Лунное очарование - Мартин Дебора - Страница 30
- Предыдущая
- 30/84
- Следующая
В эту минуту Эсме готова была убить лорда Уинтропа. Чем отчетливее она понимала, что в глубине души неравнодушна к этому мужчине, тем больше она злилась на него. Конечно, Эсме и раньше случалось принимать ухаживания от купеческих сыновей и знакомых молодых учителей, но они всегда были с ней вежливы, галантны и казались ей почти мальчиками.
Лорд Уинтроп вел себя совсем по-другому – он ни на секунду не сомневался в том, что имеет право все знать о ней, словно она – его собственность.
Впрочем, когда Эсме еще раз кинула осторожный взгляд на посла, ей показалось, что он испытывает нечто вроде раскаяния. В то время как все остальные как ни в чем не бывало продолжали оживленно о чем-то болтать, Уинтроп смотрел куда-то мимо них, рассеянно переводя взгляд с берега реки на уже начинавшее темнеть небо… Поскольку мужчины были уверены, что дам на пароходе нет, все сидели по-свойски, в одних жилетах, закатав рукава рубах и отбросив церемонии, – все, кроме посла. Тот, правда, тоже был без сюртука, и под пропотевшими рукавами рубахи обрисовывались хорошо натренированные мускулы, но вид его никак нельзя было назвать развязным – от остальных лорда Уинтропа отличала исполненная чувства собственного достоинства сдержанная суровость, а его густые каштановые волосы были аккуратно причесаны.
Взгляд лорда внезапно переместился на Эсме, и та поту пилась, лишь сейчас осознав, что слишком пристально его рассматривает. Нервно комкая в руках салфетку, она была не и силах поднять глаз – ей казалось, что взгляд ее тут же встретится с лукавой улыбкой Уинтропа, недвусмысленно говоря ей о том, что он с самого начала разгадал, кто она такая.
Когда Эсме все же подняла ресницы, взгляд посла был по-прежнему устремлен на реку, тем не менее, она чувствовала, что не в силах больше терпеть эту пытку. Ей невыносимо захотелось встать и уйти.
– Извините, – Эсме поднялась, – я, пожалуй, пойду. Я очень устал. И…
– Куда это ты, Лек? – Посол дружелюбно улыбнулся сиамцу. – Пока был только чай, сейчас подадут ужин…
– Спасибо, я не голоден.
Пробираясь к двери, Эсме чувствовала на себе любопытные взгляды мужчин, но ей казалось, что если она останется, то ляпнет что-нибудь такое, о чем ей тут же придется жалеть.
Оказавшись в своей каюте, она вздохнула с облегчением. Первый день плавания, слава Богу, прошел более или менее спокойно, но впереди ее ожидало еще много дней – путешествие обещало быть долгим.
Глава 8
Йен сидел в каюте, одновременно служившей гостиной, и рассеянно смотрел в пространство. Ужин уже давно закончился, и все разошлись, а он все вертел в руках бокал с недопитым бренди. На душе у него было муторно – как ни старался он забыть подробности недавнего разговора, они никак не выходили из головы.
Разумеется, он ни в чем не виноват, поскольку сдержал данное слово и не стал рассказывать мегере-тетушке, что ее племянница ходила на Лой Кратонг, пока та сама не передала ему извращенную версию происшедшего. И уж конечно, не он распустил сплетню о том, что они с Эсме любовники. Но отчего же тогда перед его глазами снова и снова вставал образ перепуганной девушки, уверявшей, что, если отец и тетка узнают о ее походе на праздник, случится нечто ужасное? Впрочем, поход этот и ее вымышленный роман е ним еще «цветочки». А вот связь с Раштоном…
Йен пытался уверить себя, что ему нет никакого дела до Эсме и до предстоящей свадьбы – в конце концов, до Майклза она уже была с Раштоном и, возможно, с другими. Или… Неужели все это чьи-то выдумки? Как утверждает Годфри, раньше Эсме не имела репутации гулящей девицы, да и Гарольд был немало удивлен, услышав все эти рассказы… Может быть, истории о похождениях дочери Монтроуза так же ложны, как и сплетня о его романе с ней, и кто-то распространяет эти вымыслы с некоей тайной целью?
