Клеопатра. Последняя царица Египта - Вейгалл Артур - Страница 8
- Предыдущая
- 8/66
- Следующая
Кто-то из советников предложил, что Помпея следует вежливо попросить поискать убежища в какой-нибудь другой стране, потому что очевидно, что Цезарь может жестоко обойтись с ними, если они окажут ему поддержку. Другие предложили принять его и разделить с ним его судьбу, потому что предполагалось – да на самом деле так оно и было, – что у него все еще есть неплохой шанс оправиться от фиаско при Фарсале; и была еще опасность, что если они не примут Птолемея, то он может принять помощь от их врага Клеопатры. Но Теодот в своей тщательно аргументированной речи обратил внимание на то, что оба этих пути преисполнены опасности для них самих. Он предложил улестить Цезаря, убив их бывшего покровителя, и тем самым положить конец соперничеству и избежать риска, поставив не на ту лошадь. «К тому же, – с улыбкой добавил он, – мертвый человек не может укусить». Советники с готовностью одобрили такой способ разрешить затруднительную ситуацию и поручили исполнение этого плана Ахиллесу, а тот привлек некоего римского военачальника по имени Септимий, который когда-то воевал под командованием Помпея, и еще одного римского центуриона по имени Сальвий. Затем эти трое с несколькими слугами сели в небольшую лодку и отплыли к кораблю Помпея.
Когда они подплыли к его борту, Септимий встал во весь рост и приветствовал Помпея его военным титулом, а Ахиллес после этого пригласил его доплыть до берега на судне меньших размеров, сказав, что большой военный корабль не сможет встать в гавани на якорь из-за мелководья. Теперь было видно, что несколько египетских боевых кораблей курсируют поблизости, а на песчаном берегу полно войск. И Помпей, у которого возникли подозрения, понял, что он теперь не может повернуть назад, а должен отдаться в руки грубых людей, которые вышли в море, чтобы его встретить. Его жена Корнелия обезумела от страха за его безопасность, но он, попросив ее ждать дальнейших событий и не тревожиться, спустился в лодку, взяв с собой двух центурионов, вольноотпущенного по имени Филипп и раба по имени Скиф. Когда он прощался с Корнелией, он прочитал ей пару строк из Софокла:
И, сказав это, он поплыл к берегу. Глубокое молчание воцарилось среди небольшой группы людей, когда лодка плыла по темной воде, которая в это время года начала уже менять цвет из-за нильского ила, принесенного ежегодным наводнением. И во влажном зное египетского летнего дня унылый маленький городок и пустынный, лишенный красок берег, вероятно, казались особенно негостеприимными. Чтобы нарушить гнетущее молчание, Помпей повернулся к Септимию и, серьезно глядя на него, сказал: «Верно, я не ошибся, и раньше ты был моим солдатом?» Септимий не ответил, а молча кивнул. После этого Помпей открыл небольшую книгу, начал читать, и так продолжалось, пока они не достигли берега. Когда он собирался выйти из лодки, он взялся за руку своего слуги Филиппа, но, как только Помпей это сделал, Септимий вынул свой меч и нанес ему удар в спину, после чего на него напали Сальвий и Ахиллес. Помпей не сказал ни слова, но, слегка застонав, спрятал лицо в своем плаще и упал на дно лодки, где его быстро добили.
Корнелия, стоявшая на палубе боевого корабля, своими глазами увидела это убийство и издала такой душераздирающий крик, что его услышали на берегу. Потом, увидев, что убийцы склонились над телом и снова распрямились, подняв вверх отрубленную голову, она приказала капитану поднять якорь, и через несколько минут боевой корабль уже плыл в открытое море и вскоре был вне досягаемости для погони. Обезглавленное и раздетое тело Помпея было брошено в воду, а через некоторое время оно было выброшено на песчаный берег прибрежной волной, где вскоре его окружила толпа любопытных. Тем временем Ахиллес и его подручные несли его голову в царский лагерь.
