Портреты его детей - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 11
- Предыдущая
- 11/11
Ричард Кантлинг встал и направился к входной двери.
Бандероль была прислонена к стене. Он не разворачивая внес ее в дом и поднялся по лестнице. Он повесит его рядом с остальными — рядом с Хью, и Сисси, и Барри Лейтоном — да, как в портретной галерее. Он сходил за молотком, тщательно измерил, вбил гвоздь. И только тогда развернул портрет и посмотрел на лицо, до этой секунды скрытое бумагой. Никакой другой художник не изображал ее с такой верностью — не просто черты лица, угловатые скулы, голубые глаза, спутанные пепельные волосы, но внутреннюю сущность. Она выглядела такой юной, не тронутой жизнью, доверчивой, и еще он видел в ней силу, мужество, упорство. Но больше всего ему понравилась ее улыбка. Прелестная улыбка, улыбка, озарявшая все лицо. Улыбка эта словно напомнила ему кого-то, с кем он был когда-то знаком. Но вот кого, он вспомнить не мог.
Ричард Кантлинг испытал неясное краткое облегчение, тут же сменившееся даже еще более сильным чувством утраты — утраты настолько страшной, невозвратимой и абсолютной, что перед ним были бессильны слова, которым он поклонялся. Затем это чувство исчезло. Кантлинг отступил на шаг, скрестил руки и вгляделся в четыре портрета. Чудесная работа. Глядя на них, он почти ощущал их присутствие в доме.
Хью, его первенец, мальчик, каким он мечтал сам быть.
Сисси, его истинная любовь.
Барри Лейтон, его умудренное опытом, усталое второе «я».
Николь, дочь, которой у него никогда не было.
Его люди. Его персонажи. Его дети.
Неделю спустя пришла еще одна бандероль, заметно меньше тех. Внутри картонной коробки лежали экземпляры его четырех романов, счет и вежливая записка художника с вопросом, не будет ли еще заказов.
Ричард Кантлинг ответил, что не будет, и уплатил по счету чеком.
- Предыдущая
- 11/11
