Выбери любимый жанр

Записки охотника Восточной Сибири - Черкасов Александр Александрович - Страница 109


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

109

В весьма редких случаях бывают и у козлух небольшие рожки; это уж не что иное, как игра природы. Зверовщики говорят, что такие козлухи никогда не чреватеют, всегда ходят яловыми, даже не совокупляются с гуранами. Так же редко встречаются и козьи князьки, т. е. козули совершенно белые или пеганые. О них в Сибири идут разные толки и выдумки. Одни говорят, что такую козулю следует убить во что бы то ни стало, по той причине, что она к добру; другие же бить не велят — худо будет. Суеверие есть общий недостаток почти всех охотников, не только сибирских промышленников, из которых некоторые не верят подобному вздору и равнодушно посмеиваются над простачками. Впрочем, таких очень немного. Еще реже встречаются козлухи и гураны с одним рогом; про этих выродков суеверные охотники рассказывают иногда презабавные вещи. Мне только раз случилось видеть однорогую козлуху, добытую в козьей пасти (ловушке), но поймавший ее охотник даже не повез домой свою добычу, а оставил в лесу, говоря, что она попала не на радость.

Дикие козы точно так же, как изюбры и сохатые, почти в одно с ними время, имеют подкожных, носовых и горловых червей. Сибиряки говорят, что во время пребывания носовых червей козуля бывает глухая; по-моему, она тогда не глуха, в точном смысле этого слова, но слышит хуже обыкновенного, и потому скрасть ее легче, чем в другое, свободное от угрей, время.

Зимою козы любят жить обществом; нередко они собираются в большие табуны, голов по сто и более. В пять, десять голов табуны нередки даже и в тех местах, где коз мало. Зимою трудно увидать козулю в одиночку, а летом никогда не встретишь табуна. Зимою старые и молодые гураны, козлухи и поматеревшие анжиганы — все вместе, летом же наоборот; в конце весны и начале лета, до гоньбы, гураны живут отдельно от маток; в это время они прячутся по чащам, живут в отдельных колках и только ночью выходят на чистые, луговые места. Напротив, осенью козлухи, оставив своих анжиганов, стараются сами спрятаться от отыскивающих их гуранов. Вот почему весною попадается на глаза и пулю более козлух, а осенью — гуранов.

Зимою волки на диких коз делают целые охоты, или, лучше сказать, облавы; собравшись несколько штук вместе и зная, что где-нибудь есть табун коз, они разделяются на партии: одна из них гонит козуль следом, а другая пускается смекать, или мастерить, т. е. забегает с боков и навстречу к несущимся козулям; козы, видя сзади и с боков неумолимые волчьи зубы, чаще всего разбиваются порознь и в одиночку или по две и по три бросаются в стороны и стараются спастись бегством, но увы! Волчьи ноги крепче козьих, мускулы первых упруже и далеко неутомимее, чем у последних, и бедные козы, выбившись из сил, скоро и легко достаются волкам. Даже один волк может загнать козулю до того, что она не в состоянии сделать ни одного прыжка. Страх у преследуемых волками коз так бывает велик, что нередко они забегают в селения, дворы, раскрытые бани, сени, гумна, даже заскакивают под телеги проезжих и, конечно, отделавшись таким образом от волчьих зубов, попадают под нож человека. Подобных примеров в Забайкалье найдется множество. Однажды мне случилось быть мимоездом в Букукунском казачьем карауле зимою; встав рано утром, я отправился во двор посмотреть своих лошадей, как вдруг увидал козулю, лежащую между домашним скотом около сеновала. Сначала я не обратил на нее никакого внимания, думая, что она ручная, хозяйская, прошел взад и вперед и, воротившись в избу, ни слова не сказал о ней хозяину. Как вдруг, немного погодя, слышу шум и крик ребятишек: «Усь, усь, Серко! Серко! Усь, усь, возьми, усь!..» — а потом и собачий лай. Все выскочили опрометью из избы и бросились к сеновалу. Я долго не мог понять, в чем дело, и тогда только догадался, когда услыхал предсмертный рев козули, которую собака схватила за горло. «Дедушка, а дедушка! — кричал чуть не во все горло вбежавший в избу суседский парнишко в одной рубашке и босиком. — Ваш-то Серко в вашем огороде сейчас козулю поймал, ей-богу поймал!» — «Чего ты глотку-то разинул, дурачина? — с досадой проговорил старик, оставшийся в избе на полатях и не замеченный мною ранее. — «Поймал, поймал, ей-богу поймал» — еще божишься, словно некрещеный! Эка диковинка, что козуля во двор забежала! Впервые, что ли?» Однако ж старик, как ни осерчал, а тихонько и кряхтя сполз с полатей, накинул старую шубенку и, шепча: «Слава тебе, господи! С нами крестная сила!» — поплелся из избы вслед за припрыгивающим мальчишкой, который, успев натянуть чьи-то сапоги и накинуть на себя чужую новую шубу, уж не думал о декабрьских морозах… За ними вышел и я посмотреть на пойманную козулю.

