Пешка треф атакует - Мясникова Ирина Николаевна - Страница 33

• Предыдущая
• 33/48
• Следующая

– Ничего не изменилось. Какая разница, зарабатывает он денег или нет? Его раздражает ваш образ жизни. А это означает, что его раздражаете вы сами. Просто вы некоторое время не жили вместе, вот всё и подзабылось. Вас же тоже в вашем супруге, наверняка, что-то раздражает.

Я задумалась над этими словами и поняла, что в Серёге меня раздражает абсолютно всё. Ну, пожалуй, за исключением того, что он стал прилично зарабатывать.

– И что же мне теперь делать?

– Начать новую жизнь и поднять кровавое знамя мятежа, разумеется.

– Это как?

– Ну, для начала хотя бы перекраситься в блондинку.

– Ну, вот еще, – фыркнула я. – Мне не идет.

– Еще как идет! В жизни каждой женщины наступает момент, когда она решает стать блондинкой. Одни это делают с горя, другие от счастья, но результат один – резкий подъем настроения и новая беззаботная жизнь.

– Почему же это она беззаботная вдруг становится? Жизнь?

– Потому что блондинки легче воспринимают окружающую действительность. Не так близко к сердцу её принимают.

– Это потому что они все дуры!

– Может быть, но вам, на мой взгляд, тоже не помешало бы на некоторое время умности поубавить. Вы же знаете всё про горе от ума. Кстати, могу дать телефон моего знакомого парикмахера. Их сейчас стилистами называют. Он мастер, чемпион каких-то там конкурсов. Так что сделает хорошо. Правда, дорого! Но в этом вопросе на мастере экономить нельзя. Новая жизнь это вам не чёлочку подровнять или височки подстричь.

– Ох, Роберт, а вам-то телефон стилиста зачем? – расхохоталась я, намекая на абсолютно лысую голову своего собеседника.

– Затем! – Ковальчук сделал вид, что разобиделся, провёл рукой по лысине и выставил вперед нижнюю губу. – Вы телефон брать будете?

– Конечно.

Ковальчук достал свой мобильник поковырялся в нем и выслал мне эсэмэску с номером некого Артёма.

– Удачи, – сказал он, убирая телефон в карман, и исчез за дверью.

Я хлюпнула носом и решительно набрала номер Артёма.

– Я от Ковальчука, – представилась я.

– От Олежки? Слушаю вас внимательно.

– Мне надо срочно перекраситься в блондинку, – сказала я и вдруг почувствовала, что мне действительно это просто физически необходимо. И если я сейчас же этого не сделаю, то или помру с горя, или выпрыгну из окна кабинета.

– Вам повезло. Приезжайте прямо сейчас, у меня на двенадцать клиентка отменилась. Если сейчас не сможете, то я запишу вас, но уже только на следующую неделю. У меня полная запись.

Я почему-то даже не сомневалась, что у него полная запись. Соответственно я согласилась приехать прямо сейчас. Узнала у Артёма координаты салона красоты, очень удачно он оказался неподалеку, надела шубу и выскользнула в коридор. Там к моей большой радости никого не было. Я прокралась к кабинету Ковальчука.

– Прикроете меня, пока я к вашему Артёму сгоняюсь? – поинтересовалась я, заглядывая в кабинет.

– Разумеется, – сказал Ковальчук и помахал мне рукой.

Как ни странно, всю дорогу до салона красоты я думала не столько о своей разбитой семейной лодке, сколько о сексуальной ориентации Ковальчука. Она вызывала у меня всё большие и большие подозрения. И в магазине-то он знает, что мне идет, а что нет, и в шмотках-то он разбирается, как никто, и про блондинок всё понимает, и ботинки у него всегда начищены до блеска, что обычным мужикам совсем не свойственно, так еще и этот загадочный стилист Артём, который его Олежкой зовет. Стилисты, они, знаете ли, все того этого себе на уме. Ну, если не все, то большинство точно.

В салоне я в своих подозрениях укрепилась еще больше. Артём оказался молодым человеком приятным во всех отношениях. Волосы у него были длинной до середины лопаток, аккуратно подстрижены и забраны под симпатичный обруч, а на руках я заметила маникюр. Да ещё и серёжки-гвоздики в каждом ухе. Я так увлеклась своими изысканиями, что не обратила особого внимания на то, что этот Артем вытворяет с моей головой. Мысли мои странным образом метались от Серёги с его влюблённостью в неизвестную мне бабёнку, до Ковальчука, или, как назвал его Артём, Олежки и его ориентации. Вот будет номер, если такой с виду брутальный Ковальчук окажется геем.

