Упрямица - Марш Эллен Таннер - Страница 40
- Предыдущая
- 40/105
- Следующая
Шарль почувствовал, как шелковистые бедра раздвинулись под ним, словно молча приглашая его, и он чуть не обезумел от восторга. А когда попытался проникнуть в нее, она неожиданно выгнулась навстречу, и он ринулся утолить свою жажду, радуясь, что его, кажется, с нетерпением ждали. Он глубоко вонзился в женское тело, испытав блаженство оттого, что он наконец в ней. Рэйвен, с такой страстью отозвавшаяся на его головокружительный призыв, была совершенно не готова к раздирающей тело боли и застонала.
Приняв ее стон за выражение экстаза, Шарль вложил в древний танец любви все свое неистовство. Он никогда еще не испытывал такого. Как будто стремился полностью раствориться в этом восхитительном теле. Она вдруг замерла. Он не сразу почувствовал это и хотел было остановиться, но она начала двигаться под ним, сначала медленно, затем жар желания полыхнул в ней со всей силой, и она полностью отдалась страсти, не уступавшей страсти Шарля.
Когда боль утихла, Рэйвен вдруг остро ощутила истому и восторг просто от прикосновений этого твердого мужского тела к своему, затем его движения пробудили в ней нечто невыразимое. С каждой секундой она все глубже и глубже погружалась в мир чувственных ощущений, о существовании которого даже не подозревала.
Кудрявые золотые волоски, прижавшиеся к ее груди, плоский живот и напряженные мускулы рук, обнимавших ее, разожгли ее чувственность. Наконец жаркая волна захлестнула ее и стала на какое-то время единственной реальностью. Шарль поймал ее ритм и приподнял ее, пока они двигались в колдовском танце навстречу друг другу, снова разъединялись и опять становились единым целым.
Рэйвен вскрикнула, не осознавая, что делает, а Шарль собственнически прижался к ее губам, нежно лаская руками, пока все не завершилось.
И снова все стало таким, как прежде.
Бронзовая грудь Шарля блестела от пота. Он подождал, пока сердце немного успокоится, и посмотрел в лицо Рэйвен. Она лежала с закрытыми глазами, на щеках горели розовые пятна, а блестящие волосы в беспорядке разметались по подушке. Склонив голову, он слегка коснулся ее губ, не для поцелуя, а просто чтобы вернуть в этот мир. Она вздрогнула, и у Шарля странно сжалось сердце, когда она открыла темно-желтые глаза, все еще сверкавшие всполохами пережитой страсти. Это было неописуемо прекрасно.
Он нежно провел пальцем по темной брови, ласково погладил чудесный носик и горько усмехнулся про себя: милое совершенство этого носика и небольшая горбинка безошибочно выдавали аристократическое происхождение Рэйвен. И это объединяло их, хотя она об этом и не догадывалась. Интересно, что бы она сказала, если бы знала, что он граф де Монтеррей, по рождению наполовину француз, дворянин, несколько лет назад передавший титул и земли ближайшему в роду претенденту, когда понял, что тяга к морю пересилила все остальное.
Нет, лучше пусть она по-прежнему думает, что я вор и пират, решил Шарль. Его полные губы дернулись в усмешке. Уж он-то понимал, как обжигающая страстность этих кошачьих глаз может превратиться в ледяное равнодушие или даже в сокрушительный гнев. Поездка окажется намного интереснее, если Рэйвен будет и дальше забавлять и раздражать его своим бурным темпераментом.
– Только подумать! Ведь ты каждый день бывала в моей каюте и пользовалась моей ванной! И ни слова мне об этом, – заметил он слегка посуровевшим голосом, вспомнив, что подозревал ее в вовлечении Эвана Флетчера в какую-то тихую интригу против него.
– Я полагала, что ты ни за что не позволишь мне, если я попрошу, – ответила Рэйвен ему в тон. Она успела заметить, как сердито потемнели зеленые глаза, и тут же отреагировала.
– Ты колючая, как ежик, сладкая моя, – со смехом сказал Шарль. А его чресла невольно напряглись, когда он взглянул на её приоткрытые губы. Он наклонился и жадно поцеловал ее. И снова в нем полыхнул огонь желания. Рэйвен сразу поняла это и ответила с такой взрывной пылкостью, что восхитила Шарля. Она охотно и раскованно потянулась к нему. Он нежно ласкал ее розовеющие соски языком, тронул губами соблазнительную шею, вдыхая её экзотический аромат, и снова ощутил прилив неистового желания обладать ею. Маленькие ручки Рэйвен гладили его спину, и Шарль задрожал от несказанной ласки этих прикосновений. Он властно отыскал ее губы и впился в них.