Зимою козули отдыхают не прямо на снегу, а разгребают его копытами до земли и тогда уже ложатся, согнувшись и поджав под себя ноги. Только раненые козули не разгребают снега, а, напротив, стараются лечь на него. Если будут испуганы несколько коз, ходивших вместе, то куда бросилась одна, туда побегут и все остальные, прыгая скачок в скачок. Огромные валежины им не преграда, козули легко их перепрыгивают: они делают иногда скачки до четырех и более сажен. Не подозревая опасности, козули ходят обыкновенно тихо или бегают мелкой рысью, но испуганные скачут и бегут с такой быстротой, даже на самые крутые горы, что трудно представить не очевидцу. Скачки их неровны, обыкновенно они пять-шесть прыжков делают небольших, а следующий проскакивают с удивительной легкостью высоко и широко.

След козули сходен со следом домашних коз и почти такой же величины, но дикая коза не волочит ног по земле, как дворовая. След гурана круглый, тупой, а козули — острый, продолговатый, узкий. Раздвоившиеся копытца на следу означают, что козуля ранена, притом раненая козуля таскает по земле ноги, что со здоровой случается только тогда, когда она ходит стельная последнее время.

Кал дикой козы сходен с овечьим или калом домашних коз, только шевячки козули несколько продолговатее и тоньше, а моча (урина) последней оставляет на снегу красновато-бурые пятна. Слух козули до невероятности тонок, обоняние остро, но зрение слабо. Поэтому козуля более верит уху и носу, чем глазам; малейший незнакомый шум, треск, стук, шорох уже заставляют ее бежать без оглядки. Если она почует запах охотника или какого-нибудь хищного зверя, хотя бы еще ничего не слыхала и никого не видала, тотчас бросается спасаться. Но глазам она не верит, как говорят промышленники, и если стоять неподвижно под ветром от козули, то она и в 10 шагах днем не отличит человека от пня и не убежит до тех пор, пока не пахнет на нее запахом или она заметит малейшее движение охотника. На этих-то данных и основана почти вся охота за дикими козами в Забайкалье. Опытный, ловкий промышленник в состоянии иногда скрасть несколько козуль на чистом месте, но подходя к ним с подветренной стороны в то только время, когда козули едят и, стоя не шевелясь или лежа на земле — когда которая-нибудь из стада поднимет голову. Недаром сибиряки называют козулю слепою, — пожалуй, и справедливо. Я знал двух таких промышленников, которые за пятьдесят сажен, иногда еще ближе, подбегали к козулям, по-видимому смотревшим в ту сторону, где находится охотник, и неудачи почти не бывало. Я часто спрашивал их, к чему они это делают, когда и без того расстояние так невелико, что можно стрелять не задумавшись. Ответ был всегда одинаков: «Гм, для чего же палить далеко, когда можно подойти ближе? Ведь козуля дика и слепа, да и разве не видно, что она смотрит не туда, куда бы следовало!»

Голос козули сходен несколько с блеянием овцы, только у козули оно как-то гуще, сиповатее и однозначнее. Здесь говорят — козуля ревет. Рев ее редко бывает без видимой причины, а обыкновенно следует после испуга. В самом деле, дикая коза, застигнутая врасплох, иногда до того пугается, что только кричит и скачет на одном месте, а не бежит.

Дикая коза хитра, недоверчива и до крайности боязлива. В случае надобности она ловко скрывает свой след, так что неопытному в этом деле охотнику козьего следа не выправить и козули не найти. В особенности легко раненная козуля куда как хитра в этом случае. Зимою она старается попасть на какой-нибудь козий же след, на дорогу, бросается в стороны, делает петли, скачет через кусты, забивается в густую чащу, старается выбегать на такие места, где нет снега, например на голые солнопеки, летом же, кроме всего этого, она спускается в горные речушки и бежит ими по нескольку сот сажен, глубокие места или омуты переплывает и на берег (обыкновенно противоположный) выходит тогда, когда уже надеется быть незамеченной; она даже ложится на землю около самой воды, забивается под крутые яры, валежники и проч. Но все эти уловки и увертки хорошо известны настоящему сибирскому зверовщику, моргену, как здесь говорят; надуть его трудно козуле, и если не он, то собака непременно отыщет плутовку. Свежая кровь, ясно видимая на снегу, а летом на траве и кустах, служит первым признаком при поисках. Самое лучшее — раненую козу не тревожить вскоре после выстрела; она непременно ляжет и уснет; если же взбудить, она сгоряча, или, как говорят, со скропу, бросится наутек и бежит столько, сколько силы позволят.

109
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело