Кубинский зал - Харрисон Колин - Страница 71

• Предыдущая
• 71/122
• Следующая

– Ну и ну!… – потрясенно пробормотал кто-то.

Словно услышав эти слова, мужчина замолчал, скрючившись в кресле, словно младенец в материнской утробе. Исторгнув из себя в нечеловеческом крике свое переживание, он стал понемногу приходить в себя, – понемногу, поскольку сил у него, по-видимому, оставалось немного.

Поза Элисон стала не такой напряженной, и я увидел, как она с облегчением вздохнула.

– Это были не звезды, – сказал мужчина, открывая глаза.

– Не звезды? – Элисон шагнула к нему с намерением удержать его в кресле, если он надумает встать.

– Это были фейерверки, бенгальские огни, ракеты! Они касались моего лица! Я чувствовал, как они обжигают кожу. Три из них прошили меня насквозь. – Он поднял руки и внимательно осмотрел пальцы, словно ища следы ожогов. – Богом клянусь! Они прожгли меня, прошли прямо сквозь тело. Крошечные угольки, горячие искры. Одна, самая большая, влетела мне в рот, прошла через грудь и живот и вылетела из задницы. – Усмехнувшись, он повернулся к зрителям. – Мне казалось – я лежу в кресле мертвый, вернее, мое тело умерло, потому что сам я мог видеть звезды, маленькие красные кометы, которые мчались прямо на меня – сквозь меня. Я никогда этого не забуду. Когда-то я принимал и ЛСД, и другие наркотики, но еще никогда, никогда не испытывал ничего подобного.

– Это было приятно?

Мужчина слегка прикрыл один глаз.

– Очень. Полное, абсолютное наслаждение – вот как бы я это назвал.

– И этим признанием мастерства нашего мистера Ха, – с торжеством провозгласила Элисон, – мы заканчиваем сегодняшний вечер. Тех, кто не попробовал эту удивительную рыбу сегодня, мы приглашаем прийти в следующий раз; тем же, кому посчастливилось отведать наше фирменное блюдо, мы желаем всего самого наилучшего. Не забудьте, пожалуйста: то, что вы видели сегодня здесь, за пределами этого зала лучше не обсуждать. Надеюсь, в самое ближайшее время мы снова встретимся с вами в верхних залах нашего ресторана. Позвольте от вашего имени поблагодарить мистера Ха и несравненную Шантель. Спокойной ночи.

На эту коротенькую речь зал отозвался вежливыми аплодисментами (за которыми, впрочем, скрывались достаточно противоречивые чувства) и снова затих. В Кубинском зале снова появился древний официант, бармен зашел за стойку, и в предвкушении выпивки публика несколько оживилась, почувствовав себя свободнее. Несколько человек закурили бесплатные сигары. Как, полагаю, и большинство присутствующих, я еще не до конца поверил тому, что видел своими собственными глазами, и это заставило меня внимательно наблюдать за первыми двумя мужчинами, делившимися своими ощущениями с соседями по столику. Помнится, престарелый литератор утверждал, что все это просто мошенничество, старый как мир цирковой трюк с «подсадками». Был ли он прав? Быть может, на моих глазах действительно было разыграно представление, но как я мог судить об этом, не попробовав удивительную рыбу сам?

Последний из троих счастливцев выбрался из кресла, сделал шаг, покачнулся, но выровнялся и благополучно вернулся на прежнее место. Шантель задвинула кресло обратно в темный угол, и некоторое время я с удовольствием наблюдал, как движутся под платьем ее полные, мягкие ягодицы. То, что мой интерес не укрылся от Элисон, меня не испугало и не огорчило, ибо она тотчас подошла ко мне и жестом собственницы положила руку мне на плечо:

– Ну как, понравилось тебе наше шоу?

– Очень. Отличное представление, Элисон.

– Представление? Неужели ты еще сомневаешься?

– Не без этого.

Элисон быстро оглядела зал; по-видимому, у нее еще оставались какие-то дела.

– Значит, тебе нужны еще доказательства?

