Пятнадцатилетний капитан(ил. А.Мейер ) - Верн Жюль Габриэль - Страница 11

И теперь Негоро больше чем когда-либо избегал показываться на глаза Динго. Это не помешало Дику Сэнду заметить, что после случая с кубиками взаимная ненависть человека и собаки усилилась. В этом было нечто необъяснимое.

Десятого февраля норд-ост, все время чередовавшийся с томительными штилями, во время которых «Пилигрим» не двигался с места, начал заметно стихать, и капитан Халл стал надеяться на скорую перемену ветра. Он мечтал о северо-западном ветре, который позволил бы шхуне поднять все паруса. Из Оклендского порта «Пилигрим» вышел всего девятнадцать дней тому назад. Задержка была не так уж велика, и при попутном ветре, поставив все паруса, шхуна могла быстро наверстать потерянное время. Но желанная перемена ветра еще не наступила. Приходилось ждать.

Эта часть океана была совершенно пустынна. Ни одно судно не заглядывало сюда. Мореплаватели, казалось, покинули эти широты навсегда. Китобои, охотившиеся в южных полярных морях, не собирались еще возвращаться на родину, и «Пилигрим», в силу чрезвычайных обстоятельств оставивший место охоты раньше времени, не мог надеяться на встречу с каким-нибудь собратом, идущим к тропику Козерога.

Трансокеанские же пакетботы, как уже говорилось, совершали свои рейсы между Америкой и Австралией под более низкими широтами.

Однако именно потому, что море было таким пустынным, оно особенно привлекало к себе внимание. Однообразное на взгляд поверхностного наблюдателя, оно представляется настоящим морякам, людям, которые умеют видеть и угадывать, бесконечно разнообразным. Неуловимая его изменчивость восхищает тех, кто обладает воображением и чувствует поэзию океана. Вот плывет пучок морской травы; вот длинная водоросль лежит на воде легким волнистым узором; а вот волны колышут обломок доски, и так хочется отгадать, откуда он здесь взялся. Бесконечный простор дает богатую пищу воображению. В каждой из этих частиц воды, то поднимающихся с испарением к облакам, то проливающихся дождем в море, заключается, быть может, тайна какой-нибудь катастрофы. Как не позавидовать тем пытливым умам, которые умеют выведывать у океана его тайны, подниматься от его вечно движущихся вод к небесным высотам!

И всюду кипит жизнь – под водой и над водой! Пассажиры «Пилигрима» смотрели, как охотятся на маленьких рыбок стаи перелетных птиц, покинувших приполярные области перед наступлением зимних холодов. Дик Сэнд, перенявший у Джемса Уэлдона наряду со многими другими полезными навыками также и искусство меткой стрельбы, доказал, что он одинаково хорошо владеет ружьем и револьвером: он подстрелил несколько этих стремительных летунов.

Над водой кружили буревестники – одни совершенно белые, другие с темной каймой на крыльях. Иногда пролетали стаи капских буревестников, а в воде проносились пингвины, у которых на земле такая неуклюжая и смешная походка. Однако как отметил капитан Халл, короткие крылья служат пингвинам настоящими плавниками, и в воде птицы эти могут состязаться с самыми быстрыми рыбами, так что моряки иногда принимают их за тунцов.

Высоко в небе реяли гигантские альбатросы, раскинув крылья в десять футов размахом. Затем они спускались на воду и погружали в нее клюв, ища добычу.

Эти непрестанно сменяющие друг друга картины представляют собой захватывающее зрелище. Только человеку, глубоко равнодушному к природе, море может показаться однообразным.

Днем 10 февраля миссис Уэлдон, прогуливаясь по палубе «Пилигрима», заметила, что поверхность моря стала красноватой. Казалось, вода окрасилась кровью. Сколько видел глаз, во все стороны простиралось это загадочное красное поле. Дик Сэнд играл с маленьким Джеком недалеко от миссис Уэлдон, и она сказала ему:

– Посмотри, Дик, что за странный цвет у моря. Может быть, тут какая-нибудь морская трава?

– Нет, миссис Уэлдон, – ответил Дик Сэнд, – эту окраску воде придают мириады крохотных рачков, которые обычно служат пищей крупным морским млекопитающим. Рыбаки очень верно прозвали этих рачков «китовой похлебкой».

