уны градом полились слезы: «Аннабел, Сара и Эвелина не хотят со мной играть! Они хотят играть сами по себе! А Аннабел назвала меня надоедой!»

• Предыдущая
• 24/46
• Следующая