Сладкая месть - Мартин Кэт - Страница 58

• Предыдущая
• 58/78
• Следующая

— Расскажи мне, Чита. Друзья для того и существуют.

Храбрая улыбка исчезла, Чита заморгала, пытаясь сдержать слезы.

— Давай сядем.

Джоселин усадила подругу на диван. Ей потребовалось некоторое время, чтобы разобраться, но, по-видимому, Джо не ошиблась и двое ее друзей испытывали влечение друг к другу.

— Вчера мы с Пауло провели вместе весь день и вечер. Madre de Dios, он такой красивый, что у меня сердце бьется сильнее от одной только мысли о нем. Он такой нежный и добрый… а его поцелуй — как сладкий огонь. Он совсем не похож на Антонио.

— Антонио? Это тот человек, который… это отец твоего ребенка?

Хорошенькое личико Читы стало грустным.

— Si. Энтони Филдхэрст искал удовольствий только для себя. Я позволила ему прикоснуться ко мне потому, что поверила, что он любит меня, но на самом деле я ничего не чувствовала. А когда целует Пауло — мне кажется, словно небеса разверзлись, — Чита смущенно улыбнулась, теребя юбку. — Думаю, что в него влюбилась.

— Но это же замечательно, Чита.

— Совсем не замечательно.

— Почему? Ты думаешь, что Пауло не так относится к тебе?

— О нет. Я уверена, что нравлюсь ему.

— Тогда в чем же дело?

— Пауло считает, что я девушка. Что мы скажем, когда он узнает правду?

— Если Пауло действительно тебя любит, то твоя беременность не будет иметь значения.

У Читы задрожали губы.

— Пауло захочет свежую, нетронутую девушку. Меня он не захочет.

— Почему бы тебе не рассказать ему все и не узнать правду?

Чита покачала головой.

— Я никогда не смогу этого сделать. Я слишком стыжусь этого.

Она снова расплакалась, Джо взяла ее за руку.

— Подожди немного. Если Пауло действительно тебя любит, он не оставит тебя и твоего ребенка. А если нет, он тебе и не нужен.

— Когда я думаю об Антонио, я готова его убить.

— Не говори так, Чита, Поверь мне, месть не окупается. Оставь лучше все в руках Божьих.

Чита слабо улыбнулась.

— Ты всегда такая умная. В глубине души я знаю, что не один Тонио виноват в том, что случилось. Я поступила глупо, поверив ему. Я ни о чем не задумалась тогда, и он воспользовался этим.

Что бы там ни было, все в прошлом. В тебе растет дитя, и если Пауло действительно тебя любит, то он примет ребенка вместе с матерью.

Чита опустила глаза на свой живот.

— Вот в этом ты ошибаешься. Мужчина не захочет жениться на женщине, которая уже побывала в чьих-то руках. Даже в его руках.

Джоселин замолчала, ей трудно было что-нибудь возразить на это. На падших женщинах не женятся. С этим она примирилась уже давно. Она осознала это еще до того, как приняла виконта в своей постели. Тогда необходимость выжить не оставила ей выбора: она приняла место любовницы Рейна. Она не знала, предложит ли он ей снова занять это место.

И не знала, примет ли его на этот раз.

Джо была в своей комнате, когда поздно вечером вернулся Рейн. Буря утихла, ночное небо было черным, ясным и сверкало бриллиантами звезд. Как она успела узнать, новопосаженные годовалые саженцы сильно пострадали, но черенки выдержали, а засеянные поля гроза не затронула совсем.

Весь день и вечер Джоселин беспокоилась, поджидая Рейна, зная, как тяжела дорога до Кингстона.

Последние два часа она провела за книгой, хотя ей было трудно сосредоточиться, ведь она постоянно прислушивалась к шагам за дверью.

Наконец у входа раздался шум. Ее сердце бешено заколотилось, когда она услышала низкий голос Рейна, выкрикивавшего распоряжения, когда на лестнице раздались его быстрые шаги. Стук в дверь оказался для нее неожиданностью — ведь он обычно врывался без предупреждения. Когда она пригласила его войти, Рейн ногой распахнул дверь и втащил в комнату огромный букет роз.

— Где их положить? — спросил Рейн, словно такие подарки были для них обыденным делом.

— Н-на туалетный столик, наверное. Спасибо. Они такие красивые.

