Превратности судьбы - Квик Аманда - Страница 23

Ник мужественно пытался овладеть искусством завязывать галстук, однако вместо элегантного узла у него неизменно выходил бесформенный комок материи. Он вечно переживал в этом смысле трудные времена, но его положение совсем ухудшилось, когда он обзавелся собственным жильем. Ведь теперь мать не могла за ним приглядывать.

Однако неопрятный вид скрывал острый, как бритва, ум и редкой силы талант раскрывать тайны древних языков, шифров и прочие загадки. Для Ника не было большего счастья, чем разбирать текст древней рукописи – особенно в тех случаях, когда речь шла о паранормальных явлениях. Таков был его вклад в копилку талантов семьи Суитуотер.

Тут в дверях появилась Этель Суитуотер – в прекрасном бордовом платье. Ее приход избавил Оуэна от необходимости искать ответ на вопрос об «эффективном». Как и все женщины семьи Суитуотер, Этель обладала выдающимся по силе характером. Суитуотеры не женились на слабых женщинах. Им требовались жены, способные справиться с талантами своих мужей, женщины, которые умели хранить их мрачные тайны.

– Что тут говорят про «эффективность»? – поинтересовалась Этель.

– Доброе утро, тетя, – сказал Оуэн. – Выглядите сегодня потрясающе.

– Не увиливай от ответа, – проворчала тетушка.

Подобно многим женщинам, выходившим замуж за Суитуотеров, Этель могла похвастать исключительной интуицией.

– Вы когда-нибудь слышали о докторе Спиннере? – спросил Оуэн.

– Да, разумеется, – ответила Этель. – У него превосходная репутация. Кажется, он прославился очень современным методом лечения женской истерии.

– Мне говорили, что его метод очень эффективен, – сказал Оуэн. – Это так?

– Откуда мне знать? – усмехнулась Этель. – За всю жизнь я не закатила ни одной истерики.

– Но вы знаете о его методе лечения?

– Конечно. Доктор Спиннер сейчас в большой моде. Для получения отличных результатов он использует новый электрический инструмент. Но почему ты спрашиваешь?

Оуэн закашлялся:

– Ну… эта тема недавно всплыла в одном разговоре.

Этель приподняла брови:

– Наверное, это был очень интересный разговор.

– Да, – согласился Оуэн. – Действительно интересный. – Он попытался сменить тему. – Тетя, а вы сумели узнать что-нибудь новое, изучая семейное древо Холлистеров?

– Боюсь, полезного очень мало. Покойный Холлистер – последний в роду. И никаких близких родственников в живых – ни дядьев, ни братьев или кузенов. Семья не отличалась плодовитостью. Однако то в одном поколении, то в другом возникали случаи сумасшествия. И кое-кого из них заключали в сумасшедший дом. Полагаю, в этом семействе умственно неустойчивых было немало. Но в прошлые эпохи люди обычно прятали своих безумцев на чердаках собственных особняков, так что о многих из них ничего не известно.

– А есть ли свидетельства о незаурядных талантах в их роду?

– Да, – ответила Этель. – Но по-настоящему одаренные члены их семьи как раз и обнаруживали признаки безумия или умственного расстройства.

Кто-то открыл дверь магазина как раз в тот момент, когда Миллисент Брайдуэлл начала заводить пружину поблескивающего краба, отлитого из серебра и бронзы. Последнее творение ее мастерской вышло изумительным – было тщательно продумано до последней детали, вплоть до щелкающих клешней. Она еще не зарядила энергией его глаза – это был последний этап работы, дополнительный штрих по просьбе особых заказчиков. Разумеется, за особую плату.

Она вытащила ключ и сунула его в карман. В магазин вошел покупатель, называющий себя мистером Ньютоном. За ним тянулся шлейф тревожной энергии.

– Я хочу заказать еще несколько игрушек, миссис Брайдуэлл, – возвестил он низким скрипучим голосом. – И они должны быть очень мощными.

Абсолютно все в мистере Ньютоне – начиная с отличного костюма и заканчивая цепочкой для часов – прямо-таки кричало о больших деньгах. И ему следовало бы производить более выигрышное впечатление. Внушать почтение. И он казался странно вкрадчивым и мягким. Невысокий, с редеющими рыжеватыми волосами… Черты же лица не назовешь ни красивыми, ни безобразными. Увидишь такого – и тут же забудешь. Пройдешь мимо него на улице – и не удостоишь второго взгляда.