– Рачки! – сказала миссис Уэлдон. – Но они такие крохотные, что их, пожалуй, можно назвать морскими насекомыми! Кузен Бенедикт, наверное, с радостью включит их в свою коллекцию. – И миссис Уэлдон громко позвала: – Кузен Бенедикт! Идите сюда.

Кузен Бенедикт вышел из каюты почти одновременно с капитаном Халлом.

– Поглядите, кузен Бенедикт! Видите это огромное красное пятно на море? – спросила миссис Уэлдон.

– Ага! – воскликнул капитан Халл. – Китовая похлебка! Вот удобный случай изучить весьма любопытных рачков, господин Бенедикт!

– Ерунда! – сказал энтомолог.

– Как «ерунда»?! – вскричал капитан. – Вы не имеете права проявлять такое равнодушие! Если не ошибаюсь, эти рачки относятся к одному из шести классов суставчатых и в качестве таковых…

– Ерунда! – повторил кузен Бенедикт, тряхнув головой.

– Однако! Такое равнодушие у энтомолога…

– Не забывайте, капитан Халл, – прервал его кузен Бенедикт, – что я изучаю исключительно насекомых.

– Значит, вас эти рачки мало занимают, господин Бенедикт? Но если бы вы обладали желудком кита, как бы вы обрадовались этому пиру!.. Знаете, миссис Уэлдон, когда нам, китобоям, случается наткнуться в море на такую стаю рачков, мы спешим привести в готовность гарпуны и шлюпки. В таких случаях можно не сомневаться, что добыча близка…

– Но как могут такие крохотные рачки насытить огромного кита? – спросил Джек.

– Что ж тут удивительного, дружок? – ответил капитан Халл. – Ведь готовят же вкусные кушанья из манной крупы, из крахмала, из муки тончайшего помола. Так уж пожелала природа: когда кит плывет в этой красной воде, похлебка для него готова – ему стоит только открыть свою огромную пасть. Мириады рачков попадают туда, и тогда роговые пластинки – их называют «китовый ус», – которые щеткой свисают с его нёба, выполняют роль рыбачьих сетей. Никто не может ускользнуть из его рта, и масса рачков отправляется в обширный желудок кита так же просто, как суп в твой животик.

– Ты понимаешь, Джек, – добавил Дик Сэнд, – что господин кит не тратит времени на то, чтобы очищать от скорлупы каждого рачка в отдельности, как ты очищаешь креветок.

– И надо добавить, что как раз в то время, когда огромный обжора лакомится своей похлебкой, – сказал капитан Халл, – к нему легче подойти, не возбуждая у него тревоги. Самая подходящая минута пустить в ход гарпун…

В это мгновение, как бы подтверждая слова капитана Халла, вахтенный матрос крикнул:

– Кит на горизонте – впереди по левому борту!

Капитан Халл выпрямился во весь рост.

– Кит! – воскликнул он и, побуждаемый инстинктом охотника, побежал на нос.

Миссис Уэлдон, Джек, Дик Сэнд и даже кузен Бенедикт последовали за ним.

Действительно, в четырех милях от корабля, под ветром, море в одном месте как бы кипело. Опытный китобой не мог ошибиться: среди красных волн двигалось крупное морское млекопитающее.

Но расстояние было еще слишком велико, чтобы можно было определить породу этого млекопитающего. Пород этих несколько, и каждая довольно резко отличается от других.

Может быть, это один из так называемых настоящих китов, за которыми главным образом и охотятся китобои северных морей? У настоящих китов нет спинного плавника, под кожей у них толстый слой жира. Длина настоящих китов иногда достигает восьмидесяти футов, но в среднем они не длиннее шестидесяти футов. От одного такого чудища можно получить до ста бочек ворвани.

А может быть, это финвал, принадлежащий к породе спиноперных китов, – одно уже это название должно как-никак внушать уважение энтомологу. У финвалов похожие на крылья спинные белые плавники бывают длиной почти в половину туловища, это своего рода летающий кит.

Но это мог быть и большой полосатик, известный также под названием синего кита, – у него тоже есть спинной плавник, а по длине он не уступает настоящим китам.

Пока еще нельзя было определить, к какому виду принадлежит кит, замеченный вахтенным, но капитан Халл и весь экипаж «Пилигрима» с жадностью следили за ним.