Как влюбиться без памяти - Ахерн Сесилия - Страница 63
- Предыдущая
- 63/64
- Следующая
– Ладно, не переживай ты из-за этого, сейчас лучше прикинуть, где он может быть. Давай напрягись.
Я перебирала в памяти последние события. Пентхаус, ночь, которую мы провели там вместе, вид из окна на мост Хафпенни. Я похолодела. Он же все время держал это в голове.
– О, доперла, – сказала Бренда.
– Двигай, Кристина, – подтолкнула меня Адриана. – Беги.
И я подобрала подол своего вечернего платья, и я побежала. Да, на каблуках бегать неудобно, но и скакать босиком по городу, рискуя напороться на битое стекло, тоже не вариант. Увы, и Пат, ожидавший в машине, ничем не поможет – мне нужно тут же свернуть направо, на Парламент-стрит, тогда я сразу попаду к мосту, через один перекресток. А Пату придется сделать изрядный крюк, чтобы доставить меня туда. На это у нас нет времени. Я мчалась в холодной ночи, одной рукой придерживая накидку из искусственного меха, а другой – распахивавшийся от бедра длинный разрез на платье. По Парламент-стрит прямиком к набережной Веллингтона, под любопытными взглядами субботних зевак. Вот он, мост, уже виден вдали, но я не могу разглядеть, есть ли там кто-нибудь. И я побежала дальше, вдыхая морозный воздух, который огнем жег мне легкие. Мост был все ближе, и я наконец увидела Адама. Ровно на том же месте, где мы встретились две недели назад. Мужчина в черном, под рыжим фонарем, а внизу горят зеленые огоньки подсветки. Я перевела дух, набрала полную грудь воздуха и с новыми силами устремилась вперед, к мосту. Вот уже и ступеньки. Шаг, еще шаг, наверх.
– Адам! – Я кричала во весь голос. – Адам, не надо, прошу тебя!
Он обернулся. На лице – печаль, тревога и удивление.
– Не бойся, я не буду тебя хватать и удерживать. Смотри, я не подхожу слишком близко. Договорились?
Прохожие, недоумевая, не зная, что в такой ситуации делать, шли через мост, подальше обходя Адама, словно он был увешан взрывчаткой.
Я плакала навзрыд. Слезы сами полились еще до того, как я взбежала на мост. И теперь я стояла перед ним, рыдающая, замерзшая, задыхаясь и шмыгая носом.
Он не сказал ни слова.
– Я знаю, с Марией не получилось… – Мне не хватало дыхания, чтобы говорить внятно. – Ну, прости, прости меня, пожалуйста. Я знаю, ты ее любишь и теперь тебе кажется, будто у тебя ничего не осталось. Но это неправда. У тебя есть компания «Бэзил» и полный зал народу, который в восторге, что ты ее возглавишь. И еще у тебя есть… очень много всего. Ты молод, здоров, у тебя хватает друзей. – Я ловила ртом морозный воздух. – И еще у тебя есть я. – Я горестно подняла руки. – Понятно, это не то, что тебе нужно, но все-таки ты всегда можешь мне позвонить. В любое время. Клянусь тебе, я сделаю все, чтобы тебе помочь, и вообще все, чтобы ты был счастлив. Признаюсь честно, – я наконец умудрилась набрать полную грудь воздуха, – ты мне нужен. Когда мы с тобой встретились, я пообещала, что покажу тебе, как прекрасна жизнь, но ни черта не знала, как это сделать. И купила книжку! – Я грустно рассмеялась. – Но ты не гнался за счастьем. Радость приходит нежданно – она невычислима формулами, ее нельзя обязать. Только вот я этого не знала. И не знала, что мне делать. Мне кажется, незадолго до того я перестала видеть, в чем прелесть мира. Но когда я была с тобой… с тобой было понятно, как хороша жизнь, сколько в ней радости. Ты стал моим чудесным проводником в мир счастья. Показал, что самые простые, обыденные дела, если делать их с тем, кто тебе дорог, способны превратиться в чудесное время. Изначально предполагалось, что я буду учить и советовать, но в итоге ты показал мне, куда надо идти. Я знаю, ты вовсе не это хотел бы сейчас услышать, но – это ты помог мне понять, что такое любовь. Настоящая любовь. И не только к жизни, – я проглотила ком в горле, – но и к мужчине. К тебе. Кажется, я всегда старалась поступать наверняка. Старалась, чтобы все, включая отношения с людьми, было максимально надежно. Чтобы ни в чем не было ошибки.
