Грозный. Пес, который искал человека - Юрченко Кирилл - Страница 11
- Предыдущая
- 11/19
- Следующая
Он и понятия не имел о существовании птиц. Пернатые исчезли в этих местах задолго до появления щенка на свет. И других крылатых созданий, кроме расплодившихся в невиданном количестве мух и бабочек, Грозный никогда не видел. Поэтому совершенно естественно, что и сейчас он воспринял парящего в небе журавля за какую-нибудь капустницу.
Однако крылатое существо, описав круг, спустилось ниже, и Грозный пришел к выводу, что эта бабочка и впрямь не так уж мала и что она может оказаться именно той самой добычей, которой хватит на всех троих – для человека и для них с матерью.
Откуда только силы взялись? Сквозь густую траву Грозный помчался к реке, не желая упустить шанс застать очередную жертву врасплох и схватить, прежде чем она попытается улизнуть.
7
Все утро Андрей жадно пил воду, и даже когда расхотелось, заставлял себя, чтобы насытить кровь жидкостью, хоть из-за этого и придется выходить на улицу. Через пару часов температура упала, да и лихорадить перестало с того момента, как воздух в постройке хорошо нагрелся от печи. Не желая больше глотать просто воду, он заварил чай, который экономил раньше с неслыханной скупостью – один раз в день крохотная щепотка на стакан. Но сегодня не стал отказывать себе в удовольствии и сделал настоящую заварку.
Попив чаю, он посмотрел новости, затем почитал, пока не наскучило. Успел уснуть и провалялся еще два часа. Проснулся от настойчивых сигналов переполненного пузыря: вода сделала свое дело, промыла организм и торопилась наружу.
Накинув куртку, Андрей поднялся на ноги и добрел к двери. Выглянув на улицу, увидел Тиру.
– Привет, лохматенция! А где Грозный?
В ответ на вопрос Тира забила хвостом и бросила взгляд в степь.
– Понятно.
Его здорово пошатывало. Раскинув руки, с чердака домика Андрей перешел по короткому трапу на верхушку оврага. Быстро сделал дела. Перед тем как вернуться в дом, он еще раз окинул взглядом обозримое пространство. Позвал Грозного. Тишина.
Прошло три часа, но пес так и не объявился. Обычно он не отсутствовал так долго. Андрей заволновался. Он все еще чувствовал слабость, но проводить время в тревожном ожидании не собирался и снова вышел на улицу.
Воздух успел нагреться, стрекотали кузнечики и мухи роились возле засохших костей, недогрызенных собаками. Зрелище не показалось приятным, но Андрей отчего-то подумал о еде и не в первый раз вспомнил о том, что у него слишком мало продуктов на зиму. В качестве запаса на черный день в одном из ящиков, составлявших кровать, хранились консервы, несколько банок своих, но большей частью найденных на ферме и каким-то чудом уцелевших в огне. Это был неприкосновенный запас. Для повседневных нужд он использовал только свежедобытое мясо, остатки высушивал над печкой, без соли, поскольку ее было мало. Мясо сушилось быстро, даже мухи не успевали его попортить, правда, всего выходило немного. Вот наступят морозы, тогда можно серьезно заняться заготовкой. Но это если будет на что охотиться и если будет ловиться рыба. Так что все слишком рискованно. Он снова не знал, радоваться ли тому обстоятельству, что опытная ферма находится на отшибе. По сути, оказался сам у себя в заложниках.
Впрочем, и уходить не хотелось. Передавали слишком неоднозначные новости. Наследники, похоже, устойчиво сопротивлялись властям. Когда вокруг неспокойно, легче прожить вот так – в полной глуши и одному.
Да, что ни говори, стоит отсидеться. А сегодня лучше поголодать, отлежаться. Даже полезно иногда. О собаках можно не переживать – найдут себе что-нибудь.
Он вновь подумал о Грозном, и беспокойство вернулось. Где же пес?
Пронзительный крик сверху заставил Андрея задрать голову.
Там, в бирюзовом небе, высоко-высоко парила…
Он обомлел.
Птица!
Настоящая, живая птица!
Стерх – белый журавль, красавец, гордо раскинув крылья, летел над степью, выбирая место на песчаных отмелях реки.
– Не может быть! – произнес Рокотов и застыл с разинутым ртом, выпучив глаза от невиданного зрелища.
Откуда он взялся, из каких таких краев? Эти журавли и раньше были очень редки, а теперь, когда всех пернатых впору заносить в Красную Книгу, он вдруг явился – невиданный гость.
