Агония страха - Март Михаил - Страница 66

• Предыдущая
• 66/87
• Следующая

— Опоздали, Герман Феофанович, — с досадой сказал Виноградов.

— Я бы сказал, что мы передавили. Он и так последние годы жил в страхе, а тут мы еще масла в огонь подлили.

Дежурный по Управлению подал Седову пухлую папку.

— Это вам, товарищ подполковник. Минут за двадцать до выстрела Виталий Семеныч принес мне эту папку и велел передать вам, как только вы приедете.

— Хорошо, капитан. Найдите нам свободную комнату, чтобы мы с этим смогли разобраться.

— Кабинет Скокова свободен, я вам его открою.

Дежурный проводил представителей ФСБ в кабинет.

— Вы знаете, что это за папка, капитан?

— С ней пришел какой-то журналист из Краснодара. Я даже документы его проверять не стал. Виталий Семеныч не принимает репортеров. Парень дал мне конвертик и сказал: «Отнесите подполковнику, может быть, он передумает. Это очень важно для расследования, которое он ведет». Я, конечно, отнес. Там лежали две фотографии. Москаленко их посмотрел и велел пропустить репортера. Они разговаривали минут двадцать. Потом журналист ушел, но без папки, а ее мне принес Москаленко минут через десять.

— Хорошо, спасибо, капитан. Вы нам еще понадобитесь.

— Снимите трубку красного телефона и наберите тройку. Я у себя в дежурке.

Когда капитан закрыл за собой дверь и офицеры остались одни, они принялись за изучение содержимого папки. Тут только фотографий было больше сотни и ксерокопий документов, а также комментарии к снимкам и набросок статьи.

Изучение материалов заняло немало времени.

— Все это очень смахивает на шантаж, Олег Петрович, — сделал вывод Седов. — Думаю, я преувеличил нашу роль в самоубийстве Москаленко.

— Похоже на то, но шантаж подразумевает определенные цели. Зачем репортеру понадобилось давить на начальника угрозыска? — удивился Виноградов.

— Мне кажется, Москаленко нашёл Журавлева. Другими делами он не занимался в последний месяц. И все материалы так или иначе касаются следствия. Почти на каждой из них есть Журавлев.

Виноградов снял трубку и попросил дежурного зайти. Через минуту капитан вошел в кабинет.

— Скажите, капитан, у вас есть задержанные в камерах предварительного содержания?

— Парочка пьяных и одна воровка.

— Какие происшествия произошли за последние трое суток?

— Крупная разборка в «Бригантине», трое убитых. На следующий день пристрелили официанта там же. Убита, точнее, задушена сестра Виталия Семеныча Маша, и тяжело ранен майор Скоков. Гранатометом сбита кабина подвесной дороги, но обошлось без жертв. Двоим пассажирам удалось выжить. Женщина исчезла с места происшествия, что с мужчиной, я не знаю, но жив.

— Кто выезжал на место происшествия?

— Подполковник Москаленко и капитан Татарский.

— Протокол сохранился?

— Не уверен, пока никакого дела не заводили. Гранатомет нашли в кабине пассажиры, там же лежал футляр от духового инструмента, кажется, трамбона. Преступник скрылся.

— Преступник не просто так палил по кабинам. У него имелась определенная цель. Попросите, пожалуйста, нам капитана Татарского.

— Одну минуту.

Капитан покинул кабинет.

— Мужчина и женщина, попавшие под обстрел снайпера — кто они? — задал вопрос Виноградов, глядя в окно.

— Журавлев и Ухова, — ответил Седов.

— Вот и я так думаю, Герман Феофанович.

— А тут и думать нечего. Вот фотографии. Возможно, они сделаны тем журналистом, что их принес.

— Да? А я их не заметил.

— Целая серия фуникулерного приключения. Снимки лежат сбоку. Вот и портрет убийцы, падение кабины. Правда, нигде не видно лица девушки.

В дверь постучали. Капитана Татарского, вероятно, предупредили, что его вызывают высокие чины из Службы безопасности и он предстал перед Седовым и Виноградовым в некоторой растерянности.

— Вот что, капитан, — резко пошел в атаку Седов, — дело серьезное, и давайте будем разговаривать откровенно. Вы выезжали на Садовую улицу, куда упала кабина фуникулера. Это известно. А теперь доложите подробно, куда делись пассажиры из этой чертовой кабины? Только без дураков. Четко и конкретно.