Я хотел ответить, но Элисон уже отошла, чтобы поговорить с Ха, который прибирал свое хозяйство. Мне показалось, он еще немного поколдовал над рыбой: что-то отрезал, окунул в воду и завернул в капустные листья. Мне хотелось узнать, что он делает и почему Элисон необходимо присматривать за ним, но меня отвлекла Шантель со своим золотым подносом, которая как раз подошла ко мне. Только теперь я разглядел, что на подносе-лотке лежат весьма любопытные мелочи, подобранные кем-то с большим знанием дела: миниатюрные баночки с икрой, контрамарки на «Никсов» и бродвейские шоу, крошечные бутылочки спиртного, какие подаются в авиалайнерах, французские сигареты, дамские наручные часики, «малые джентльменские наборы» (презерватив и капсула с виагрой в блистерной упаковке), швейцарский шоколад, оплаченные телефонные карточки на предъявителя, подарочные сертификаты магазинов с Виктория-стрит на пятьсот и триста долларов, золотые монеты и несколько бейсбольных мячей с автографами знаменитых игроков «Янкиз».

– У вас есть мяч, подписанный Дереком Джитером? – спросил я, разглядывая мячи.

– Думаю, да, – ответила Шантель, покапывая мне один из них. – Вот он.

Я взял мяч, с удовольствием ощущая, как плотно он ложится мне в ладонь. Подпись Дерека Джитера оказалась довольно убористой, без каких-либо декоративных завитушек и росчерков, и мне подумалось – это счастливый мяч, он безусловно понравится моему сыну. И это именно та вещь, которую бы хотелось Тимми.

– Это настоящая подпись? – спросил я.

– О, разумеется, – промурлыкала Шантель. – Мы получаем их от проверенного дилера.

– Я его возьму.

Что я и сделал. Правда, цена была довольно высокой, но когда я подумал о счастливом изумлении, которое ожидало Тимоти, если мне удастся переслать ему мяч, она показалась мне пустяковой.

Когда я снова поднял голову, Ха мыл разделочный столик, поливая его чистящей жидкостью из бутылочки и тщательно вытирая губкой. Я заметил, что все, к чему он прикасался, попало в зеленый пластмассовый таз. Ножи, салфетки, кусочки рыбы, остатки риса – словом, все. Под конец Ха достал из столика пакет с березовыми углями. Неужели, подумал я, он собирается устроить что-то вроде барбекю? Но – нет. Ха вскрыл пакет и высыпал брикетированный уголь в таз, добавил немного воды, потом взял обычный вантуз и все перемешал. Вантуз он тоже бросил в таз. За ним последовали белая поварская тужурка, резиновые перчатки и защитные очки. Наконец Ха накрыл таз крышкой и закрепил ее клейкой упаковочной лентой.

– А уголь-то зачем? – спросил я у Элисон, которая снова подошла ко мне.

– Он поглощает все ядовитые вещества, – объяснила Элисон. – Ха считает, что мусор должен быть безопасен.

– Он боится, что его мусор может чем-то повредить нью-йоркской канализации?

– Наверное.

– Еще одна капля яда среди множества других ядов?

– Да. – Элисон протяжно вздохнула. – Боже, как это по-мужски!

– Что ты имеешь против мужчин? – уточнил я. – То, что они ядовиты, или то, что их слишком много?

– И то и другое, – ответила Элисон. – Впрочем, и женщины не лучше.

Кивком головы она попрощалась с несколькими уходившими клиентами.

– Да, – сказала она одному из них. – Я сообщу вам, когда мы снова будем готовы.

И она села напротив меня.

– Ну как?

– Все-таки мне кажется, это какой-то ловкий трюк, – признался я.

– Это не трюк. Элисон покачала головой. – Мы играем честно.

– И все равно я не верю, – уперся я.

Она усмехнулась:

– Веришь. Тебе не хочется верить, но ты веришь, Билл.

– Нет.

Элисон пожала плечами:

– Тогда попробуй сам, докажи мне, что я лгу.

– Спасибо, конечно, но, как говорится, вынужден отказаться.

– Боишься?

– Ты сама только что говорила, что рыба смертельно ядовита.

– Мне казалось, ты не веришь…

– Я верю в яд, а не в волшебство, которое он проделывает с человеческими мозгами.

– Но без яда никакого волшебства не получится. И если ты веришь в одно, значит – веришь и в другое.

– Увы, – сказал я.

– Ты действительно считаешь, что наше шоу – обман?

– Все эти люди, которые ели рыбу, вполне могли быть подставными. А если они были настоящими, значит, Ха сделал что-то с рыбой, например – спрыснул ее ЛСД или чем-то еще.

– Все было взаправду, Билл, – тихо сказала Элисон.

• Предыдущая
• 71/122
• Следующая