Очарованный принц - Марш Эллен Таннер - Страница 60

• Предыдущая
• 60/72
• Следующая

При виде хозяйки Фиона буквально запрыгала от восторга, и Джемма решила снять шаль и еще раз посмотреться в зеркало. Как изменился ее облик с того раза, когда она впервые готовилась выйти на торжественный прием в парадной зале! Тогда она тряслась от ужаса, уверяя себя в том, что должна пройти через все, что задумала, чтобы раз и навсегда отомстить Коннору. Она чуть не закричала, стоя перед этим самым зеркалом, из которого на нее смотрела оборванная беззубая незнакомка. Однако она собралась с духом и совершила все, что считала нужным. Увы, она быстро поняла, что месть эта стала обоюдоострым мечом, который одинаково поразил и Коннора, и ее саму…

Фиона настойчиво просила ее поторопиться, и Джемма решительно отбросила все грустные мысли. В этот вечер она одевалась даже тщательнее, чем в тот день, когда ее впервые вывезли в свет. Сгинули в прошлое дырявый плед и комья навоза. Сегодня на Джемме был туалет из дамасского атласа цвета горного вереска. Корсаж и рукава отделаны лентами, повторявшими цвета клана Макджоувэнов. Широкие юбки поддерживал наимоднейший кринолин из китового уса — новшество, о котором вряд ли слыхали в столь удаленном от Холирудского дворца и королевских приемов месте.

Волосы Джемма собрала на затылке в свободный узел, скрепленный жемчужной нитью и шелковыми лентами; на шее и на руках переливались зеленью изумруды ее матери, которые Джейми поспешил вернуть ей после отъезда своего хозяина. Очевидно, ему поручил это Коннор, зная, как они ей дороги. Джемма сочла это трусостью…

Малышка Фиона, не веря своим глазам, еле осмелилась прикоснуться к подолу великолепного платья, а когда Джемма коварно приподняла подол и показала каркас из китового уса, просто обомлела.

— Ух ты, мэм! — только и вымолвила она.

В этот момент раздались крики с внутреннего двора. Фиона подскочила к окну и буквально приклеилась к стеклу. Джемма едва не сделала то же самое. Но ведь хозяйке не к лицу высматривать гостей!

— Ну? Они уже здесь? — нетерпеливо спросила она.

— Ага! — восторженно ответила Фиона. — Они пришли все до одного, мэм! Ну и толпа! Я вижу Митеров, и Фитеров, и дядюшку Джона… Батюшки! Да с ними даже Тедди Фейлич! Ишь как ковыляет с костылем! А Мэри Кован, которая его выхаживала, говорила, что ему нипочем не подняться аж до весны из-за переломанной ноги! Вы только гляньте, мэм!

Но у Джеммы уже пропало всякое желание их видеть: на нее внезапно накатила ужасная робость. Хотя она уже познакомилась с большинством жителей Гленарриса, и хотя все они радушно принимали ее у себя в домах, она вдруг решила, что они могут повести себя совсем по-иному, заявившись к ней в замок.

Пришлось взять себя в руки; ей стало немного легче при мысли о том, что крестьяне наверняка сейчас испытывают ту же неловкость от новизны ситуации, что и она сама. Кроме того, это были простые, честные и добрые люди, которые с самых первых дней хорошо относились к ней, не стараясь выместить на ней обиду за небрежение, выказываемое им Коннором.

А ведь он действительно пренебрег ими! Джемма пришла в ужас, увидев, в каком положении находится большинство крестьянских семейств в Гленаррисе. Ха, да заброшенная хижина старого Ферпоса Додсона могла считаться просто дворцом по сравнению с некоторыми тесными продымленными каморками, в которых ей приходилось бывать. Здесь она пила чай из покореженных оловянных кружек и ела лепешки с выскобленных кусков дерева — из-за отсутствия иной посуды; брала на руки младенцев, чьи пеленки протухли от грязи, играла с ребятишками, щеголявшими открытыми язвами и голыми, покрытыми цыпками ногами…

После первого такого визита Джемма вернулась в замок, пылая праведным возмущением, которое не замедлила высказать тете Мод, громко сетуя на то, что Коннор почти ничего не сделал для облегчения жизни беднейших семей. Его тетка согласилась, что он действительно не желает обременять себя их проблемами. Однако вследствие того, что подобное отношение к крестьянам было не редкостью среди местной знати, клятвенные заверения Джеммы, что она непременно изменит ситуацию, встретили лишь успокоительное похлопывание по руке.

