Украденные сердца - Мартин Мишель - Страница 19

• Предыдущая
• 19/74
• Следующая

Люк действительно пребывал в состоянии паники. Он влип в такую переделку, что не знал, как из нее выбраться. Каким же идиотом он был? С чего это вдруг он вчера вечером полез к ней целоваться? Ничего подобного не произошло бы, если бы она намеренно хотела соблазнить его, начала бы открыто провоцировать его, искушать. В этом случае он бы был начеку и не клюнул бы на ее удочку, а лишь поиздевался бы над ней.

Однако она вела себя совершенно естественно и не пыталась заигрывать с ним. В этой нелепой пижаме она была необычайно мила и женственна. Она напустила на себя неприступный вид, но в ее глазах затаился страх. Она казалась такой одинокой, что вчера у Люка невольно сжалось сердце от жалости. Она смотрела на него, как смотрит напуганный и затравленный ребенок, каким она когда-то была, и как познавшая грусть и печаль женщина, какой она была сейчас. В тот момент он забыл, что они были врагами, что он должен разоблачить ее.

В тот момент он должен был прикоснуться к ней. Он просто не мог не сделать этого. А прикоснувшись, не мог не поцеловать. Это желание было сильнее здравого смысла, важнее, чем все остальное.

Тот поцелуй напомнил Люку о том, каким он когда-то был, разбудил что-то в его сердце. К счастью, он тогда разозлился, и это прояснило его затуманенное сознание, вернув ему душевное равновесие. Он был бы рад, если бы Тесс и в самом деле ударила его, как ей того явно хотелось. Вот тогда бы он схватил ее и тряс до тех пор, пока она не выложила бы ему всю правду: о себе, о Ванштейне, о том, какого черта этот вор и прожженный мошенник заявился в особняк Джейн Кушман.

— Я схожу с ума, — вслух пробормотал Люк.

Он резко опустился на кровать, почти физически ощущая, что совершенно запутался в своих мыслях. Он так долго балансировал на грани, разделяющей эмоции и разум, что столь внезапное падение в самые глубины чувств лишило его сил. Неужели здравый смысл уступит свои позиции чувствам? Люк разозлился — этого никогда не будет! Он просто обязан сохранять ясность мысли и трезвый рассудок.

Несколько раз сделав глубокий вздох, он взял себя в руки. Это гормоны встали у него на пути, не более того, решил он. Это они затуманили его разум, и этому надо немедленно положить конец. Он должен защитить Джейн Кушман от этой мошенницы и аферистки, забыв про ее обворожительное личико и фигурку. Свои желания надо уметь подавлять, а в этом он преуспел. Во всяком случае так ему казалось в тот момент. Джейн не должна пострадать, он не позволит ее обмануть. А он сможет вернуться к своей нормальной жизни лишь после того, как Тесс Алкотт понесет наказание за мошенничество.

Люк со злостью выругался, стремительно вышел из комнаты и налетел на Тесс. Его руки непроизвольно обхватили ее, чтобы удержать их обоих на ногах. Ее кожа была мягкой и шелковистой, ее аромат, казалось, обволакивал его сознание и проникал в самое сердце. Люк отшатнулся так, как будто обжегся. Тесс слегка покачнулась, прежде чем обрела равновесие.

— Мне нужно поговорить с вами, — сказал он резко.

— Неужели? — ледяным тоном поинтересовалась она. — Как странно. Все наши разговоры кончаются ссорами. Мне почему-то ничего не приходит на ум, что можно вам сказать и при этом не оскорбить ваше болезненное самолюбие. Вы, я думаю, в такой же ситуации.

Она предприняла попытку обойти его, но он решительно преградил ей путь.

— Что касается вчерашнего вечера…

— Собираетесь извиниться?

— С чего вы взяли?! — взорвался Люк.

— Я и не рассчитывала. Вы не сказали вчера ничего такого, чего не было бы у вас на уме. Меня удивляет, как это Джейн может общаться и еще получать удовольствие от общения с таким наглым и беспринципным человеком.

— Знаете ли, скажу откровенно, я был просто шокирован вашим гнусным обращением с Джейн.

— Мои беседы с Джейн Кушман вас абсолютно не касаются!

— Как раз наоборот — очень даже касаются! Они относятся к сфере моих прямых обязанностей, мне ведь именно за это платят немалые деньги.

— Ах да, — усмехнулась Тесс, — вечно преданный сторожевой пес. Или лучше сказать — комнатная собачонка?

Тесс почти уже проскользнула мимо Люка, когда он резко схватил ее за руку и развернул лицом к себе.

