Великолепие шелка - Марш Эллен Таннер - Страница 87

• Предыдущая
• 87/111
• Следующая

Никто из них не проронил ни слова. И только заметив наконец Брэндона, Этан выпустил Чину из объятий и спросил его шепотом:

– Почему ты так долго?

Брэндон, с трудом переводя дыхание, протянул ему бутылку.

– Я нашел это в каюте Нэппи. Кажется, там бренди. Может быть, оно поможет смягчить вашу боль от раны в руке?

Этан чуть слышно засмеялся и взял из его рук бутылку. Потом, сделав всем знак соблюдать тишину, он повел их торопливо прочь из опасного места.

Когда они должны были вот-вот выйти на открытую палубу, чтобы глотнуть свежего ночного воздуха, случилось то, чего Этан давно уже ожидал и что тем не менее грянуло, как показалось ему, неожиданно. Наверху, где-то над их головами, раздался громкий топот ног, тревожно зазвучали резкие гортанные крики, и вслед затем все проходы и коридоры заполнили матросы, вопившие по-китайски, что сын человека императора убит, а варвары сбежали и прячутся где-то тут, на корабле.

Возвращаться назад было поздно, как и искать, где бы спрятаться, и Этану ничего не оставалось, как только подтолкнуть Чину и Брэндона по направлению к лестнице и, прикрыв их от случайного взгляда своим телом, молиться, чтобы они разобрали его отрывистые, произносимые шепотом указания и выполняли их как можно точнее. Задержавшись ровно настолько, чтобы убедиться, что никто их пока не заметил, он взбежал наверх по той же лестнице и, повернув от них в противоположную сторону, бросился бежать через палубу, чтобы укрыться между установленных в стойке бочек и свернутых парусов, громоздившихся возле одной из запертых дверей.

Он действовал очень быстро, не обращая внимания на доносившийся со всех сторон топот ног. Его чувства были предельно обострены, нервы напряжены в ожидании схватки. Если бы не страх за Чину и детей, он бы наверняка начал насвистывать сквозь зубы в предвкушении того момента, когда сможет наконец утолить сжигавшую его столько лет жажду мщения.

Его щеки коснулось внезапно легкое дуновение ветерка, и он, подняв голову, внимательно посмотрел на вымпел, развевавшийся на главной мачте. На душе у него было тревожно, поскольку до рассвета оставалось совсем немного. Хотя небо все еще было усеяно звездами и вокруг стояла непроглядная темнота, он знал, что скоро ночной мрак сменится безжалостным утренним светом, который лишит их всяческих шансов не попасться в лапы Ванг Тоха.

Выскочив стремглав из своего укрытия, Этан поднес одну из стрел к фонарю, горевшему на стене надпалубной каюты, и обмотанная вокруг наконечника масляная тряпка вспыхнула ярким пламенем. Позади него на палубе раздались громкие крики, и капитан, с сердцем, стучавшим, как молот, натянул лук и выстрелил.

Стрельба из лука не числилась среди тех дисциплин, коим обучали в коркском приюте для сирот и подкидышей, да и сам Этан, ведя жизнь, типичную для торговцев и авантюристов, не имел возможности овладеть в полной мере этим искусством. И тем не менее все получилось так, как он и хотел: стрела пролетела через борт клипера и шлепнулась в воду, где и погасла с довольно громким шипением.

Тем же образом подготовив к выстрелу вторую стрелу, Этан оттянул тетиву, насколько хватило сил. Стрела взвилась высоко и, прежде чем упасть в море, прочертила на небе огненный след. Однако он не стал наблюдать за ее полетом, чтобы удостовериться в том, что огненную дугу не могли не заметить с борта «Ориона», поскольку палуба начала буквально сотрясаться от приближавшегося топота ног. Надеясь незаметно нырнуть в какую-нибудь щель, капитан инстинктивно пригнулся, и вовремя: стрела, пущенная на этот раз рукой мастера, просвистела возле самой его головы и воткнулась в стену каюты, возле которой он только что стоял. Пронзительно вопившая свора стремительно неслась прямо на него, и Этан, отбросив в сторону лук, побежал, надеясь отвлечь на себя внимание неприятеля и дать тем самым возможность Брэндону и Чине благополучно достигнуть условленного места.

