Алая нить - Риверс Франсин - Страница 32

Мы с Джеймсом женаты вот уже семьдесят три дня, девять часов и пятнадцать минут, и ни одной секунды боли или печали! Я так с ним счастлива, что даже не могла писать. Я наслаждалась каждой минутой, проведенной с ним.

Мы вообще не собирались жениться. Только благодаря тете Марте пастор провел церемонию венчания. Он отказывался, но тетя Марта сказала, что мы с Джеймсом должны сочетаться законным браком перед лицом Господа нашего и что в противном случае пастор возьмет на себя грех за то, что молодые будут жить невенчанными. Так что он сделал свое дело как можно скорее.

Тетя Марта, Бетси и Кловис были там вместе с нами. Больше никто не пришел. Снова я изгой, но меня это не волнует. Мы живем в небольшом домике на краю города, рядом с мельницей, и, в любом случае, людей мне приходится видеть нечасто. Джеймс сказал, что мы переедем в Чикаго, как только у него будет достаточно денег для переезда.

Этот съемный домик просто чудо. Рядом с Джеймсом я счастлива каждую минуту моей жизни. Когда он обнимает меня, я забываю обо всем на свете, кроме того, как сильно я люблю его. Мне все равно, что там все болтают.

Джеймс пошел работать на лесопилку. Уходит он рано утром, а приходит домой на закате.

Делать особенно нечего в этом крохотном домике, и только Джошуа составляет мне компанию. Большую часть времени я провожу в мыслях о Джеймсе и в ожидании его прихода. Я разбила небольшой садик перед домом.

Джеймс привел тетю Марту. Он очень беспокоился обо мне, потому что в последнее время я болею. Тетя Марта заварила мне цветочный чай, и мы долго говорили о разных разностях. Она задавала мне вопросы. Некоторые из них меня удивили, настолько личными они были. Она поцеловала меня, как раньше, бывало, мама, и сказала, что мне не стоит беспокоиться. Что все прекрасно. Она позвала Джеймса. Когда он вошел, тетя Марта сказала нам, что со мной приключилось.

У меня будет ребенок, и я рожу этой зимой.

Или умру в родовых муках.

Я боюсь. Никогда еще так не боялась. Ни когда умерла мама, ни даже когда папа вышвырнул меня на улицу перед наступлением зимы. Мне не было так страшно, когда я помогала Салли Мэй б последние часы ее жизни на этой земле. Я верила, то, что случилось с ней, не должно случиться со мной. А теперь я уже не так уверена.

Салли Мэй позволяла своим страстям править собой, и оказывается, я тоже. Джеймс знает, как сделать меня счастливой. Он говорит, что так и должно быть между женщиной и мужчиной. Что и в Библии об этом сказано. Я спросила, где. Он не смог показать, но клянется, что это правда. Я не отваживаюсь спрашивать у пастора. Он считает меня Иезавелью[16] и относится ко мне соответствующим образом. Я попаду прямо в ад, если он что-нибудь расскажет об этом, а ведь он все время разговаривает с Богом.

Я не могу сказать Джеймсу о моих страхах. Джеймс узнает, что что-то не так, и только будет беспокоиться. Я давно поняла, что беспокоиться заранее не стоит.

Поговорила вчера с тетей Мартой. Но и ей не смогла открыться, так как мне было очень стыдно. Она согласилась взять к себе Джошуа, когда мое время подойдет. Она сказала, что присмотрит за ним, пока я не разберусь со своим малышом. Я знаю, теперь даже тетя Марта думает, что Джошуа мой. Она, должно быть, думает, что я лгала ей, говоря, что его мать Салли Мэй. Я заплакала. Не смогла удержаться. Она спросила меня, что случилось, но я ей не ответила. Очень больно, когда люди о тебе думают самое плохое. Я сказала ей, что если я умру, пусть Джошуа останется с ней навсегда. Она заверила, что я сильная и здоровая и что у меня не может быть никаких проблем. У меня чуть было не сорвалось с языка, что Салли Мэй тоже была здоровой и сильной. Тетя Марта сказала, что я должна положиться на Бога и довериться Ему. Она сказала: «Бог любит тебя, Мэри Кэтрин Фарр».