Вольноотпущенному Филиппу никто не мешал, и он бродил взад и вперед по пустынному берегу, пока все не ушли в город. И тогда он подошел к телу, встал рядом с ним на колени, обмыл его морской водой и обернул его в свою собственную рубаху вместо савана. Когда Филипп искал дрова, чтобы соорудить какое-нибудь подобие погребального костра, он встретил старого римского солдата, который когда-то служил под командованием убитого полководца. Вместе эти два человека принесли обломки разбитых кораблей и куски гнилого дерева, которые смогли найти на берегу, и, положив тело на эту кучу дров, подожгли ее.
На следующее утро перед Пелусием появился второй корабль, на котором прибыли один из военачальников Помпея Луций Лентул и две тысячи солдат, которых Помпей собрал вместе для своей охраны. И когда Луция Лентула везли в лодке на берег, он заметил еще дымящиеся остатки погребального костра. «Кем был тот, кто нашел здесь свой конец? – спросил он, еще не зная о трагедии, и добавил со вздохом: – Может быть, даже ты, Помпей Великий!» А когда Лентул ступил на берег, он тоже был убит на месте.
Несколько дней спустя, 2 октября, Юлий Цезарь, который преследовал Помпея по пятам, прибыл в Александрию, где с искренним отвращением узнал о жалкой смерти своего великого врага. Вскоре после этого перед завоевателем престал Теодот, принесший с собой голову Помпея и кольцо с печатью. Но Цезарь горестно отвернулся от ужасной головы и, взяв в руку лишь кольцо, на миг расстроился до слез. Затем он прогнал пораженного Теодота, как раба, совершившего преступление, и вскоре после этого лишившийся иллюзий Теодот бежал из Египта, спасая свою жизнь. Можно упомянуть, что он скитался, как бродяга, по всей Сирии и Малой Азии, но, наконец, после смерти Цезаря Теодот был узнан Марком Брутом и в качестве наказания за подстрекательство к убийству великого Помпея был распят со всеми бесчестьями, которые только было возможно нанести. Цезарь приказал, чтобы прах его соперника был послан его жене Корнелии, которая поместила его в их загородном доме неподалеку от Альбано. Цезарь также распорядился, чтобы достойную сострадания голову Помпея похоронили у моря в роще Немезиды за восточными стенами Александрии, где в тени деревьев ему был воздвигнут памятник, земля вокруг которого была устлана специальным покрытием. Затем Цезарь предложил свою защиту и дружбу всем сторонникам Помпея, которых египтяне заточили в тюрьму, и выразил свое огромное удовлетворение тем, что таким образом сумел спасти жизнь своих соотечественников.
Нетрудно представить себе, какой ужас вызвало такое отношение Цезаря к ситуации. Потин и Ахиллес сразу же поняли, что их ожидает то же бесчестье, которое постигло Теодота, если они не будут действовать с крайней осторожностью, выжидая своего часа, пока, как ожидалось, Цезарь не покинет Египет или пока им не представится возможность расправиться с этим новым возмутителем их спокойствия точно таким же манером, каким они избавились от старого. Но Цезарь не собирался спешно покидать Египет, и он также не дал им желанной возможности дождаться мартовских ид (15 марта. Идами [лат. Idus, от этруск. iduare, «делить»] в древнеримском календаре назывался день в середине месяца. В марте, мая, июле и октябре он приходился на 1-е число, в остальные месяцы – на 13-е. Он служил для отсчета дней внутри месяца. – Ред.). С той дерзкой беспечностью, которая столь часто сбивала с толку тех, кто за ним наблюдал, Цезарь тайно от всех решил поселиться во дворце на мысе Лохиас в Александрии, который на тот момент занимали только два члена царской фамилии, младший Птолемей и его сестра Арсиноя. И как только при было достаточное количество войск, чтобы оказать ему поддержку, Цезарь покинул свой корабль и взошел по ступеням внушительного причала. Сводный легион численностью 3200 человек римской пехоты и 800 кельтских и германских кавалеристов высадились на берег вместе с ним. И этой небольшой армии, как считал Цезарь, было достаточно, чтобы окружить тех, кто бежал вместе с Помпеем.
Поэтому, когда Цезарь узнал, что предательские действия египетских министров сделали его первоначальные намерения ненужными, он принял решение торжественно войти в Александрию, остановиться в ней на несколько недель и вмешаться во внутренние дела Египта, имея целью продвижение и укрепление своей власти.
- Предыдущая
- 8/66
- Следующая