— Я собираюсь выяснить, в какие игры вы играете, — прорычал он, — а когда я сделаю это, вы пожалеете, что однажды услышали о многомиллионном наследстве Кушманов.

Ее голубые, широко распахнутые глаза смотрели на него с интересом, но без страха.

— Боже мой, как это благородно! Интересно, что бы сказала Джейн Кушман, узнав, что вчера вечером вы почти продались и едва не предали ее интересы, а? Как ей это понравится?

Люк схватил ее за руки, понимая, что причиняет ей боль, но в ярости не обращая на это никакого внимания.

— Вы так и не ответили вчера на мой вопрос. Как далеко вы зашли бы, чтобы склонить меня на свою сторону? Интересно было бы выяснить это. Моя кровать совсем рядом, не желаете устроить еще один эксперимент?

— Мерзавец! — взорвалась Тесс, вырываясь из его рук. — Я никогда не продавала свое тело ни одному мужчине ни за какую плату и не собираюсь начинать с никчемного крючкотвора, бултыхающегося на шнурке от кошелька почтенной дамы и пляшущего под ее дудку.

Люк ошарашенно смотрел, как она неслась вниз по ступенькам лестницы. Господи, что же сейчас произошло? Неужели это он только что так мерзко себя вел с женщиной? Выкручивал ей руки и говорил все эти пошлости? В кого он превратился? Что с ним происходит?

Впервые в жизни Люк почувствовал себя подонком. Хоть Тесс и мошенница, но она вела честную игру, а он перешел все дозволенные границы. Не ее вина, что он потерял голову и превратился в грязное животное. Люк удрученно начал расхаживать взад и вперед, соображая, что же теперь ему делать.

Минут через пять он пришел к выводу, что самый лучший и правильный выход — это немедленно извиниться. Ситуация была настолько мерзостная, что ему становилось тошно от самого себя.

Он обошел весь дом и пол-участка, прежде чем нашел Тесс. Она плавала в бассейне, взмахи рук были размеренными и четкими, развороты уверенны и быстры. В ней чувствовалась сила, выносливость и грация. Люк невольно залюбовался ее фигурой, но тут же грубо одернул себя. Несомненно, что все эти качества она выработала в себе только для того, чтобы успешно заниматься своим преступным ремеслом.

Хотя его руки так и тянулись к ней, но он поборол желание прикоснуться к ее влажному телу.

Энергично подтянувшись, Тесс вылезла из воды, тщательно растерлась полотенцем и, укутавшись в зеленый восточный халат, направилась к дому.

— Мисс Алкотт, мне хотелось бы поговорить с вами.

— Чтобы вновь оскорбить меня? — Она не пыталась даже скрыть своей неприязни.

Он улыбнулся. Это был один из ее самых коварных приемов: она могла заставить его улыбнуться, даже когда он злился на нее.

— Я хочу извиниться перед вами.

Явно озадаченная, Тесс подняла глаза к небу, а потом уж обратила свой взор на него. Она считала, что гордость не позволит ему признать свою вину. Вообще-то его извинения были ей ни к чему.

— С вами все в порядке? Мне кажется, вы перегрелись на солнце, Мэнсфилд. Сами не знаете, что говорите. Вам лучше укрыться в тени. Пойдите в дом, иначе галлюцинации усилятся, — сказала она и решительно обошла его, но Люк твердо решил не начинать ссору. Он мягко взял ее за руку и попросил:

— Не вырывайтесь, Тесс, пожалуйста. Я сильнее вас, поэтому даже и не думайте уйти от меня. Я хочу извиниться, и вы должны выслушать меня. Уделите мне минуту вашего внимания, большего я не прошу.

Тесс обреченно вздохнула.

— Ладно. Давайте покончим с этим, только побыстрее. Итак, я слушаю вас.

Может, ей и не стоило так высокомерно вести себя, поскольку Люк вообще не привык извиняться перед кем-либо, но она об этом и не думала.

Он же, будто внезапно вспомнив что-то, торопливо выпустил руку Тесс.

— Простите, что применил к вам физическую силу. Поверьте, насилие не в моем характере, — начал он, заставляя себя говорить неторопливо. — Мне не следовало обращаться с вами так грубо, мне не следовало даже думать, не то что говорить вам все эти ужасные вещи. Я обвинил вас в том, что вы мошенница и продаете себя. Но я также продаю себя, чтобы выиграть начатое дело. А потому я приношу свои извинения за все те оскорбления и гадости, которые наговорил вам вчера вечером и сегодня утром.

• Предыдущая
• 19/74
• Следующая