Война без линии фронта - Долгополов Юрий Борисович - Страница 11

В кадрах Военного контроля значительную прослойку составляли военные контрразведчики старой царской армии и армии периода власти Временного правительства. По своему социальному происхождению, образу мыслей, личным связям эти сотрудники органов Военного контроля были ближе к служившим в Красной Армии бывшим офицерам старой армии, чем к красноармейской массе и командирам — выходцам из рабочих и крестьян. Одни специалисты этого профиля пошли работать в Военный контроль, а другие — в разведку и контрразведку белых армий. Таким образом, органы Военного контроля не всегда могли успешно бороться с внутренней контрреволюцией.

Часть работы по борьбе с внутренней контрреволюцией в армии проводили чрезвычайные комиссии — Всероссийская и местные. Так, ВЧК в ходе разоблачения заговора послов, известного также как дело Локкарта, выявила шпионско-заговорщическую деятельность морского атташе английского посольства Кроми, начальника британской миссии Р. Локкарта, английского разведчика Сиднея Рейли, американского шпиона К. Каламатиано, французского консула Гренара и других.

Силами своих сотрудников и с помощью командира 1-го дивизиона латышских стрелков Эдуарда Берзиня ВЧК установила, что Сидней Рейли проводил подрывную деятельность против Красной Армии, стремясь вовлечь часть латышских стрелков в военные действия англо-американского десанта в Архангельске против Советского государства и в готовившиеся в то время антисоветские восстания в Москве. Матерый английский разведчик пытался также спровоцировать охранявших Кремль стрелков на арест членов Совета Народных Комиссаров, захват Государственного банка, Центрального телеграфа, телефонной станции и других важных учреждений столицы. Пытаясь организовать контрреволюционный заговор среди латышских частей Красной Армии, Рейли познакомился с Э. Берзинем и, полагая, что завербовал его, передал Берзиню для организации заговора 1 миллион 200 тысяч рублей. В результате арестов, произведенных ВЧК в связи с покушением на В. И. Ленина и убийством Урицкого, были обнаружены военно-шпионские материалы и другие свидетельства подрывной деятельности против Красной Армии. Так, на конспиративной квартире Сиднея Рейли в Шереметьевском переулке, где проживала актриса Художественного театра Елизавета Оттен, в результате засады была задержана бывшая надзирательница гимназии Мария Фриде. У нее изъяли документ, подписанный «Агент № 12». В документе содержались шпионские сведения военного характера. В нем говорилось о формировании дивизий Красной Армии в Воронеже, о Тульском оружейном заводе, о количестве продукции, выпускаемой патронным заводом. Говорилось также и о том, что вследствие нехватки хлопка производство боеприпасов на заводе сократилось вдвое. На допросе Мария Фриде призналась, что пакет с документом она получила от своего брата, который работал в управлении начальника военных сообщений. Предназначался документ для С. Рейли. На квартире М. Фриде, куда направились чекисты после ее ареста, была задержана мать М. Фриде со свертком. В нем также оказались шпионские материалы военного характера, которые принадлежали ее сыну Александру Фриде. В одном из документов сообщалось:

Подпись — «Агент № 26». Александр Фриде признался в сборе сведений о военном, экономическом и политическом положении Советской республики по заданию и поручению американского шпиона Каламатиано.

В другом попавшем в руки ЧК документе, подписанном «Агент № 26» (под этим номером, как потом выяснилось, числился сотрудник таможни П. М. Солюс), также в адрес Каламатиано сообщалось:

Тут агент явно, как говорится, выдавал желаемое за действительное.

Вскоре при попытке проникнуть в норвежское посольство был задержан и сам Каламатиано, предъявивший паспорт на имя студента С. Н. Серповского. В находившейся при нем массивной трости были обнаружены шифровки и до тридцати расписок на получение денег. Каждая заканчивалась номером вместо подписи. Очевидность полного провала вынудила Каламатиано признаться и сообщить фамилии людей, скрывающихся под номерами. Признался он и в авторстве инструкций, которые давал находящимся у него на связи агентам. В инструкции, также находящейся в трости, говорилось:

Только в сети Каламатиано находилось семь агентов, собиравших сведения о военном, политическом и экономическом потенциале Советской республики. ВЧК арестовывала шпионов и контрреволюционеров и предавала их суду Революционного трибунала.

В октябре 1918 года органы ВЧК совместно с Военно-морским контролем Балтийского флота пресекли шпионскую деятельность английской разведки в морском генеральном штабе. Ее агенты регулярно направляли в Лондон сведения о положении в районе Балтийского и Черного морей, о боеготовности и боеспособности военно-морских судов Советской республики и др. В процессе расследования было установлено, что и в самом Военно-морском контроле есть предатели.

Была предотвращена тщательно готовившаяся измена на крейсере «Кречет». Группа офицеров, оставшаяся после революции на корабле, сколотила вокруг себя путем обмана и обещаний группу из нескольких десятков наиболее отсталых в политическом отношении матросов и собиралась с ее помощью поднять восстание. В случае неудачи предполагалось увести крейсер за границу и передать его англичанам.

Борьбу с контрреволюцией и шпионажем в армии вели и местные чрезвычайные комиссии. Вопрос об этом был поставлен еще в июне 1918 года на I Всероссийской конференции ЧК. Цель буржуазии, отмечалось на конференции, разложить нашу армию, использовать ее в своих интересах, и нам, как органу политической борьбы, необходимо взять на себя работу по защите армии от контрреволюции.

Работа чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией в армии в тыловых и особенно в прифронтовых районах значительно активизировалась в связи с началом боевых действий на востоке Советской республики. 13 июня 1918 года исполняющий обязанности главнокомандующего Восточным фронтом А. Ф. Мясников издал приказ, фактически содержащий программу действий местных чрезвычайных комиссий прифронтовой полосы в условиях начавшейся гражданской войны. В приказе указывалось, что