У меня нет никаких причин доверять Богу и слишком мало доказательств, что Он любит меня. Я не смогла этого сказать тете Марте. Она так сильно верит и обязательно начнет задавать вопросы. Даже если я скажу всю правду, она, скорее всего, не поверит мне. Вероятнее всего, она подумает, что я выдумала все, как и то, что не я мать Джошуа. Я сама иногда с трудом в это верю, когда вспоминаю папу и то, каким он был, пока мама была жива.

Я написала письмо Томасу Атвуду Хоутону и попросила у него прощения. Возможно, на душе станет легче, если он простит меня.

Я чувствую, как бесы забрались в меня и очень удобно устроились в моей душе. Уже прошел месяц, а Томас все еще не ответил на мое письмо. Вчера я отправилась в Галену с Джеймсом. Я просила его отвезти меня в церковь с тетей Мартой. Что он и сделал.

Только пастор говорил с нами. Самую малость. О погоде.

Думаю, Бог чувствует то же самое.

Листья на деревьях становятся желто-красными. Джошуа — мое утешение весь день, пока Джеймса нет дома.

Тетя Марта приходила вчера. Говорить много мне не хотелось.

Тетя Марта снова пришла этим утром. Она принесла с собой книги. Она сказала: «Несмотря на то, что ты замужем, ты должна развивать свои способности, должна учиться». Я всегда рада ее обществу. Пока я занимаюсь и делаю упражнения, она играет с Джошуа.

Генри Джеймс Фарр родился на рассвете 11 декабря. Он возвестил миру о своем рождении оглушительным криком.

Джеймс чуть не помер, пока на свет рождался его сын. Он растянулся на полу без всякой для меня пользы. Я умыла малыша Хэнка и завернула его в хлопчатобумажное одеяльце. Из меня все еще что-то выходило. Казалось, конца этому не будет. Никогда еще я не чувствовала себя такой слабой. К тому времени, как я сама умылась и поменяла ночную рубашку, у меня едва хватило сил доползти до кровати. Я заснула с малышом, а когда на следующее утро я проснулась, Джеймс уже был с нами обоими. Он лежал, обнимая нас.

Джошуа вернулся сегодня домой. Я ужасно скучала по нему. Он — мое дитя. Неважно, как он попал ко мне. Он, возможно, походит на своих родителей, но это не означает, что он будет такой же, как они. Малышу Хэнку уже неделя от роду, и он крепкий и красивый бутуз. Джошуа пытается влезть ко мне на колени, когда я кормлю Хэнка.

Я так счастлива этим вечером. Джеймс заснул на нашей кровати. Наш сын спит в люльке у камина. Джошуа спит рядом, завернутый в свои одеяльца. Он отверг свою кровать, потому что хочет быть рядом со своим братом. Порой мне кажется, что Джошуа охраняет его так, как Мэттью охранял меня. Все кругом дышит миром и покоем. Особенно я.

Тетя Марта принесла мне сегодня сверток с надписью «Мистеру Генри Джеймсу Фарру с любовью от Марты Вернер». В нем были чудесная серебряная ложка и маленькая чашка. И вот эта записка.

Я плакала, когда читала это.

Чувства переполняют меня.

Сегодня Генри Джеймсу исполнилось четыре месяца. У него появится сестричка или братик поздней осенью. Джеймс доволен. Тетя Марта до смерти перепугалась. Она густо покраснела, когда я сообщила ей. Она сказала, что это слишком скоро. «А твое здоровье? И подумай, что скажут люди». Я сказала, что здоровьем я покрепче многих и что она может сказать людям, что, должно быть, на то воля Божья, чтобы мы с Джеймсом имели большое потомство и преумножили свой род.

Говоря по правде, радости в моей жизни мало, и потому нет никакого желания отклонять объятия Джеймса. Я передала ему слова тети Марты. Он рассмеялся. Я сказала, это не смешно. Он объяснил, что тетя невинна и скромна. Что касается остальных, так те просто завидуют. Он сказал, что все свыкнутся с мыслью, что каждый год у нас будут рождаться дети.