Леди туманов - Мартин Дебора - Страница 66

• Предыдущая
• 66/86
• Следующая

Закрыв глаза, Эван вспомнил, чего только не натерпелась его мать от отца, которого любила. В памяти промелькнули картины приступов бешенства, которые находили на отца, и следовавших за ними просьб о прощении… И как отец утверждал, будто обожает свою жену, хотя постоянно избивал и ее, и детей.

Любовь. Эти двое тоже клялись, что любят друг друга. Но в чувстве, которое Эван испытывал к Кэтрин, не было стремления подавить ее. Правда, Эван почти готов был причинить Кэтрин физическую боль — когда заподозрил ее во лжи, — но ведь ему удалось справиться с собой, хотя причины для ярости у него тогда имелись, и весьма основательные.

Но он не мог представить, будто способен ударить ее за то, что она пролила вино, потратила слишком много денег или повысила голос в церкви — словом, за то, чем обычно вызывались отцовские вспышки бешенства, и Эвану, конечно же, не хотелось видеть Кэтрин, трепещущую при любой смене его настроения или едва он только повысит голос. Кэтрин, с опаской стерегущая каждое его движение, — о таком и помыслить было ужасно..

И дети… О Боже милостивый! Если бы у них когда-нибудь родились дети, он бы и пальцем их не тронул. Он бы лелеял каждое дитя, появившееся на свет от их союза с Кэтрин.

Впервые за долгие годы надежда снова сверкнула впереди, маня его. Может быть, он все же не настолько похож на своего отца? Раньше Эван порой терял власть над собой. Но больше никогда в жизни он не обидит ни одно существо, которое слабее его. Особенно теперь, побывав на пороге смерти, он с особой глубиной осознал, сколь драгоценна человеческая жизнь. Нельзя осквернять ее злобой и зря мучить людей. И Эван почувствовал, как ему хочется соединить навеки свою судьбу с Кэтрин. Он хотел, чтобы она всецело принадлежала ему, а этого можно было добиться только одним способом — жениться на ней.

И, придя к такому решению, Эван выпрямился, потом медленно спустил ноги с постели. Надо непременно поскорее найти Кэтрин. Надо попросить у нее прощения за свое невыносимое поведение.

И если она простит его, он расскажет о своих чувствах к ней. Но сначала он откроется ей во всем. Кэтрин должна знать, какая черная яма зияет в его душе. И какие демоны могут вырваться оттуда против его воли. Однажды он уже пытался скрыть это от женщины, на которой хотел жениться, и это кончилось катастрофой.

На этот раз он постарается, чтобы женщина, которую он любит, соглашалась на союз с ним с открытыми глазами. Он обязан признаться во всем. Даже если она после этого отвергнет его.

Оставалось только надеяться, что этого не произойдет.

Лучи заходящего солнца высвечивали замысловатый узор на лежавшем на полу ковре. Кэтрин застыла у двери в комнату Эвана. Войти к нему или подождать, пока она узнает от слуг, что он уже проснулся?

Она придирчиво осмотрела муслиновое платье, которое одолжила ей Джулиана. Оно болталось на Кэтрин, как на вешалке. Хотелось бы, конечно, иметь более округлые формы, чтобы заполнить его, но Бог не одарил ее столь роскошной фигурой, как леди Джулиану. К сожалению, несмотря на все пережитое за последние дни, Кэтрин не утеряла желания хоть немного нравиться Эвану.

Вырез, конечно, явно больше, чем следовало бы, и…

Звук шагов, послышавшийся в коридоре, заставил ее смущенно выпрямиться. Но служанка, которая несла поднос с едой, беспокоилась лишь о том, как бы чего не разлить, и вовсе не глядела на Кэтрин.

— Добрый вечер, — улыбнулась ей Кэтрин. Горничная вскинула глаза:

— Добрый вечер, миссис Прайс. Мы не знали, что вы уже проснулись, — сказала она, останавливась.

— Это для мистера Ньюкома? — спросила Кэтрин. Служанка кивнула.

— Хозяин сказал, что мистер Ньюком попросил поесть. — Она с сомнением оглядела поднос, уставленный тарелками с хлебом, сыром, колбасой и бараниной. — По мне, так это многовато для больного человека, но мистер Воган только рассмеялся, когда я ему это сказала. А миледи нет в доме, чтобы объяснить, что…

— Думаю, ничего страшного не произойдет, если вы предложите мистеру Ньюкому всю эту еду. Я даже могу сама отнести поднос.