– Мисс Рэйвен! Мисс Рэйвен!
Ирландский акцент безошибочно выдал Эвана Флетчера, пытавшегося докричаться до Рэйвен через толстую дверь каюты. Шарль поднял голову, а Рэйвен застыла под ним.
– Мисс Рэйвен, капитан покинул штурвал, и я не знаю, где он. Лучше поторопитесь, ладно?
– Спасибо, – глухо отозвалась Рэйвен, давясь от смеха в ответ на смешинки в изумрудных глазах, не отрывавшихся от нее. Улыбка Шарля была нежной, и на мгновение она испытала необыкновенную близость к этому загадочному мужчине. Но выражение лица Шарля быстро изменилось. В глазах его снова появилось голодное выражение – знак пробудившегося желания.
– Рэйвен, – пробормотал он. Казалось, ему доставляло удовольствие произносить ее имя, и он улыбнулся. Но когда он потянулся к ней, она ускользнула и протестующе вытянула руку. Подбородок Шарля оцепенел, и Рэйвен содрогнулась от выражения его лица. Нежная улыбка исчезла без следа, изумрудные глаза превратились в льдинки.
– Так спешишь покинуть мою постель? – спросил он, словно железным обручем обхватив ее запястье. – Неужели я доставил тебе так мало удовольствия?
Глаза Рэйвен были совсем рядом с его лицом, и она снова увидела не нежного любовника, каким он только что был, а холодного и безжалостного прежнего капитана «Звезды Востока». Наваждение нежности растаяло, сменившись привычной враждебностью теперь, и желтые, и изумрудные глаза зло сверкали – в каждом говорила оскорбленная гордость.
– Нет, пожалуй, глупо полагать, что вы не в восторге от нашего совокупления, – протянул Шарль, и слова его хлестнули Рэйвен больнее любой плети.
– Так… так вот что, по-вашему, у нас только что было! – прошептала Рэйвен. В глубине ее потемневших глаз затаилась боль. Совокупление! Вот чем были для него эти непередаваемые минуты страсти!
У Шарля сжалось сердце при виде раненого взгляда кошачьих глаз, потемневших до цвета крепкого портвейна. Мягкие губы Рэйвен подрагивали. Шарль тихонько ругнулся сквозь зубы. Что это с ним? Неужто эта прожженная обманщица так подействовала на него? Актриса! Какие, к дьяволу, угрызения совести? В конце концов она отдалась ему по своей воле! Подумаешь, Рэйвен Бэрренкорт добавила к армии своих любовников еще одного!
– Вряд ли и вы расценили это как-то иначе, – с издевкой произнес он хриплым голосом. – Женщина с вашим опытом должна понимать, что подобным всплескам страсти придают не больше значения, чем случке домашних животных.
Рэйвен взвилась, словно ее обожгли крапивой, теперь глаза тигрицы смотрели на Шарля с ненавистью.
– Вам нравится надо всеми смеяться, не так ли? Потому что для вас нет ничего святого! Ни грамма сочувствия и понимания! Как вы умудряетесь жить, когда все, что в вас было доброго и любящего, давным-давно умерло? Вы же пустая оболочка человека с камнем вместо сердца! Наверное, поэтому вы с такой легкостью берете от жизни все прекрасное, чтобы затем безжалостно растоптать!
Она вскочила с кровати, мгновенно натянула валявшееся на полу платье, собрала белье в охапку и пробежала к двери. Уже взявшись за ручку, она повернулась и прошептала побелевшими губами так тихо, что Шарль едва разобрал: «Кроме вас, Шарль, никогда никого не было!»
Дверь с грохотом захлопнулась, и в каюте вдруг стало пусто, холодно и неуютно. А в узком коридоре Рэйвен молча прижалась к стене, переводя дыхание. С закрытыми глазами она старалась прийти в себя и сдержать дрожавшие на ресницах слезы.
Боже, это уж слишком! Невыносимо! На какие-то драгоценные доли секунды Шарлю удалось заполнить ту пустоту, которая возникла после смерти отца, да еще так невыразимо сладко заполнить, как и не мечталось. Открыв ей восхитительные тайны отношений между мужчиной и женщиной, Шарль утолил и её тоску по защитнику, душевному комфорту и по любви. Она так быстро впустила его в свое сердце, что и сама поразилась этому!
- Предыдущая
- 40/105
- Следующая