Но кому подобное могло понадобиться и зачем? Ведь девчонка всего лишь дочка учителя: ни положения в обществе, ни большого приданого…
Но даже если все эти рассказы и правда, все равно ее жаль: стать женой нелюбимого человека, к тому же годящегося ей в отцы, только ради того, чтобы спасти свою репутацию, – незавидная, ужасная судьба… Правда, Майклза Йен почти не знал, но мог себе представить, о чем, вернее, о ком идет речь. Как может Джеймс Монтроуз, которого Йен видел всего один раз и который сразу ему понравился, так поступать со своей дочерью? Или во время их встречи Монтроуз просто не показал своего истинного лица?
А что, если девчонка на самом деле мечтает выйти за этого Майклза, хотя и клялась, что ненавидит его? В конце концов, брак с торговцем сулил ей богатство и возможность вырваться из-под всевидящего ока тюремщицы-тетки…
Но в этот вариант Йену верилось с трудом. Скорее всего Гарольд прав – Эсме не такая девушка, чтобы согласиться за деньги продать свою молодость. Впрочем, Кэролайн ведь он тоже не сразу раскусил, а дочь учителя, должно быть, еще лучшая актриса. Такие женщины способны разыграть любую невинность, чтобы добиться своего…
Перед глазами Йена снова встал образ той Эсме, которая танцевала с ним на балу. Каким неподдельным ужасом были полны ее глаза, когда он упрашивал ее о поцелуе! Йен хотел ее. Черт побери, он хочет ее и сейчас – хочет дотронуться до этих густых черных как ночь волое, распустить их, чтобы они каскадом легли по плечам… Ему вдруг вспомнились полные, чувственные, манящие губы Эсме. Может ли неискушенная девственница обладать такими? Раньше, во всяком случае, невинные девочки его не привлекали – от них слишком пахло чопорностью, и к тому же рядом всегда оказывалась пуританка-мамаша, бдительно следившая, чтобы кто-либо, не дай Бог, не покусился на невинность ее сокровища. Вот почему от молоденьких девочек Йен старался держаться подальше и, особенно после горького опыта с Кэролайн, предпочитал дам постарше.
И все-таки вряд ли Эсме – девственница. Ум у нее, может быть, и неразвитый, детский, но тело… Тело Эсме действовало на чувства Йена еще сильнее, чем тело Кэролайн. Как ни пытался он не думать о ней, перед ним снова вставал образ юной девушки, кружившейся по бальному залу в объятиях этого мерзкого торговца…
Пальцы Йена так сильно сжали ножку бокала, что чуть не раздавили ее. Черт бы побрал пошляка Годфри! Зачем ему вообще понадобилось упоминать о Майклзе? И как теперь избавиться от видений, в которых мерзкие старческие руки ласкают прелестное юное тело…
– Нет! – Йен яростно швырнул бокал об стену, а затем начал подниматься из-за стола. В этот момент он был готов развернуть пароход, чтобы вернуться в Бангкок и убедить отца Эсме не выдавать ее замуж столь поспешно.
Внезапно он усмехнулся. И что же делать потом? Жениться на ней и этим поставить крест на своей карьере? Эсме, как и Кэролайн, совершенно не умеет сдерживать своих эмоций, а для жены дипломата это одно из главных условий.
Впрочем, кроме практических возражений против этого брака, есть еще и личные аргументы… Жениться на женщине, известной всему свету как особа легкого поведения? Совершенно исключено! Это было бы повторением истории с Кэролайн…
Впрочем, подумал Йен, что Бог ни делает, все к лучшему. Пусть Эсме выходит замуж за торгаша. Правда, с ее извращенной логикой она, чего доброго, обвинит во всех своих несчастьях именно его, Йена, и, уж конечно, не захочет встречаться с ним, когда он вернется. Что ж, тем скорее он сможет ее забыть…
Еще некоторое время Йен пытался уверить себя в этом, сидя в одиночестве за столом с недопитой бутылкой бренди, пока наконец под утро не забылся неровным, тревожным сном.
– Черт побери, Чен, в последний раз спрашиваю – куда ты дел эти чертовы письма?
– Поищите на столе, сэр! – Китаец едва успел увернуться от тяжелой руки посла.
– Я уже сто раз все перерыл! – Йен в бешенстве поддел кучу бумаг, лежавших на столе, и они разлетелись по всей каюте.
Чен никак не мог понять, что вдруг нашло сегодня на лорда Уинтропа, зато он отлично знал: когда посол в таком состоянии, лучше не попадаться ему под руку, В конце концов Уинтроп обнаружит пропажу, и чем позднее это произойдет, тем больше шансов, что бешенство его успеет остыть.
- Предыдущая
- 30/84
- Следующая
