Девочка моя, или Одна кровь на двоих - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 8
- Предыдущая
- 8/48
- Следующая
Владлена Александровна и Юрик как-то моментально и основательно укоренились в ее жизни и взяли руководство всем на себя.
С Юрой ей стало тяжело с самого начала. Он был требователен, напыщен, назидателен, брезглив и всем недоволен. И приходилось постоянно держать спину, улыбаться, прислуживать, выслушивать нотации-поучения – короче говоря, соответствовать завышенным требованиям новых родственников.
И Машка выслушивала, выполняла, улыбалась и вкалывала, как раб в римских каменоломнях. А как же! Ведь она теперь была не одна, у нее есть семья – и муж, и свекровь. И никакого вселенского одиночества!
Они были недовольны всем, что она делала.
– Мария, – наставляла свекровь, – надо стараться! Семья – это трудная каждодневная работа! Юрочка занимает определенное положение в обществе и делает блестящую карьеру, ты должна это понимать, и окружить его заботой, и стараться соответствовать.
Ни черта она не понимала, но старалась «соответствовать».
Никакие Машкины звания, регалии, публикации, награждения и признание научным обществом не могли удовлетворить амбиций и требований этих двоих и были не в счет, как в детской игре – «это не в счет, не в зачет!».
Но Машка не замечала, по макушку находясь в науке, а по совместительству и в домашней работе – мыла, стирала, готовила, обслуживая небожителя чиновничьего, а на осознание реалий своей «семейной» жизни у нее не оставалось ни времени, ни сил.
Машка никогда не завтракала вместе с Юриком, вставала раньше его, готовила мужу завтрак, раскладывала на диване в гостиной его одежду на сегодняшний день, вплоть до поглаженных носков и трусов, подавала ему еду, держала спину, чмокнув в щечку на прощание, закрывала за ним дверь и только тогда расслаблялась.
Варила себе кофе, усаживалась с чашкой на лоджии, отпускала спину и пребывала в получасовой, единственной за весь день блаженной расслабухе.
И так пять лет! По стойке «смирно»! Во фрунт! Арийская муштра!
И ни одного разочка! Ни разу! Она не задумалась – а на хрена ей такое «счастье» семейное надо?
Вот как напугалась своего вселенского одиночества! Ну и, разумеется, этот многолетний недосып, вкалывание в науке упорное, наперекор всем, и пережитое горе.
Там, в Калифорнии, где не надо было ни о чем заботиться – радостно, свободно заниматься любимым делом, без каких-либо бытовых трудностей и проблем, и отдыхать – она неожиданно четко все поняла и осмыслила про свою жизнь!
И приняла решение.
Расплатившись и отпустив бригаду уборщиков и слесаря, Мария Владимировна приступила к следующему пункту плана. Распаковала, развесила и разложила свои вещи, освободив место в чемоданах и сумках для Юриных. Планомерно обошла всю квартиру и собрала все до единой вещички мужа: и любимую чашку, и все подарки от коллег, и сервизец, подаренный маман на его тридцатипятилетие, фотографии, парфюм, и зубную щетку, присовокупив продукты из холодильника, – словом, все!
Для Юриного добра упаковочной тары не хватило. Оброс-то дорогим шмотьем барин! Что не поместилось, Машка рассовала по пакетам и выставила в прихожую «нажитое» Юрием Всеволодовичем, носящим несклоняющуюся фамилию Корж, которую Мария Владимировна отказалась взять при вступлении в брак из соображений вполне логичных – слишком многие документы пришлось бы исправлять, переоформлять. До того ли ей было или господь надоумил?
Вот теперь можно и душ, и переодеться! А лучше ванную!
Належавшись в ванне, Мария Владимировна уложила волосы, накрасилась, надела чудесное платье калифорнийского приобретения и босоножки к нему.
– Ну, так! – осталась она довольна осмотром себя в зеркале. – У меня праздник!
Доставили заказанный ею ужин, Маша расплатилась, отказалась от дополнительных официантских услуг – сама накроет. С удовольствием!
Что еще? Да! Чуть не забыла! Надо позвонить соседу Саше.
Осмотрев сервированный стол, Мария Владимировна зажгла свечи, достала из холодильника шампанское…
Раздался звонок в дверь. Муж пришел домой.
