Гавань ветров - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 62

• Предыдущая
• 62/80
• Следующая

— Я посылал за тобой, целитель, а не за этой бескрылой летуньей!

— Марис теперь моя помощница, — спокойно ответил Эван. — Она уже не летатель!

— Летатель всегда остается летателем, — пробурчал Правитель. — У нее полно друзей среди летателей, и она нам здесь не нужна. Осторожность…

— Она помощница целителя, — перебил Эван. — Я ручаюсь за нее. Правила, обязательные для меня, обязательны и для нее. Мы не проболтаемся о том, что увидим здесь.

Правитель продолжал хмуриться. Марис едва сдерживала ярость: как он смеет говорить о ней в таком тоне, будто она — пустое место!

Наконец Правитель процедил:

— Ну ладно, целитель, хоть не очень-то я верю этой истории про помощницу, но твое ручательство за нее приму. Только помни, если она проболтается, я повешу вас обоих.

— Мы очень торопились сюда, — холодно произнес Эван. — Но, видно, причин для спешки не было.

Правитель молча отвернулся, послал за новыми стражниками и ушел, не оглянувшись на Эвана и Марис.

Стражники, молодые и вооруженные до зубов, повели их вниз по каменным ступеням в подземный ход, пробитый сквозь толщу скалы много ниже жилых помещений. Прикрепленные через длинные промежутки к стенам свечи отбрасывали неверный дрожащий свет. В низком тесном проходе пахло плесенью и дымом. Марис вдруг почувствовала, что стены и потолок наваливаются на нее, и в испуге схватила Эвана за руку.

Наконец перед ними открылся поперечный проход с тяжелыми деревянными дверями по левой стене. Они остановились перед одной из них, и стражники вынули из скоб широкие засовы. За дверью оказалась тесная каморка с тощим тюфяком на полу и круглым окошком под потолком. К стене прислонилась молодая женщина с длинными белокурыми волосами. Губы у нее распухли, под глазом горел синяк, на одежде — засохшие следы крови. Марис не сразу узнала ее.

— Тайя! — воскликнула она в растерянности.

Стражники вышли, заложив снаружи засовы на двери, но предупредили, что останутся неподалеку и сразу же вернутся, если что-нибудь понадобится.

Марис продолжала стоять как вкопанная, а Эван подошел к Тайе.

— Что произошло? — спросил он.

— Молодчики Правителя распустили руки, когда арестовывали меня, — ответила она своим спокойным ироничным голосом, словно речь шла не о ней.

— Наверно, мне не стоило сопротивляться.

— Где болит? — спросил Эван.

Тайя поморщилась.

— Вроде бы мне сломали ключицу и выбили зуб. Но в основном просто синяки. Кровь натекла из разбитой губы.

— Марис, мою сумку! — распорядился Эван.

Марис отдала ему сумку и поглядела на Тайю.

— Но как он мог арестовать летателя? По какому праву?

— По обвинению в измене, — ответила Тайя и охнула: Эван начал ощупывать ее ключицу.

— Сядь, — сказал Эван, помогая ей опуститься на тюфяк. — Так тебе будет легче.

— Он, наверно, рехнулся, — пробормотала Марис, и ей вспомнился рассказ про Сумасшедшего Правителя Кеннехата. Узнав о гибели сына в далеком краю, он обезумел от горя и приказал убить летателя, принесшего дурную весть. После этого летатели перестали посещать остров, и гордый, богатый Кеннехат разорился и опустел, а его название стало символизировать безумие и отчаяние. С тех пор ни один Правитель не смел и думать о том, чтобы прикасаться к летателю. До этого дня.

Марис покачала головой. Она не могла поверить в то, что произошло.

— Неужели он настолько обезумел, что вообразил, будто ответы его врагов, которые ты приносила, принадлежат тебе? Назвать это изменой уже само по себе преступление. Нет, он, конечно, сошел с ума. Ты ему неподвластна: он же знает, что летатели не подчиняются местным законам. Как равная ему, ты не можешь совершить измены. Что, ты по его словам, сделала?

— Нет, он знает, что я сделала, — ответила Тайя. — И я не говорю, что меня арестовали без причины. Просто я не думала, что он узнает, и до сих пор не понимаю, как он смог пронюхать — я ведь была так осторожна! — Ее лицо болезненно исказилось. — И все напрасно. Война будет — такая же жестокая и кровавая, какой была бы без моего вмешательства!

— Не понимаю.