Как зачарованный, Андрей наблюдал за птицей, за каждым едва заметным мановением ее крыльев. Почему журавль выбрал именно это место, и есть ли поблизости его сородичи? В это время года перелетные птицы испокон веку собирались на юг, он мог отбиться от стаи. А может быть, никаких стай нет, и это единственный белый журавль на всей Земле и других больше не будет никогда?
От этой мысли у Андрея сжалось сердце.
Он видел, что журавль стремится к земле, и его скоро не станет видно за высокой травой. Но ведь это, возможно, последний раз, когда он видит живую птицу!
Позабыв о болезни, о Грозном, обо всем на свете, он помчался к обрыву, соскользнул с него, неудачно ударился коленями о камни на берегу, редкие, но как назло именно сейчас угодившие под ноги. Прихрамывая, он все же двигался очень быстро, почти бежал. Не забывал про осмотрительность и тщательно выбирал путь, чтобы песок гасил звуки шагов и чтобы не угодить сапогами в плюхающую воду.
Дойдя до места, где, как он подозревал, должен был опуститься журавль, Андрей перешел на четвереньки и дальше сквозь траву полез крадучись, тихонько раздвигая стебли, пока не дополз до границы зарослей.
Потрясающая картина открылась перед ним.
Длинноногий журавль стоял на берегу, грациозно наклонив к земле тонкую шею, и длинным красным клювом выщипывал корневища осоки. Когда он летел, видны были черные перья на концах крыльев, но теперь его тело казалось идеально белым, совершенно как снег.
Он был невероятно красив – быть может, оттого что не с чем и не с кем было сравнивать. «Впрочем, он и должен казаться, наверное, таким совершенным», – думал Андрей, глядя как величественно журавль прохаживается по мелководью, пуская кругами рябь и что-то доставая со дна.
Андрей мог бесконечно долго любоваться этим зрелищем, оно бы никогда не надоело. Ведь это была птица!
Заходясь от восторга, он вдруг заметил какое-то шевеление в кустах. Вскоре увидел: из зарослей высунул голову Грозный. Навострившись, прижавшись к земле, пес медленно полз к журавлю. А тот стоял в воде и не двигался.
Андрей все еще был под впечатлением и потому не сразу понял, что происходит неладное, и еще не воспринимал затею Грозного как нечто кощунственное. Он наблюдал за расчетливыми и спокойными (как будто пес знал, что добыча никуда не денется) движениями Грозного и никак не мог взять в толк, почему журавль не замечает собаку, не видит опасность? Отчего замер?
Но и птица в этот момент выглядела ненастоящей. Выдуманной. Или мастерски изготовленным чучелом. Казалось, она даже не шевелится, будто неживая…
…Когда Грозный разглядел существо, он окончательно убедился, что оно ничуть не похоже на бабочку. От него исходил необычный запах, какого он никогда не слышал. Нежный, вызывающий трепет и желание испробовать на вкус. Разве что пасть у существа была странная, длинная и острая – как нож, которым человек резал мясо, а иногда любил им играть, втыкая в стену своего жилища.
Но желание завладеть добычей было сильнее предосторожности.
Постепенно Грозного настигло спокойствие. Одновременно добавилось то самое ощущение, казавшееся для молодого пса внове: внутри него опять рождались невидимые пульсации, способные лишить жертву воли, и видел он перед собой только одно – манящий белый кусок еды на длинных тощих ногах.
Он подобрался к существу почти вплотную, даже трава не мешала. Обострились все чувства и, как в прошлый раз перед напуганным сусликом, Грозный вдруг окунулся в чужое сознание. Это длилось лишь мгновение, но, благодаря своему дару, молодой пес неведомо каким образом снова прикоснулся к тому, что когда-либо в своей жизни видело и чувствовало другое существо. Образы, запечатленные в памяти журавля, ворвались в его голову стройным вихрем, отозвались чередой вспышек. Увиденных картин было настолько много, что едва контакт оборвался, Грозный одурело вжался в землю, напуганный тем, что успел узреть в этот миг. Стоящее перед ним существо знало так много всего, о чем он не имел никакого представления. Для этого существа распахнуты были двери недоступных Грозному стихий. И в особенности – воздуха. Самой высокой точкой, откуда Грозный когда-либо мог наблюдать, был обрывистый берег реки. Но это существо умело подниматься на немыслимую высоту, где душа Грозного замирала от страха, и оттуда, сверху, река казалась тонюсенькой нитью, а все остальные существа и вовсе становились невидимыми.
- Предыдущая
- 11/19
- Следующая