Придерживаясь условностей, позвонил, а не стал ковыряться ключом в новом замке – типа встречай, дорогая, любимого! Да встречу, что ж не встретить-то!
– Здравствуй! – Юрик, войдя, приложился к ее щечке и не удержался: – Мария, ты что, до сих пор не разобрала вещи? У тебя было много времени.
– Здравствуй, Юра, – поздоровалась Машка.
Он принес с собой небольшой букет и бутылку шампанского.
– Ну что, ужин готов? – сделал вид, что не заметил откровенного игнорирования его вопроса.
– Да, проходи.
– Почему на кухне? – спросил недовольно муж.
Юрик не признавал кухонных посиделок, это так по-народному, по-простецки, плебс какой-то, предпочитал накрытый в гостиной стол и в торжественные моменты, и без них, в выходные.
– Мне здесь удобней, – ответила Мария Владимировна, свободная в своих волеизъявлениях гражданка.
И на этот раз Юра сделал вид, что не заметил Машкиного нарочитого игнорирования его поучительного недовольства.
– Хороший стол! – похвалил муж. – Вот что значит – жена дома!
Машка молча села на свое место, предоставив Юре открывать шампанское.
Хлопнула пробка, он разлил пенящуюся жидкость по бокалам и поднял торжественным жестом свой:
– С приездом, дорогая!
Машка усмехнулась про себя: «Позвольте-с! А как же горячие поцелуи, обнимания-прижимания после столь долгой разлуки?»
– Спасибо, – поблагодарила сухо.
Они чокнулись, отпили по глотку, и Юрик приступил к праздничной трапезе.
– Ты похорошела! Загорела как! – пережевывая салат, заметил перемены муж. – И помолодела! Ты что-то там делала с лицом?
– В каком смысле?
– Пластику? Или что-то еще?
– Нет, – рассмеялась Машка.
– Но выглядишь превосходно! – Он поднял бокал, предлагая выпить за Машкин превосходный вид.
Мария Владимировна поддержала. Чего ж не поддержать хороший тост?
Все так же тщательно пережевывая пищу, Юрик продолжил светскую беседу:
– Как там твои американские студенты?
– Получают американское образование. Хорошие такие студенты.
Намазывая бутербродец красной икоркой, которую любил и которую Мария Владимировна заказала специально для прощальной гастроли мужа, Юрик устало-печальным тоном начал повествование и о делах своих:
– А у нас все по-старому…
И принялся рассказывать о трудностях чиновничьего труда, тупости просителей-посетителей, подковерных интригах, поощрении его начальством, об ожидаемом повышении.
Маша, не слушая, ела, наслаждаясь закусками.
– Иван Григорьевич намекнул, будто говорят, что моя кандидатура рассматривается первой.
– Поздравляю, – равнодушно отозвалась Машка. – Горячее?
– Да, можно, – разрешил Юра и налил в бокалы еще шампанского.
Отведав горячее, Юрий Всеволодович предложил тост:
– За тебя! Сразу стало тепло в доме, и прекрасный ужин! – Повторился: – Вот что значит – жена дома!
Машка согласилась, чокнувшись с его бокалом: жена в доме – это хорошо. Отрезала ломтик прекрасной нежной говядины, поинтересовалась:
– А что, девушки тебя не кормили? – И отправила отрезанный кусочек в рот. – В частности та, которую я обнаружила в квартире по приезде?
Он поморщился, очень недовольно, потянулся за бокалом, допил до дна.
– Давай обойдемся без пошлых скандалов, Мария!
– Да господи упаси! Какие скандалы, Юра! – уверила со всем воодушевлением Мария Владимировна, в прошлом примерная жена.
– Вот и замечательно. Ты умная женщина и все понимаешь.
– Что, например? – уточнила степень своей понятливости Мария Владимировна.
– А чего ты ожидала? Я нормальный мужчина со своими потребностями. Ты же не думала, что я могу обходиться без женщины полгода?
Удивительно, да?
Уезжая, именно так она и думала, что он вполне сможет обходиться без секса полгода – при ее постоянном присутствии рядом он же обходился месяцами без секса.
- Предыдущая
- 8/48
- Следующая
