Джайна Праудмур: Приливы Войны - Голден Кристи - Страница 39

Было что-то в его тоне, в том, как он это сказал. Какая-то настойчивость, которая, казалось, не имеет отношения к теме разговора, заставившая Джайну остановиться и посмотреть на него.

- Кейлек, я знаю, поиск Радужного Средоточия чрезвычайно важен. Я не ожидала, что ты вернешься - даже ради всех нас. Почему ты сделал это?

Вопрос, казавшийся ей простейшим, будто ошеломил его. Он не сразу ответил ей, стараясь не встречаться с ней взглядом, глядя в сторону, будто рассматривая что-то, что она не могла видеть. Джайна терпеливо ждала. Наконец, взяв ее за руки, он повернулся к ней.

- Также как и ты, я должен был сделать выбор. Я мог продолжать преследование Средоточия, теша себя, скорее всего, пустыми надеждами, что оно когда-нибудь остановится. Или мог вернуться сюда и сказать вам, что я готов помочь вам в защите Терамора.

Ее рот приоткрылся, но слова задержались на мгновение.

- Кейлек… Это очень любезно с твоей стороны, но наши проблемы не должны касаться тебя. Ты обязан найти Средоточие.

- Не думай, что я забыл об обязанностях перед моей стаей, - ответил он. - Я буду искать Средоточие до последнего. Но до тех пор, Джайна Праудмур, у магов вроде тебя будет союзник в лице синего дракона… если ты этого пожелаешь.

От благодарности и новой надежды, наполнивших ее душу, Джайна почувствовала легкую слабость. Она прижала к себе руки Кейлека, смотревшего на нее. Она не могла даже подобрать слова, чтобы поблагодарить его. Ее сердце настолько переполняли радость и счастье, что ей казалось, будто они с Кейлеком давным-давно знакомы. Она сразу прогнала эти мысли. Калесгос был лидером синей стаи. Из их разговоров она знала, что он был «странным», как он сам часто выражался. И это предложенное могло быть не более чем проявлением его необычного интереса к делам младших рас. Она не позволила себе думать, что здесь могло быть что-то еще. Свет тому свидетель, она никогда не разбиралась в мужчинах. Но… почему же он все еще касается ее рук своими теплыми и сильными пальцами, будто стараясь защитить ее?

- Терамор и Альянс будут вечно благодарны, - только и вымолвила она, не в силах посмотреть ему в глаза.

Он взялся своим указательным пальцем за ее острый подбородок и приподнял ее лицо так, что она была вынуждена смотреть на него.

- Я делаю это не ради Альянса или Терамора, - мягко сказал Кейлек. - Я делаю это ради леди Терамора. - Осознав, что итак сказал слишком много, он быстро отступил от волшебницы. - Я должен возобновить поиски, но я буду недалеко, - спокойней произнес он. - Я вернусь до наступления Орды, клянусь.

Он коснулся губами ее ладони, затем отошел на несколько шагов, чтобы принять свою могучую форму дракона. Великий синий дракон опустил массивную голову почти до земли в нескольких футах от Джайны в почтительном поклоне. Затем взмыл ввысь.

Джайна смотрела ему вслед. Дрожащими пальцами она медленно коснулась собственной ладони, будто стараясь сохранить запечатленный поцелуй, тепло которого все еще ощущала.

Наконец-то приказ был отдан.

Орда отправилась в поход.

Лагеря, где жили слишком долго пребывавшие в бездействии воины, были охотно и быстро покинуты. Оружие, оперенное и отточенное во время вынужденной стоянки, когда требовалось как-то убить скуку и беспокойство, было загружено в колчаны, ножны либо другим способом приготовлено к тому, чтобы в любой момент вкусить крови Альянса. Была надета тщательно смазанная маслом броня, теперь блестевшая в красном свете зари. Орда выступила.

Подобно зверям, борющимся за лидерство, первые ряды отдельных подразделений, казалось, боролись за удачную позицию, но Гаррош, как выяснилось, предвидел подобное. Кор-кроны во главе с Малкороком ехали на своих огромных черных волках рядом с каждым отделением. Их сопровождали орки-барабанщики, выбивающие ровный ритм марша. Постепенно разгоревшийся было беспорядок прекратился, и все группы воинов – орки, двигавшиеся в первых рядах, следовавшие за ними таурены, тролли, Отрекшиеся, кровавые эльфы и гоблины со своими всевозможными гнусными приспособлениями, которые они несли разными способами – стали попадать в шаг.