И ещё одна мысль терзала мою голову – как сказать Павлуше, что мы не летим с ним к папе в Канаду? Ребёнок же готовится, вон уже рюкзак свой даже собрал. И тут меня осенило. Серёга же сказал, что меня в Канаде видеть не хочет, а Павлушу-то можно было бы к папаше и отправить. Правда, пересадка во Франкфурте. Как с ней быть? Десятилетнего ребенка одного отправлять за тридевять земель, да еще с пересадкой никак нельзя. Однако вспомнив про пересадку, я вспомнила и про свою свекровь Алевтину Ивановну. Сделаю-ка я своему будущему бывшему мужу подарочек. Как там Ковальчук советовал? На свекровь денег никогда жалеть нельзя. Вот я и не пожалею, а они там пусть сами разбираются, чего ребенку говорить. Я достала айфон и набрала позывные Серёги. Видимо, после разговора со мной он с чистой совестью завалился спать, потому что ответил не сразу, и видок у него был тот еще. Весьма сонный, хоть и по-прежнему свирепый.

– Срочно высылай приглашения Алевтине Ивановне и Павлуше! – рявкнула я. – Ребенок из-за твоих любовных страстей без праздника оставаться не должен.

– Ой, Кать, спасибо, я так и знал, что ты всё поймешь, – и тут он улыбнулся, той самой счастливой улыбкой свободного человека, которую я у своего мужа никогда в жизни не видела. – Я сегодня же экспресс-почтой приглашение вышлю.

– Спасибо будешь говорить, когда Павлуше всё объяснишь! Ты эту кашу заварил, ты и расхлебывай, – при этих моих словах улыбка моментально слетела с Серёгиного лица. – Не боись, тебе матушка поможет. Она женщина правильная. В кого только ты такой уродился?

– В мультиварку, наверное, – Серега позволил себе пошутить и опять улыбнулся. – А чего это у тебя с головой?

– А вот это теперь не твое собачье дело, – с достоинством ответила я, нажала на отбой и только тогда поглядела в зеркало.

Голова моя топорщилась блестящими бумажками. Было это весьма симпатично и откровенно мне шло. Жаль, что в таких бумажках нельзя по улице ходить.

– Это что? – строго спросила я у Артёма.

– Это милирование.

– Я ж просила меня перекрасить. Я хотела стать блондинкой.

– Вот и будете. Только другим путем. Вы ж не просто блондинкой стать хотите, но и хотите, чтобы это вам шло. Не препирайтесь с мастером. Обещаю, что вам понравится.

– Ну, смотрите! Мне на сегодня неприятностей уже довольно!

Я набрала номер свекрови.

– Алевтина Ивановна?

– Здравствуй, Катюш, – я уже говорила, что после моего возвращения из Парижа свекровь сильно ко мне переменилась, вон даже Катюшей называть стала. – Я это, кто ж еще? Почему ты всё время спрашиваешь? Ты же мой номер набираешь.

– Здравствуйте, Алевтина Ивановна! Спрашиваю, потому что из моего опыта ведения различных телефонных переговоров вытекает, что зачастую происходит сбой в соединении, и можно попасть куда-нибудь не туда и доложить кому-нибудь не тому то, что его совершенно не касается.

– Тогда ясно, а то я никак не могла понять. У тебя всё в порядке? С Павлушей надо посидеть, да?

– Алевтина Ивановна, у меня к вам огромная просьба, не могли бы вы вместе с Павлушей на каникулах вместо меня к Серёже в Канаду слетать. Меня начальник ни за что не отпускает, у нас в январе запуск ответственного объекта, – я решила не облегчать Серёге жизнь и ничего свекрови не рассказывать. Пусть сам объясняется.

– Фу, ты лиходей какой, твой начальник! – возмутилась свекровь. – Люди полгода не виделись, а ему объект пускать надо. – Может, ну его к бесу и объект этот, и начальника твоего. Уволишься да и всё. Небось Серёженька теперь вас с Павлушей прокормит.

– Не могу, Алевтина Ивановна. Пока не могу. У меня обязательства перед многими людьми: и перед подчиненными, и перед заказчиками. Не могу я их подвести. Сами знаете, дело надо доводить до конца. Как говорится, назвался груздем – полезай…, – я так завралась, что даже представила себя на трибуне съезда «Единой России».

• Предыдущая
• 33/48
• Следующая