Погашено кровью - Март Михаил - Страница 103

• Предыдущая
• 103/111
• Следующая

Один из примеров — уничтожение банды Соленого. Сплошное беззаконие. Я могу согласиться, что некоторые законы связывают оперативникам руки, а инструкции устарели, но это же произвол! На то ты и генерал, чтобы откорректировать операцию, взвесить, рассчитать. А что в итоге? Омоном и спецназом командует следователь из райотдела, и гибнут шесть сотрудников милиции. Причем истинные хозяева концерна угонщиков иномарок остались в тени.

Уничтожена банда, которая получала с бизнеса десять процентов за охрану. О чем это говорит? О бездарности? Нет. О задачах, которые они перед собой ставят.

Убивать, убивать и еще раз убивать. Кого? Шпану? Сопляков?

— Вы правы Алексан Саныч, — согласился Сычев. — Но как увязать Боровского с убийствами банкира Бронштейна и Бориса Ефимова?

— Очевидно, нам еще рано делать заключение. Дело Ефимова обрастает все новыми и новыми страшными подробностями. Я буду просить руководство дать мне группу поддержки. За Ефимовым тянутся новые нити.

Лейтенант Горелов прекратил грызть ногти и решил, что пришло время для высказывания коллегам своего веского слова.

— Разрешите доложить.

Лазуренко с уважением посмотрел на лейтенанта и кивнул. Он всегда уважительно относился к любому мнению.

— Алексей Денисыч просил вас не трогать Ефимова, чтобы схватить Белого. Но мы видим, что Белый не ищет с ним встречи, а значит, Ефимова надо брать. Он опасен, и каждый день, проведенный им на свободе, грозит кому-то жизнью. Не всегда наблюдение за преступником оправдывает себя. И если вы не схватите Ефимова, Белый его остановит. Чего мы добьемся? Белый заслуженно отправится за решетку. Лучше остановить обоих и лишить их соблазна встречи.

— В этом тоже есть своя логика! — согласился Лазуренко.

Размышления были прерваны телефонным звонком. Лазуренко снял трубку, выслушал и протянул ее Сычеву.

— Это вас, Алексей Денисыч.

— Сычев слушает.

На другом конце послышался глухой мужской голос.

— Встреча с Белым для вас еще актуальна?

— Конечно, — взволнованно ответил Сычев.

— Берите такси и приезжайте в Северный речной порт. У спуска к кассам, возле гигантской лестницы стоят два чугунных фонаря. Ждите там.

— Понял.

— Приезжайте один.

— Понял.

В трубке раздались короткие гудки. Сычев извинился и, ничего никому не объясняя, выскочил из кабинета.

Он постукивал по плечу таксиста, торопил и нервничал, как мальчишка перед первым свиданием. Огромная площадь пустовала. Сычев пересек поле и приблизился к лестнице. Сотня ступеней вела к нижней площадке, где находились огромные ворота порта. Бесконечный забор из острых копий перегораживал проход к реке, где гнили и ржавели старые пароходы и ждали открытия навигации еще уцелевшие. Ворота были закрыты на висячие замки, а окошки касс забиты деревянными ставнями. Мертвая зона, покинутая человечеством.

Только стая чаек кружилась над водой в поисках корма. Сычев ждал.

Скрежет железа по асфальту заставил следователя встрепенуться.

На площади появился мальчуган с ранцем на спине, лет десяти — одиннадцати. Парень гонял пустую банку из-под консервов и делал это, словно защищал честь страны по баночному футболу. Банка летела то вправо, то влево.

Еще удар, и она оказалась под ногами Сычева. Он растерялся. Как в таких случаях надо поступать? Отбить или отойти в сторону? Мальчишка сам решил эту проблему.

— Ну и терпение у вас, дяденька. Мяч под ногами, а он не бьет.

Секунду помолчав, мальчишка отошел на безопасное расстояние и сказал:

— Белого ждешь?

Сычев кивнул. Сегодня он явно был не в форме и все время попадал впросак.

— Спуститесь вниз по лестнице и идите вдоль забора к парку. На территорию порта вам не нужно, да вы и не пройдете. Белый сам к вам подойдет.

Мальчишка попятился и вдруг повернулся и дунул наутек, только пятки сверкали.