Откуда мог он знать, что добраться туда окажется для них делом нелегким. Случилось так, что матросы, привлеченные светящимися стрелами, кинулись толпою как раз в их сторону, и им пришлось укрыться за деревянной скамьей возле какой-то стены. Прислушиваясь с замиранием сердца к грубым крикам вокруг, Чина дрожала от страха и, сама того не замечая, беззвучно молилась:

– Господи, спаси его!

– Не бойся, Чина, – придвинулся к ней Брэндон. – Он знает корабль лучше, чем кто-либо из них. Ему не составит труда спуститься к Филиппе и...

Чина закрыла ладонью его рот, поскольку увидела внезапно, как кто-то в чулках и туфлях на мягкой подошве остановился напротив их укромного места. В наступившей к тому времени полнейшей тишине она услышала быстрое, взволнованное дыхание Брэндона и еще сильнее зажала ему рот, стараясь ничем не выдать себя. Мгновение за мгновением проходило в томительном ожидании, но человек не двигался. Чина почувствовала, как у нее на затылке шевельнулись волосы, словно у загнанного в угол животного. Не в силах больше выносить мучительную неизвестность, она подняла голову и увидела прямо над собой смуглое изумленное лицо китайца, который как раз наклонился, чтобы заглянуть за скамейку.

Их глаза находились друг от друга на расстоянии нескольких дюймов. Чина заметила, как исчезло сквозившее во взоре китайца недоумение и как шевельнулись его челюсти. Понимая, что он вот-вот заорет, подавая сигнал тревоги, и что она должна во что бы то ни стало не допустить этого рокового для них крика, Чина инстинктивно схватила бутылку бренди, которую Этан отдал ей перед уходом, и со всей силы обрушила ее на лицо китайца, тотчас же окрасившееся кровью.

Завопив от боли, он набросился на нее, и тогда она ударила его снова. Бутылка на этот раз разбилась, и ее острые края, вонзившись китайцу в шею, перерезали ему горловую вену. Ощутив на своей руке тепло от брызнувшей на нее крови, Чина отбросила бутылку и заткнула уши, тщетно стараясь заглушить ужасный булькающий звук, вырывавшийся из груди китайца вместе с предсмертными стонами.

– Мы должны его спрятать! – едва слышно произнесла она, давясь от отвращения, как только тело прекратило в конце концов дергаться и застыло без движения. – Да побыстрее! Чтобы никто не увидел!

Чина потащила за одну ногу, а Брэндон – за другую. Когда же они наконец затолкали его под скамью, девушка крепко взяла Брэндона за руку и поспешила с ним через открытый участок палубы к нагроможденным на корме бочонкам, среди которых они и спрятались, – как раз ч том самом месте, где Этан велел им ждать его. Голова ее упала на руки, она едва могла дышать.

– Теперь уже недолго, как ты думаешь? – спросил Брэндон, и его слова болью отозвались в сердце Чины, потому что в них явственно слышалась неуверенность.

– Да, – сказала она твердо и мысленно стала молиться, чтобы оно так и было. – У меня такое чувство, что нам осталось ждать совсем немного.

Однако ждать им пришлось очень долго, так долго, что Чина, дрожавшая все это время, – явно в каком-то нервном ознобе, поскольку ночь была теплой, – никак не могла избавиться от горестных мыслей, что Этан, наверное, уже мертв. Если то, что испытывала она по отношению к Этану, можно было назвать любовью, – а девушка знала, что это называется именно так, – то пробудившееся в ней светлое, радостное чувство принесло с собой такую невыносимую боль, что Чина вовсе не была уверена, что она столь уж благодарна судьбе за свою встречу с капитаном.

На корабле между тем воцарилась напряженная тишина, словно все замерли, ожидая, затаив дыхание, восхода солнца. Возможно, что и Брэндон почувствовал тревожность момента, потому что, зашевелившись, спросил:

– Как ты думаешь, он все еще здесь?

Чина посмотрела в темноту, туда, где за бортом клипера волновался невидимый океан.

– Кто?

– «Орион». Я думал, что мы увидим его отсюда. Этан сказал, что если он уйдет, то нам никогда...

– Не надо об этом, Брэндон, – прервала его Чина, поежившись.

– Но если мы не сможем...

– Тише! – прошептала она. – Кто-то идет! Девушка почувствовала, как по телу Брэндона пробежала дрожь, и крепче прижала брата к себе.

• Предыдущая
• 87/111
• Следующая