Это были алые розы — несколько десятков алых роз.

В дверь снова постучали, и Рейн пошел открывать.

— Несколько коробок положите на кровать, — сказал он маленькой армии слуг. — Остальное — на пол.

— Что это?

Рейн улыбнулся, будто они не виделись много дней. Он весь сиял, словно с его плеч свалился какой-то тяжкий груз. Но при этом в его глазах таилась какая-то мрачность.

— Большая часть посадок перенесла грозу. И так как Бертран вернулся и может наблюдать за работой, я провел день в городе. А это то, чем мне хотелось тебя купить.

— Купить меня? Я… я не понимаю.

— Не понимаешь? — он положил руки ей на плечи, и ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — Тогда позволь мне внести ясность. Ты больше не пленница. Как только мне удастся все уладить, твой приговор будет отменен и пятно на твоей репутации снято. Как дочь сэра Генри ты займешь в обществе место, подобающее леди благородного воспитания. С этой минуты к тебе будут относиться здесь как к гостье — дорогой гостье, со всей необходимой учтивостью. Я привез из Кингстона портниху. Ей, конечно, далеко до французских модисток, но под твоим руководством, я думаю, она справится.

— Портниху?

— Именно. Ты превосходно сумела превратить ткань в простые неброские платья, но я хочу, чтобы у тебя был гардероб как у леди. В этих коробках ты найдешь туфельки десятков цветов, метры тесьмы и кружев, перья и другие пустяки, которыми ты сможешь отделать платья — надеюсь, это все, что тебе может понадобиться, и еще чуть-чуть. Если не так, я привезу еще.

Джоселин вглядывалась в его лицо, но оно оставалось непроницаемым. Она подошла к кровати и приподняла крышку одной из коробок. Ее до краев наполняла пена белого белья. Тут были чулки, подвязки, тонкие сорочки. В другой коробке оказались бархатные и атласные ленты всех цветов и размеров. Еще в одной Джо увидела богато украшенную щетку для волос из слоновой кости с серебром, расческу и зеркальце на серебряном подносе.

— Рейн, не нужно было этого делать.

— Безусловно, нужно, — ответил он с преувеличенным весельем. Он взял коробку в цветочек, перевязанную бледно-розовой лентой. — Особенно мне понравилось это. Надеюсь, и тебе понравится.

Джоселин развязала бант, ее руки задрожали, когда она достала прелестную фарфоровую музыкальную шкатулку. Она вся была покрыта изящными пастельными цветами. Когда Джо подняла крышку, из шкатулки донеслись нежные звуки клавикордов.

— Какая она красивая, спасибо.

Из глаз Джоселин потекли слезы, ей пришлось отвернуться. Если не считать медальона, у нее никогда не было такой прелестной вещицы.

Рейн откашлялся, но его голос все равно звучал хрипло.

— Я рад, что тебе понравилось.

Джо разворачивала свертки, коробки, сумки, пока комната не наполнилась шляпками, зонтиками бархатом и кружевами, золотым и серебряным шитьем, шкатулкой из розового дерева, инкрустированной перламутром — всем, что только могло заинтересовать женщину.

— Это всего лишь начало, Джоселин. Мне нужно расплатиться за многие месяцы. Я хочу, чтобы у тебя было все, чего только пожелает твоя душа.

Единственное, чего желает моя душа, это ты. Джо хотелось сказать ему об этом, дать понять, что ему не нужно покупать ее прощение. Вчера она поняла, почему он верил в ее виновность. Это была ужасная, роковая ошибка, заставившая их обоих страдать. Если бы они не познакомились, когда она целилась в него, если бы знали друг друга лучше, если бы больше доверяли друг другу, этого бы не произошло.

Но это все же произошло, и Рейн явно чувствовал себя виноватым. Она не знала, к чему все это приведет.

— Ты очень внимателен, но в этом нет необходимости.

Его плечи напряглись, а тьма, которую Джо еще раньше заметила в его глазах, казалось, омрачила все его лицо.

— Разве? — он снова схватил ее за руки. — Неужели ты не понимаешь, как мучительно мне думать, что ты вынесла в этой страшной тюрьме? Сознавать, что я был тому причиной?

— Ты не виноват. У тебя были все основания считать меня виновной.

• Предыдущая
• 58/78
• Следующая