Тайя насмешливо улыбнулась. Ее темные глаза яростно блестели, несмотря на боль.

— Не понимаешь? Я слышала, что в былые времена летатели доставляли послания, не понимая смысла слов, которые произносили. Но я-то понимала все — каждую угрозу, каждое заманчивое обещание, каждую попытку заключить военный союз. Я сама изменяла послания: сначала чуть-чуть смягчала, потом приносила ответы, которые должны были заставить Правителя отложить войну, которую он задумал, или вовсе от нее отказаться. И все шло хорошо… пока он не узнал, что я его обманываю.

— Довольно, Тайя, — перебил Эван. — Пока помолчи. Я вправлю кость, и тебе будет очень больно. Сможешь ты лежать спокойно, или Марис тебя подержит?

— Я буду умницей, целитель, — сказала Тайя с глубоким вздохом.

Марис растерянно смотрела на нее, не в силах поверить услышанному. Тайя посягнула на главное — она исказила послание, которое ей доверили! Она вмешалась в политические дрязги, вместо того чтобы оставаться выше их, как положено летателям! Безумный поступок — арест летателя — уже не казался Марис таким безумным. Что еще оставалось Правителю? Понятно, почему его так встревожило ее появление. Когда другие летатели узнают…

— Как собирается поступить с тобой Правитель? — спросила Марис.

Впервые голос Тайи стал мрачным.

— Обычная кара за измену — смерть.

— Он не посмеет!

— Не знаю… Я боялась, что он задумал запереть меня здесь, тайно убить и заткнуть рты стражникам, которые меня схватили. Тогда бы все решили, что я упала в море. Но при тебе, Марис, он не решится. Ты его изобличишь.

— И нас с ней вздернут, как хулителей и изменников, — сказал Эван шутливо. И добавил серьезно: — Думаю, ты права, Тайя. Правитель не послал бы за мной, решив убить тебя тайком. Куда проще оставить тебя умирать тут. Чем больше людей узнает, что ты в темнице, тем опаснее для него.

— По закону летателей Правитель не может судить летателя, — объявила Марис. — Он должен передать тебя на суд летателей. И тебя лишат крыльев… Ах, Тайя! Мне не приходилось слышать, чтобы летатель допустил подобное!

— Ты возмущена, Марис? — Тайя улыбнулась. — Тебя ужасает лишь нарушение традиции, а к остальному ты равнодушна. Даже ты! Но ведь я всегда говорила, что ты не однокрылая.

— По-твоему, это что-то меняет? — спросила Марис негромко. — Ты полагаешь, что однокрылые соберутся вокруг тебя и будут рукоплескать преступлению? Что тебе оставят крылья? Но какой Правитель захочет давать тебе поручения?

— Правителям это не понравится, — согласилась Тайя. — Но не пора ли им понять, что они не могут командовать нами. У меня есть друзья среди однокрылых, и они согласны со мной. Правители забрали себе слишком много власти, особенно здесь, на Востоке. А по какому праву? По праву рождения? Прежде случайность решала, кому носить крылья, но ваш Совет изменил это. Так почему случайность должна решать, кому править? Ты и не представляешь, Марис, на что способны некоторые Правители. На Западе все по-другому, и тебе трудно это понять, как и остальным летателям, получившим крылья по праву рождения. Но для однокрылых все складывается иначе. Мы ведь растем, как и прочие бескрылые, ничем от них не отличаясь, и, когда выигрываем крылья, Правители продолжают видеть в нас своих подданных. Наши крылья требуют, чтобы они уважали нас, как равных себе, но уважение это преходяще. На любых состязаниях мы можем лишиться крыльев и вновь стать бесправными и бессильными.

Тайя немного помолчала, потом продолжила:

— На Востоке, на Углях, почти всюду на Юге и даже на кое-каких островах Запада — везде, где Правители наследуют власть по праву рождения, они уважают летателей, унаследовавших крылья. А к тем из нас, кто заслужил свои крылья в упорной борьбе, они испытывают презрение, хотя и прячут его. Они обращаются с нами как с равными только для вида, а на самом деле все время пытаются подчинить нас, купить или продать, властвовать над нами, гонять с посланиями, будто мы — стая дрессированных птиц. Ну так мой поступок встряхнет их, заставит задуматься. Мы им не слуги и больше не будем смиряться и доставлять дурные послания — смертные приговоры и требования, разжигающие войны, которые грозят гибелью нашим семьям, друзьям и всем мирным людям!

• Предыдущая
• 62/80
• Следующая