Капитан знал, что Москаленко ему уже не поможет, а рисковать погонами из-за покойного начальника не имело смысла.

— Женщина, очевидно, вылетела из кабины где-то в пути, но, честно говоря, мы ее даже не искали. Когда мы приехали на место, врачи были уже там. Мужчина не сильно пострадал — легкое сотрясение мозга. Виталий Семеныч узнал в нем подозреваемого. Правда, тот сбрил бороду и волосы на голове. Он мне сказал: «Мы слишком легко взяли добычу. Так дело не пойдет! Нам нужен хороший спектакль, а пока отвезем его ко мне в подвал». Мы погрузили Журавлева в машину и отвезли его домой к подполковнику. Спустили его в погреб, и Виталий Семеныч велел мне возвращаться в Управление и помалкивать.

— Адрес подполковника? — спросил Виноградов.

— Пушкинская, тринадцать, частный дом.

— Отвезите нас туда. Машина у нас есть.

— Слушаюсь.

Но выйти из кабинета они не успели. Их задержал дежурный.

— Тут таксист пришел. Мне кажется, его рассказ вас заинтересует.

— Пусть войдет, — ответил Седов. На пороге появился толстяк с рыжим ежиком на голове, страдавший одышкой.

— Что вы хотите нам рассказать? — спросил Седов, указывая на стул. Толстяк сел.

— Последнее время по городу много всяких слухов ходит. Народ шушукается и побаивается. Мол, выстрелы грохочут…

— Ближе к делу, пожалуйста.

— Около полутора часов назад я тут проезжал мимо вашего Управления. Ко мне подсели двое, хлопец лет тридцати и дивчина, но помоложе. Назвали адрес и попросили ехать побыстрее. Ну я трошки поднажал. Приезжаю и вижу, что это дом нашего начальника УГРО. Я ведь баранку уже два десятка годочков кручу. Важные адресочки знаю. Ага, думаю, внуки приехали. Велели ждать. Жду. Потом дивчина выходит и просит подсобить. Я пошел. А там паренек на полу возле погреба лежит. Бритый, белесый, как брюхо камбалы. Отнесли его в машину. По пути он оклемался. Велели ехать к Дому торговли, а по дороге все говорили, будто им час времени дали, а потом капкан захлопнется. И еще — там их ждали какие-то пацаны на мотоциклах. Через перевал хотят проскочить. Лысый сказал, что это опасно, мол, Москаленко облаву устроил, а второй пацан говорит, что все пройдет нормально, дескать, подполковник их уже не ловит. Вот я и пришел до него узнать, кто это по его дому шастал и знает ли он про мотоциклы.

— Все ясно. Спасибо за помощь. Можете идти, мы примем меры.

Толстяк вышел.

— Ничего не понимаю, — пожал плечами капитан. — Это что же получается — Виталий Семеныч сам отпустил убийцу, отдал кому-то ключи, а потом застрелился?

— Ключи? — переспросил Седов.

— Ясное дело. Он подвал на надежном замке держит. А как иначе с убийцей поступить?

— Хорошо, капитан, идите и попросите зайти сюда дежурного. Поездка к подполковнику отменяется.

Капитан пожал плечами и ретировался.

— Вот вам и шантаж, Олег Петрович. Такого мужика, как Москаленко, не просто скрутить в бараний рог.

— Меня другое смущает, откуда у Журавлева набралось столько помощников? Журналист с уникальными фотографиями, знающий больше нас с вами. Целая команда мотоциклистов, готовая на прорыв кордонов. Целая команда. Не прозевать бы нам Журавлева, ведь он уже выскочил из города.

Вошел дежурный.

— Соединитесь со всеми постами Южнобережного шоссе, а главное — с Перевальным. Необходимо задержать группу мотоциклистов.

— Извините, товарищ подполковник, но дополнительные посты везде сняты. Наряды работают в обычном режиме. На Перевальном трое человек и одна машина. Подполковник Москаленко дал такое распоряжение в тот же момент, когда передавал для вас папку.

— Почему же вы промолчали, капитан?

— Вы ни о чем не спрашивали, а тут же поднялись в кабинет покойного.

Седов тяжело вздохнул.

— Ладно, сделайте, что сможете. Их нужно задержать, а также всех мужчин с бритой головой и их спутниц. Возраст от тридцати до сорока. Действуйте!

• Предыдущая
• 66/87
• Следующая