Сама земля, казалось, содрогалась от их великого марша, которому аккомпанировал стук боевых барабанов – барабанов, которые стучали, повергая в ужас врага, в битвах прошлого, происходивших задолго до того, как зародилась могучая Орда. Альянсу нравилось думать, что Орда «примитивна», ведь они могли считать себя «цивилизованными» и, таким образом, ставить себя выше в своих глазах. Но разве знали дворфы, хоронившиеся в своих каменных залах, на что похоже торжество над поверженным врагом, как знали это Отрекшиеся? Разве могли полные самодовольства люди знать, каково это – отдаться жажде битвы, а мгновения спустя обнаружить себя покрытым кровью с ног до головы и испустить во весь голос хриплый боевой клич над трупом поверженного врага? Разве маленькие гномы испытывали радость созерцания своих предков, сражающихся бок о бок с ними в призрачном отражении настоящего боя?

Нет.

Это была Орда. Это была ее слава. На протяжении всего марша земля вздрагивала под их ногами, голыми и обутыми, копытами и двупалыми ступнями. Мышцы перекатывались под натянутой зеленой, светло-синей, коричневой, бледно-розовой кожей и мехом, глотки надрывались в песне. Копья и мечи, луки и клинки были обнажены и готовы к сражению.

Огромная волна двигалась на юг, к Терамору; тысячи сильных воинов шли туда с одной целью.

Сражаться и, возможно, погибнуть с почестями и славой.

За Орду!

В этом не было никакой логики – и Калесгос был слишком умен, чтобы не понимать этого, - но его расставание с Джайной наполнило дракона новой надеждой. Удивление и радость на ее лице, когда он поцеловал ей руку – не позволяя себе большего – породили в нем новый взгляд на мир. Он рассуждал о людских радостях, а теперь по-настоящему чувствовал, что может их вкусить и сам.

Терамор выстоит против Орды, он знал это. Высокомерие, с которым Гаррош ведет Орду к гибели, предстанет во всей красе. Более здравомыслящие ее лидеры – Бейн и, пожалуй, Вол’Джин – сядут за стол переговоров, и начнется новая эра.

Все было возможно, если Джайна чувствовала то же, что и он. И Кейлек смел надеться, что так оно и было.

Его возбуждение будто передалось внешнему миру – спонтанные перемещения Радужного Средоточия становились все реже, а затем прекратились вовсе. Калесгос приостановился, замедлив взмахи своих крыльев, прислушиваясь к внутреннему магическому чутью.

Оно замедлилось… и оно было близко. Ближе, чем он ощущал до этого. И двигалось оно с севера. Быстро снизившись, Калесгос развернулся и полетел над тропой, следуя в направлении, которое подсказывало его обостренное чутье. Его взгляд был устремлен на землю, и внезапно, испытав болезненное потрясение, он увидел, что его радостное ожидание победы было чересчур преждевременным.

Орда наступала.

- Они успокоились, - сказал Малкорок, ехавший бок о бок со своим вождем.

- Разумеется, - ответил Гаррош, гордо взирая на огромное войско. - Они воины. Они жаждут крови Альянса. Я долго сдерживал их пыл. И теперь их жажда битвы велика как никогда – что делает мой план еще более надежным.

Он подумал о Бейне и Вол’Джине. Гаррош усвоил урок со смертью Кэрна, и хотя он был безмерно недоволен лидерами троллей и тауренов, он знал, что было бы глупо бросать им вызов на ритуальную битву. Они оба были любимы и уважаемы среди своего народа и были искренне преданы Орде, хоть и не лично Гаррошу. Вскоре они укротят свой нрав и признают, что его тактика и в самом деле была блестящей, и что он сделал куда больше для Орды, чем любой другой вождь, в том числе и всеми обожаемый Тралл.

Когда они будут чтить его так же, как и Орду, он покажет им свое великодушие, как он поступил и с капитаном Брилном. Лицо Гарроша расплылось в самодовольной радостной ухмылке.