Я подумала про Барри и наши с ним отношения. Да, я выбрала того, с кем не могло бы возникнуть никаких драматических переживаний, неожиданностей, вообще ничего такого, чего я не могла бы моментально уладить. Я не могла себе позволить по-честному кого-то полюбить. Нет, не могла, пока не встретила Адама, с которым каждый новый день не сулил ничего, кроме переживаний и неожиданностей.
– Мне все равно, нужна тебе моя любовь или нет, потому что быть с тобой и знать, что ты есть, – достаточно, чтобы я была счастлива. Адам, все, что я пытаюсь сказать, – ты любим. Я тебя люблю. Прошу тебя, не делай этого. Пожалуйста, не прыгай. Потому что я не могу без тебя.
Он, кажется, едва не плакал. Рядом с нами остановилась какая-то парочка, явно недовольная тем, что пропустила его речь: ту часть сценария, где Адам угрожает, что немедля бросится в реку.
Я была совершенно опустошена. Я открыла и выплеснула все, что было на душе. Теперь там свободно гулял ледяной ветер. Из самого сердца я излила все, что могла, чтобы его спасти. И оставалось только ждать, надеяться, молиться, что он не просто услышал, но прочувствовал все, что стояло за моими словами, и они дойдут до его сердца. Я не смогла спасти Саймона, я не могу, не имею права ошибиться сейчас, с Адамом.
– Посмотри на меня, – сказал он.
Нет, не могу. Я не хочу слышать, как он объяснит, почему должен уйти. Глаза застило от слез.
– Смотри, раз он говорит, – сказала какая-то женщина. И я посмотрела.
Адам улыбался, и это было странно. Что тут смешного, чего он вдруг развеселился? Те двое, что остановились понаблюдать за нами, тоже весело улыбались. Мне захотелось им крикнуть: «Вы не понимаете! Это вопрос жизни и смерти!»
– Где я стою? По какую сторону? – спросил он с улыбкой.
– Что? – Я недоумевающе глядела не на него, а почему-то на эту случайную парочку. – Не понимаю.
Это что, метафора? Что он имеет в виду? Почему он преспокойно усмехается, да еще с таким видом, будто с ним все в порядке и он вполне разумно мыслит, хоть я и знаю, что это не так? Я же помню, вот точно так же он стоял две недели назад, по ту сторону ограды, балансируя на краю, уже готовый прыгнуть. Я посмотрела на него и увидела – он твердо стоит на мосту, по эту сторону ограды, улыбается мне и ни одной секунды не собирается никуда прыгать!
– О черт, – выдавила я.
– Иди сюда, – рассмеялся он и протянул мне руки.
Я помотала головой и отвернулась, мысленно посылая ко всем чертям и своих сестер, и его, и самое себя. Я-то ему всю душу… нараспашку. Бежать, бежать отсюда.
– Я думала… эти дуры сказали. Вот ведь хрень… я решила, что ты… ну, маразм, конечно…
Он подошел ко мне, взял за руку и остановил, не давая уйти. Он был настолько выше, что ему приходилось заглядывать мне в лицо.
– Я сказал Марии, что у нас с ней ничего не получится.
Я обомлела.
– Что? Почему ты это сделал?
Он насмешливо прищурился.
– Потому что. Она, скажем так, сделала мне очень больно. Или, скажем точнее, предала меня. Но и я не был молодец. Я не заботился о ней в должной мере. Весь последний год я вел себя как мудак, за что и принес свои извинения. Она их приняла, сказала, что была чрезвычайно тронута тем, как я пытался ее вернуть: просто, говорит, до слез ее довел ностальгическими своими попытками. Ну и себя, признаться, тоже. Но я четко понял – мы не пара. Слишком много всего произошло, жизнь слишком сильно изменилась. Мы разошлись, обратно не вернуться. Я не хочу возвращаться назад.
Я поежилась, еще не отойдя от шока, и он прижал меня потеснее.
– Мария мне сказала: «Это из-за той девушки?» И я понял, что да, во многом именно так.
– Какой еще девушки? – спросила я.
Адам рассмеялся.
– Знаешь, это не смешно. Я вообще не понимаю, что происходит. Минуту назад я думала, ты собираешься прыгнуть вниз с моста из-за Марии. Теперь ты мне сообщаешь, что не собирался этого делать, потому что есть какая-то другая девушка, о которой ты никогда мне раньше не говорил. А я тебе все рассказывала, – всхлипнула я, прижавшись щекой к его груди, в ужасе от того, что сказала.
- Предыдущая
- 63/64
- Следующая
