Презумпция любви - Колесникова Наташа - Страница 34

— Поступила, все нормально… Дядя Ваня, когда папу хоронили, вы сказали, что поможете его семье. Вы помните про это?

— Ну а как же? Конечно, помню.

В его голосе почувствовалось напряжение, но она не положила трубку, в отчаянии выпалила:

— Понимаете, у меня беда стряслась! Моего парня, Саню Малышева, за что-то арестовали. Я точно знаю, он ничего плохого не сделал, это все моя мать подстроила! Она хочет его посадить, чтобы разлучить нас, она все время была против, а я люблю его. Дядя Ваня, пожалуйста, помогите ему и мне, очень прошу вас!

— Ох-ох, Светочка… Это ж такое дело, что… Арестовали уже? Если тебе угрожать станут или еще что такое — помогу с удовольствием, и разговора никакого нет. А тут я ничего поделать не могу.

— Но вы же полковник, дядя Ваня! Она засудит его, нужно, чтобы хоть кто-то проследил, чтобы все было по-честному. Я умоляю вас!..

— Не обижайся, Светочка, но ты же умная девочка, все понимаешь. Парня задержали, ведется следствие, есть показания свидетелей, данные экспертизы… Что я тут могу сделать? Теперь только суд может решить, виновен твой парень или нет. Все по закону, что ж тут поделаешь?

— Да какой там суд, когда она может сделать все, что захочет! Она же… прямо какой-то монстр!

— Ох ты Господи… Ну не суди строго мать.

— Ну хотя бы с ней можете поговорить?

— Я попробую, Света, да, попробую.

Она поняла, что и с матерью он говорить не станет, и положила трубку.

Вот какие воспоминания пронеслись в голове Светланы, когда увидела полковника Хлопова.

— Если полковник, так можно людей из ресторана выгонять, что ли?! — возмутилась Варя. — Мы тут сидим, ничего не нарушаем, никого не трогаем, я лично собираюсь пробовать мясо косули! Почему не могу?

— Ради Бога, — разрешил Хлопов. — А ты, Света, — домой!

Он и не пытался скрыть своего раздражения, а Светлана не понимала этого. Знала, что дети Хлопова, с которыми знакома была с детства и до сих пор перезванивалась, жили неплохо, часто бывали в ресторанах. Старший сын полковника был даже влюблен в нее и однажды, когда она уже встречалась с Саней, пригласил в ресторан, Саня работал вечером, и она согласилась. Хотела проверить свое чувство к любимому. И там же, в ресторане, поняла и честно сказала, что любит другого. Максим Хлопов огорчился, но вел себя как настоящий мужчина. Накормил, напоил ее, расплатился, отвез домой и пожелал счастья. Потом время от времени позванивал, они остались хорошими друзьями. Так чего же полковник злится, застав ее в ресторане? Из-за Максима? Такого быть не может! Он желал ей счастья с Саней.

Светлана не знала главного — Хлопов был раздражен этой ресторанной сценой потому, что Люба Воронина только что избежала гибели, можно сказать, чудом, потому что была на заднем сиденье и смогла среагировать на опасность мгновенно. А дочь в это время сидит в ресторане с каким-то толстяком и хлещет шампанское! Он и сам не раз был на волосок от гибели, но дети как-то чувствовали это, звонили: «Как ты, папа? Все нормально?» А Светлана, похоже, ничего не чувствовала, даже не позвонила домой, предупредить мать и поинтересоваться, как там она.

Жестокая девушка, это и раздражало.

— Иван Дмитриевич! Что вы себе позволяете?

Называть его дядей Ваней она уже не могла.

— Светочка, немедленно поезжай домой. Мать очень волнуется, не знает, где ты, с кем ты. При ее работе — это не просто волнение, понимаешь?

— Нет!

Хлопов наклонился к ней, сказал шепотом:

— Я тебе сейчас надену наручники, хочешь? Прокуратура никогда не опротестует это действие.

Светлана презрительно фыркнула, резко встала из-за стола и пошла к выходу. Даже не попрощалась с Багряновым и подругой. Но Степан бросил на стол две тысячерублевые купюры, вскочил и побежал следом. Варя с тяжелым вздохом тоже пошла к выходу.