Сычев спустился по лестнице вниз, окинул взглядом бесконечный высоченный забор и повернул клееному массиву. Он шел и не оглядывался, вынув руки из карманов, чтобы их было видно. Белый вынырнул из-за колонны, но по другую сторону забора. Сычев остановился. Теперь он видел предмет своих поисков воочию. Их разделяло два шага, которые невозможно преодолеть.

— С преступником лучше говорить через решетку, гражданин начальник.

— Обучился хитростям за семь лет, — сказал Сычев и тут же пожалел о своих словах.

Не то он должен говорить, не для того спешил на встречу. Все мысли растерялись по пути, он чувствовал себя идиотом и тем не менее продолжал молчать. Он столько раз разговаривал с ним в своих мыслях, что все его аргументы были истощены. Он смотрел на худого сутуловатого паренька с тяжелым усталым взглядом и не мог найти нужных слов.

— Какие планы, Сергей?

— Проверенный метод старика Макаренко называть зеков по именам.

— Мне так удобней. Я уже давно тебя знаю.

Белый повернулся и медленно пошел вдоль забора. Сычев двинулся за ним, и они поравнялись.

— Только не уговаривайте меня сдаваться. Я не для того бежал.

— Буду уговаривать! Не придешь с повинной, хуже будет. — И опять Сычев сказал не то. — Послушай меня, Сергей. Врач в зоне ошибся. Точнее, он лгал! Анализы были фальшивыми. Таким образом он у начальства морфий вышибал для лазарета, а потом сбывал его за собольи шкурки. Ты здоров!

— Я и сам это понял. В противном случае лез бы сейчас на стену, а этот заборчик перемахнул бы не глядя.

— Повинную голову меч не сечет.

— У меня нет повинной головы. Я ни в чем не виноват, и меч меня не пугает. Возвращайтесь домой, господин хороший. Я не ищу выхода. Он мне не нужен. Я там, где должен быть. Здесь мое место. А вы что предлагаете? Получить за побег еще восемь лет и закончить жизнь на лесоповале? Я уже отсидел за то, что один шакал убил моего друга. Зона для преступников, и мне там делать нечего.

— Ты ничего не сможешь сделать один. Московская прокуратура завела дело на Ефимова, и ему не уйти от возмездия.

— Я тоже так думал, когда приехал сюда. Когда дело дойдет до суда, Ефимова освободят. Ефимовы неуязвимы и неподсудны. Я уйду в зону шкуру свою спасать, а бандит в милицейской форме будет надо мной смеяться, как над придурком, продолжать убивать и получать за это медали. — Белый резко повернулся к Сычеву и едва сдавленным голосом проговорил: — Он мать мою убил! Святое, понимаешь, начальник?!

На глаза молодого человека навернулись слезы. Нижняя губа тряслась, а на высоком лбу вздулись жилы.

— Пусть тысячи таких, как я, подохнут! Плевать! Но пусть каждый из них прихватит с собой одного такого таракана. Таких зона не лечит, такие везде в почете.

— Поверь мне, сынок. — Сычев перевел дух. Он сам напрягся, как струна, и старался снять это напряжение. — Поверь. Я прожил вдвое больше твоего, не на Ефимовых свет Божий держится. Не стоит он твоей жизни! У тебя все еще впереди. Много еще несчастных бродит по этой земле. Трудно жить, но надо.

Кто-то должен делать добро? Ты можешь стать врачом. Ты же хотел помогать людям?…

— Мы не в детском приемнике-распределителе, начальник. Там пацанов надо воспитывать. Перед тобой беглый зек. Добрый ты мужик, Сычев. Жизнь большую прожил, а так ребенком и остался. Ты по сторонам-то посмотри, что кругом творится. И как тебя до сих пор не сожрали? Прости за хлопоты и прощай. Нам не по пути.

Белый повернулся и пошел к реке. Сычев ничего уже не мог сделать.

Долговязая сутуловатая фигура таяла в бледной дымке весенней оттепели.

— Загубленная душа, — тихо сказал Сычев, глядя вслед уходящему.

Один из телохранителей Дмитрия Николаевича Шевцова доложил своему шефу, что заметил слежку.

— Говори толком.

— Поездки вашего брата в кардиологический центр стали регулярны.

Мне показалось, что за нами ведется наблюдение. Не хочу конкретизировать, но в нашем деле чутье занимает не последнее место. По моему мнению, нужно ломать график либо усиливать наряд наружного наблюдения.

• Предыдущая
• 103/111
• Следующая