Однако Ньютон купил у нее несколько «особых» игрушек, и она уже начинала тревожиться. Ее обычными покупателями были доведенные до отчаяния жены и нетерпеливые наследники. Они предпочитали взять игрушку напрокат – с намерением использовать лишь однажды. Как только жестокий муж или зажившийся на свете богатый родственник уходили с дороги, клиенты проникались горячим желанием поскорее вернуть игрушку обратно. Энергия, заключенная в механизмах, внушала большинству из них беспокойство и страх. Игрушки, конечно, были прекрасны, но их никак не поставишь на полку в библиотеке, где горничные из добрых побуждений или любопытные дети могли бы попытаться их завести.

Ньютон отличался от ее обычных покупателей. Он покупал сразу, не торгуясь, и еще ни разу не принес игрушку обратно, хотя Миллисент заверяла его, что вернет часть денег в случае возврата. Сначала ей не хотелось знать, каким образом Ньютон использует ее чудесные творения. Она никогда не расспрашивала клиентов. Для чего они покупали ее чудесные механизмы – это их дело.

Но теперь в случае с Ньютоном миссис Брайдуэлл уже начинала волноваться. Он пользовался ее игрушками слишком уж часто. И если он потеряет осторожность, то ее тайным и весьма прибыльным бизнесом скорее всего заинтересуется полиция. Впрочем, она тревожилась не столько из-за полиции, сколько из-за нового агентства психических расследований, которое учредил Аркан. Молва гласила, что агентство «Джонс и Джонс» берет на себя ответственность за расследование преступлений, имеющих паранормальную природу. Но по какому праву эта фирма вмешивалась в личные дела тех, кому посчастливилось родиться с талантом? Как бы то ни было, Миллисент вовсе не желала неприятностей. Джонсы были очень опасны.

– У меня нет готовых игрушек, мистер Ньютон, – сказала миссис Брайдуэлл. Она поспешно встала за прилавок, инстинктивно отгородившись от клиента стеклянной витриной и стараясь держаться на приличном от него расстоянии. – Кажется, я ясно дала вам понять: мои особые устройства изготавливаются по заказу. Много времени уходит на то, чтобы вдохнуть в них энергию.

– Да-да, знаю. И я хочу, чтобы вы начали работу немедленно. Я, видите ли, очень спешу.

Миссис Брайдуэлл деликатно кашлянула:

– Могу я узнать, все ли вышло хорошо с теми игрушками, которые вы уже приобрели? Или они перестали действовать?

– Нет-нет, они функционировали именно так, как вы обещали. Но мне нужно больше силы. Я пришел к выводу, что смогу добиться необходимого результата, лишь применив сразу несколько ваших устройств.

Миссис Брайдуэлл колебалась. Печальная правда заключалась в том, что ее искусство требовало денег, притом немалых. Денег всегда не хватало. Редкие материалы и тонкие детали, которые требовались для производства, стоили очень дорого. Многие из ее клиентов не знали толком, как заплатить хотя бы за прокат. А вот Ньютон никогда не торговался. Клиенты, которые не спорили из-за цены, были редкостью, и их стоило привечать.

– Что ж, думаю, дня через три у меня для вас найдутся новые игрушки, – сказала она наконец.

– Превосходно. Но помните, они должны быть сильными, очень сильными, насколько возможно.

– Посмотрим, что можно будет сделать, – ответила хозяйка. – Но я хочу, чтобы вы заплатили вперед – всю сумму сразу.

Это условие не привело клиента в восторг, но он не стал спорить.

– Очень хорошо. Согласен.

Миссис Брайдуэлл указала на витрину, где были выставлены готовые диковинки:

– Можете выбрать те, которые я затем буду совершенствовать.

– Начнем с королевы, – сказал мистер Ньютон. – Она как нельзя лучше соответствует тому, что я задумал.

Вирджиния вслед за Оуэном миновала железную калитку и пошла по окутанному ночным мраком саду, окружавшему особняк Холлистеров. Она разглядывала темный дом из-под капюшона своей серой накидки. Казалось, окна особняка были высечены из обсидиана; они поблескивали в лунном свете, черные и непроницаемые. А внутри дома – ни единого проблеска, ни света газового рожка, ни свечи. Камины, похоже, тоже не топились.