Монтер путей господних - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga" - Страница 38
- Предыдущая
- 38/81
- Следующая
— Тогда зачем… — опешила белая.
— Затем, что, пока я занят, ко мне никто не лезет. Поняла?
Лаванда поняла: ей подвернулась невероятная удача — встретить ренегата в рядах секты. Осталось понять, почему он до сих пор жив, и убедить в дружеских намерениях. За ту неделю, что оказалась в ее распоряжении, Лаванда сумела вызвать лишь удивление и недоверие — Сэм смотрел на нее, как на собаку, внезапно сказавшую «мяу!». Потом вернулся Хаино и опять начал портить шпионке диспозицию.
Посвященный ворвался в усадьбу под вечер, как блудный дух, голодный и осунувшийся. Следом за ним двое непроницаемо спокойных измененных пронесли маленький, но тяжелый сундучок. Отправившиеся с Хаино сектанты, как ни странно, вернулись все.
Лаванда немедленно перебралась в гостиную слушать сплетни. Разговоров только и было, что о возвращении Учителя, но, увы, для шпионки ценность этих слов была не то что нулевая — отрицательная. Ну, какую пользу можно извлечь из того факта, что Посвященный не поздоровался в коридоре с девицей Б.?
После часа бессмысленной болтовни слуга-измененный незаметно отозвал Лаванду в сторону — с ней хотели поговорить.
Хаино успел умыться и переодеться, из его глаз исчез лихорадочный блеск — маг вполне контролировал себя.
«Значит, на откровения рассчитывать не приходится».
— Посмотри на это, Касси!
На столе лежали семь небольших стеклянных дисков с металлической инкрустацией, некоторые — в бурых разводах. Лаванда быстро сглотнула: она так и не приучила себя равнодушно относиться к виду крови.
— Знаешь, что это?
— Нет, — виновато улыбнулась белая.
— Это — ключи! Если их правильно использовать, они нарушат работу одного очень древнего артефакта. О нем почти никто не знает, его части разбросаны по всему миру и укрыты в таких местах, куда ни один человек не может проникнуть. Тайники охраняют рукотворные чудовища, по сравнению с которыми все конструкты Белого Халака — жалкие поделки! Но создатели оставили для себя лазейку — на артефакт можно воздействовать через эти ключи… Возможно, ты захочешь спросить, для чего такие сложности? Что совершает это устройство, по сравнению с которым тысячи оружейных проклятий — всего лишь мерцание свечи?
Лаванда старательно хлопала глазами. Искусник говорил уверенно, но божественный замысел не поминал, и это заставляло заподозрить его в лукавстве.
— Проклятый артефакт открывает врата, соединяющие наш мир с Потусторонним! Стоит нарушить его работу, и нежити потеряют возможность проникать сюда. Долгие годы ключи были спрятаны, но, наконец, я ими завладел. Разве это не прекрасно?
Угу, туши свет, зови Шороха.
Избавить мир от Потустороннего! Любой белый, узнав о таком, должен был отдаться Искусникам душей и телом. Но как быть с тем, что Посвященный говорил мертвому Дэрику, уже не рассчитывая быть услышанным? Не похоже было, что тогда нежити мешали Делу Света. И как ей скрыть свои сомнения от эмпата? Нужно было найти противоречие, любой ценой. Найти либо перестать сопротивляться.
— Я не понимаю, Учитель. Если эта вещь призывает нежитей, зачем древние вообще ее создали? Они ведь жили здесь!
— Они были поражены скверной и жаждали власти.
— Потустороннее не дает власти, лишь создает проблемы, если они настолько хорошо его познали, то не могли этого не понимать. Такую гигантскую мощь не под силу создать безумцу-одиночке. Возможно… — Лаванда попыталась ухватить за хвост какую-то важную мысль. — Эта штука делает что-то еще?
Мэтр Хаино окинул собеседницу тусклым взглядом. Впервые за время их знакомства перед Лавандой стоял не обаятельный, полный энтузиазма и уверенности в своей правоте борец, а что-то… Вот именно — что-то. Белая едва удержалась от дрожи. Не истинные ли мысли Хаино отразились сейчас на его лице? Но мгновение раздумий миновало, Посвященный принял решение. На счастье Лаванды, он был все еще уверен в своих силах и не видел в ней угрозы.