— Света, я тебя отвезу домой! — крикнул Багрянов, когда они вышли на улицу.

— Отвези Варю, — сказала Светлана. — Меня менты доставят…

Багрянов только руками развел.

Хлопов самолично проводил Светлану до двери, остановился на лестничной площадке, внимательно посмотрел на девушку и тихо сказал:

— Я все-таки говорил с твоей матерью. После того, как ты позвонила. Я и раньше ей говорил, чтоб не мешала вам, да только все без толку. Извини, больше ничего сделать не мог. Прости и считай, что я твой должник.

Он нажал кнопку звонка, но в квартиру входить не стал.

— Спасибо, Ваня, — сказала Воронина и закрыла стальную дверь.

Светлана с ненавистью смотрела на мать. Такого никак не ожидала от нее — чтобы следить за ней, насильно привозить домой, это прямо ужас какой-то! Мать выглядела странно, на лбу — полоска лейкопластыря, под которым был, похоже, синяк.

— Что, бандитская пуля? — спросила Светлана.

— Да нет, просто ударилась о дверь на кухне. Где ты была, дочка?

— А тебе какое дело?

— Я волнуюсь за тебя.

— Волнуешься?! Да ты мне всю жизнь испоганила, дура! Отвяжись от меня, понятно?! Что бы ты ни делала, какие бы гадости ни замышляла — у меня все нормально! — закричала Светлана.

— Ты могла бы позвонить, сказать, что задерживаешься, где ты, с кем… Я же много раз говорила, что есть много людей, которые желают тебе зла, следует вести себя осторожно.

— Ты меня достала уже! Я была в приличном клубе с приличными людьми — Варькой и сыном колбасного короля Москвы, меня приглашали танцевать знаменитые музыканты, певцы… И вдруг является Иван Дмитриевич и чуть ли не под конвоем увозит меня! Ты что себе позволяешь?!

— Света, зачем тебе сын колбасного короля? У тебя ведь есть парень.

— Которого ты загнала в места не столь отдаленные? Ну попробуй, сделай что-то против Степана Багрянова! Кишка тонка, поняла?! Тебя живо поставят на место!

— А как же Малышев?

— Не твое дело!

Воронина тяжело вздохнула, махнула рукой: мол, иди к себе, ложись спать.

— Я специально буду встречаться со Степаном, чтобы ты заткнулась, поняла?! — неистовствовала Светлана. — Назло тебе — буду! И попробуй только помешать мне, дура!

На самом деле она не хотела встречаться с Багряновым и намеревалась уйти из клуба, но… Когда тебе приказывают это сделать, давая понять, что ты не имеешь права решать, как себя вести, куда ходить, поневоле хочется поступать наперекор!

А Саня… Да он поймет ее, знает же, какая страшная стерва ее мамаша. Со Степаном она будет встречаться только назло ей. И даже интересно стало, а как же она будет бороться с этим? Степан ведь не Саня, за ним и большие деньги, и солидные адвокаты, и пресса. Пусть только попробует тронуть!

С этими мыслями она и отправилась в свою комнату, даже мыться не стала на ночь, к чему приучена была с детства. Сбросила джинсы, свитер, постелила простыню, достала подушку и ватное одеяло и завалилась на диван.

И долго не могла уснуть, думая: что же дальше-то делать? Да, она любит Саню, но быть с ним не позволит злобная мамаша, мало того, что засадила ее парня на три года, так еще и следит за ней, посылает своих холуев, чтобы привезли домой. Да, она не любит Степана, но его мамаша тронуть не посмеет, и значит, она может жить как хочет. Особенно учитывая возможности Степана.

Но она не любит его! Более того, он ей совершенно не интересен! А представить в постели рядом с собой просто противно! Зато это свобода от злобной, сумасшедшей мамаши. До сегодняшнего дня думала, что она только на Саню была зла, но появление Хлопова в клубе означало, что за ней повсеместно следят. Пока никуда не ходила — все нормально, как только согласилась посетить престижный клуб — вот он, полковник Хлопов! Немедленно домой! Это же кошмар какой-то… Просто невозможно жить, чувствуя ее всевидящее око! Владимир Сергеевич ничего не может противопоставить ей, Саня — тем более. Ну так, может, Степа что-то сделает?