«Как будто я не человек, а взбалмошная болонка!» — возмущенно подумала Джемма.

Тем не менее она не собиралась отступать от своего слова. Пока ошеломленные Макджоувэны с любопытством следили за ее действиями, она успела устроить капитальную чистку замка, перетрясла комнаты, гардеробные и кладовые, повытащив из них массу барахла, давно никому не нужного; и все эти старые кровати, одеяла, стулья, а особенно одежда и светильники были распределены между деревенской беднотой. Огромные рулоны муслина, шерсти и батиста были извлечены с чердаков вместе с самой разнообразной пряжей и поделены между хозяйками, которые немедленно превратили их во множество рубашек, штанов и курток, в которых так отчаянно нуждались члены их семейств.

И за все это Джемма вовсе не была вознаграждена их горячей благодарностью. Гленаррисские крестьяне принимали ее дары с нескрываемым недовольством. Мод пояснила Джемме, что они с подозрением воспринимают такую щедрость, поскольку уже многие их поколения привыкли к жестокому и равнодушному обращению. Поэтому должно пройти немало времени, прежде чем Джемма сумеет расположить крестьян к себе.

Тем не менее, по заверениям миссис Сатклифф и Фионы, в целом о ней сложилось хорошее мнение, а те из крестьян, кто еще помнил мать Коннора, Изабеллу, и вовсе с восторгом обсуждают поступки Джеммы и даже уверяют, что к ним вернулись старые добрые времена. Те, кто был настроен более скептически, твердили, что все это временно, что она просто старается поступать по-своему, пользуясь отсутствием Коннора, так как не надеется, что ей удастся хотя бы на йоту склонить к добру самого лэйрда. В деревне моментально стало известно о том, что лорд Коннор отправился в Эдинбург без нее. Джемму потрясло то, что крестьян это нисколько не удивило: его считали неугомонным, жестоким, избалованным и развращенным непомерным богатством, а отсюда и неспособным по достоинству оценить то сокровище, которое он обрел в ее лице…

Но тут Фиона снова прервала ход ее мыслей, и Джемма поспешно вышла из комнаты.

Джейми первый заметил, что на верхней площадке лестницы стоит их хозяйка и разглядывает толпу, восхищенно глазеющую на рождественскую ель. Мистер Джеффри, до этого старательно исполнявший собственную версию «Доброго короля Венцеслава», находился на нижних ступенях лестницы. Заметив Джемму, он быстро переключился на бравурную мелодию «Храбрых шотландцев».

Как только в воздухе раздались первые звуки любимого гимна, все разговоры стихли; головы повернулись к лестнице, где в золотом сиянии канделябров появилась Джемма. Жители деревни восторженно вздыхали и ахали, глядя, как она спускается вниз по ступеням, как ее юбки задевают перила и еле слышно завораживающе шуршат. На изящных пальцах и шее сияли изумруды, а блеск жемчужин на золоте волос напоминал отсветы сверкающих звезд.

Какая-то малышка завозилась на руках у матери и, вытащив изо рта пальчик, громко пропищала:

— Это, что ли, ангел, мамочка?

Джейми с улыбкой подумал, что ради такого момента челяди замка во главе с самой Джеммой стоило трудиться не покладая рук целый месяц.

Кто-то захлопал в ладоши от восхищения, и вот уже Джемме аплодировала вся зала. Джейми не мог разглядеть в толпе ни одного мужчины, не влюбившегося бы в это мгновение в Джемму. И вряд ли здесь нашлась бы хоть одна женщина, не позавидовавшая ей.

И тут, на самом пике восторга собравшейся публики, парадные двери распахнулись, и в залу ворвались струи ледяного воздуха. Аплодисменты стихли, Джейми и все остальные обернулись, вздрагивая от холода и чертыхаясь. Кто же это так опоздал и грубо нарушает ход праздника?!

Джейми увидел две обледеневшие мужские фигуры, и тут же перевел взгляд на Джемму, которая тоже поверх голов смотрела в сторону вошедших. Ее руки взметнулись к горлу, и она тихо ахнула. Джейми снова стремительно обернулся к пришельцам. Тот, что был повыше ростом, размотал шерстяной шарф, и перед всеми предстало изможденное, небритое лицо их вождя и хозяина, Коннора Макджоувэна.

• Предыдущая
• 60/72
• Следующая