— Спасибо, мэм. — Горничная отдала поднос и открыла перед Кэтрин дверь.

Но, войдя в комнату, Кэтрин поняла, что не в состоянии заставить себя взглянуть в лицо Эвану. А вдруг он снова смотрит на нее с прежним ледяным выражением? Не отводя глаз от подноса, она остановилась на пороге:

— Я выкрала еду у горничной. Надеюсь, ты не прогонишь меня вместе с подносом?

— Если только ты не собираешься съесть все это сама, — отозвался он.

Незнакомые нотки в его голосе заставили Кэтрин поднять взгляд. Эван сидел на краю кровати. У нее сразу перехватило дыхание при виде него, так он был хорош в свободной рубашке, скрывавшей забинтованное плечо. И цвет лица у него стал намного здоровее. И, самое главное, Эван улыбался. И она невольно улыбнулась ему в ответ.

Но, заметив, что он пытается встать, Кэтрин переполошилась.

— Что ты делаешь! — Поставив поднос на стол, что стоял неподалеку от кровати, она подскочила к Эвану. — Тебе еще нельзя вставать. Это вредно.

Она обхватила его за талию, но он положил свободную руку ей на плечо:

— Мне и в самом деле намного лучше. И я не собираюсь есть в постели, словно калека.

— Да, но…

— Тебе не удастся загнать меня обратно в постель. Даже и не надейся. — Эван шагнул вперед, заставляя и Кэтрин двигаться вместе с ним. Похоже, сил у него прибавилось, потому что он почти не опирался на ее плечо. Так они добрались до столика, на котором Кэтрин оставила поднос.

— И к тому же, лежа в постели, — прибавил он, — бы не смог так обнять тебя.

Нежность, прозвучавшая в его голосе, так много напомнила Кэтрин… Она пристально посмотрела ему в глаза и увидела, что в них снова вспыхнул огонь, который она уже никогда не надеялась увидеть. Глядя в эти бесконечно родные глаза, она не могла ни двинуться, ни перевести дыхания.

Видимо, и он тоже. Поэтому оба застыли прямо посреди комнаты. Он повернулся к Кэтрин лицом и, обняв здоровой рукой, притянул к себе. И когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, Кэтрин со вздохом облегчения обвила руками его шею.

— Кэтрин, — прошептал Эван. — Я ждал этого момента, с тех пор как проснулся сегодня утром.

— И я тоже, — ответила Кэтрин шепотом. Он прижался губами к ее виску.

— Так ты не проклинаешь меня за то, что я так мучил тебя?

Кэтрин отодвинулась и с сомнением посмотрела на него.

— Я был таким дураком, Кэтрин! Наверное, на меня нашло временное помешательство. Не понимаю, как это могло произойти. Клянусь! Я просто не могу этого понять сейчас. В глубине души я всегда знал, что ты не способна совершить ничего дурного.

Волна эмоций захлестнула Кэтрин. Она уткнулась лицом в грудь Эвана, чтобы скрыть хлынувшие из глаз слезы облегчения.

«Он поверил мне, — повторяла про себя Кэтрин. — Наконец-то он поверил мне!»

Теперь его губы скользнули по щеке, и он негромко прошептал:

— Не плачь, дорогая моя. Пожалуйста, не плачь. Опять я стал причиной твоих слез. Это невыносимо.

Дорогая! Он сказал — «дорогая»! При этих словах глаза ее сразу высохли.

— Это от того… что я не знала… я боялась, что, когда тебе станет лучше… ты будешь вести себя по-прежнему…

Голос его стал тише дуновения ветерка:

— Я же тебе сказал, — я просто не понимаю, что это на меня могло найти! Когда я сел на лошадь, держа тебя в объятиях, каждый шаг, который приближал нас к цели, мучил меня невыносимо. Я думал о том, что никогда больше не смогу поцеловать тебя, не смогу приласкать… что мы никогда не окажемся вместе в постели…

Кэтрин глядела на него во все глаза, не веря своим ушам.

— Но ты казался таким холодным… И я решила, что ты полностью вырвал меня из сердца.

— Только скопцу это было бы под силу, да и то навряд ли. — Он еще теснее прижал ее к себе и закрыл глаза. Легкая гримаса боли пробежала по его лицу. — Не представляю, как ты можешь простить мою жестокость. Отныне я не задам тебе ни единого вопроса о случившемся. Я и без того причинил тебе слишком много страданий. Пуля мне досталась по заслугам.

• Предыдущая
• 66/86
• Следующая