— Что же, к примеру, она может делать? — печально усмехнулся он. — Думаю, тебе следует больше узнать о древних. Далеко не все из них отличались мудростью.
Кто бы сомневался! Но для Искусника мысль довольно революционная.
Весь остаток дня Лаванда помогала садовнику: во-первых, это позволяло успокоить нервы, а во-вторых, — приучало охранников видеть ее рядом с забором. Возможно, скоро бегство окажется единственным разумным выходом. Во время очередного хождения за тяпкой в кустах обнаружился притаившийся Сэм.
Парень смотрел на нее с некоторой… завистью?
— Следующий раз он тебя убьет, — заявил молодой Искусник. — Не думай, будто он не может.
— Я и не думаю, — пожала плечами Лаванда. — А ты считаешь, что находишься в безопасности?
— Какая разница? — тоскливо вздохнул коротышка и ушел не прощаясь.
Отвратительная манера! Первым делом надо заставить мальчишку объясниться.
На следующий день белая подкараулила Сэма после завтрака, подкралась сзади и вцепилась в локоть.
— Здравствуй, здравствуй! — весело щебетала она. — Хочешь, пойдем погулять в парк?
— Нет! — Сэм тщетно пытался отцепить от себя назойливую женщину.
— А давай все-таки пойдем погулять в парк? — продолжала Лаванда тем же тоном.
Пару минут парень покочевряжился, а потом как миленький пошел в парк. Твердой рукой шпионка направила кавалера к месту, казавшемуся ей более-менее безопасным, — заросшей аллее между прудом и компостными кучами.
— Колись, что у тебя с Хаино, — возбужденно зашептала Лаванда, заталкивая добычу в кусты и бдительно следя, чтобы в пределах досягаемости жертвы не оказалось какого-нибудь оружия.
Сэм, сжимавший кулаки так, словно уже огрел белую лопатой, раздраженно дернул плечом:
— Я — его потомок в каком-то там колене, а он после Гирейна свое потомство из виду не упускает.
Лаванда удивленно присвистнула. Это немного не вязалось с образом мисс Табрет, но перед этим мальчиком она не собиралась притворяться. Сэм понял ее по-своему:
— Вот-вот. Он четыреста лет заботился о том, чтобы в семью входили только самые сильные волшебники, словно быков разводил. А потом рождаюсь я — ни разу не маг. Весело?
Лаванда сочувственно покачала головой. Такое бывает: обычный ребенок — в семье одаренных, одаренный — в семье обычных людей. У черных такая путаница происходит сплошь и рядом, создавая массу неудобств родителям, белые реже появляются на свет случайно, и обычно это не считается проблемой (особенно в сравнении). Вот только сомнительно, что мэтр Хаино с пониманием отнесся к возникшему казусу. Шпионку посетила неожиданная мысль:
— Он вообще-то спрашивал тебя, хочешь ли ты ему помогать?
Сэм едва не подавился смехом.
— Ты — нечто! — заявил он, отсмеявшись. — Применительно к нему слово «нет» звучит как глупая шутка.
— Но ты хочешь сказать «нет», — настаивала белая.
— Теперь — хочу, — снова посерьезнел Сэм. — Только уже слишком поздно.
— Ну, это мы еще поглядим! — нахально заявила Лаванда и ушла первой. Один: один!
Итак, в ее распоряжении был практически готовый агент, он же свидетель, оставалось завладеть какой-нибудь ценной уликой и унести ноги. В том, что Сэм пойдет за ней, шпионка не сомневалась ни мгновения, но судьбе снова угодно было преподнести сюрприз.
Ночью Лаванду разбудил охранник-измененный (от неожиданности белая едва не облегчилась прямо в постель).
— Учитель просит вас собрать минимум вещей и подойти к беседке у пруда. Соблюдайте тишину.
Лаванда подчинилась, лихорадочно соображая, что бы все это могло значить. Не получит ли она сейчас искомую улику?
«Или квартирку метр на два».
К пруду осторожно пробирались разбуженные охраной люди. Фонари не горели, но шпионка отлично ориентировалась в предрассветном сумраке: сад она успела изучить как свои пять пальцев. Пол беседки был поднят, открывая жерло подземного хода, туда-то все и уходили.
«Зачем такие сложности? Вряд ли для секретной операции подходит толпа невыспавшихся теток!»
- Предыдущая
- 38/81
- Следующая