Плененная во тьме (ЛП) - Робертс Дженнифер - Страница 44

• Предыдущая
• 44/57
• Следующая

Калеб посмотрел на свой револьвер. Он давно не стрелял из него, но уже знакомое чувство, распространяющееся через его пальцы, дальше по рукам и груди, заставляло его сердце ускорить свой ритм. При мысли об убийстве, и о том, что он скоро заберет то, что принадлежало ему по праву, у него закружилась голова, а тремя футами ниже у него начал вставать.

Переведя взгляд на Джаира, Калеб наблюдал за тем, как тот проверил свой АК-47, после чего... погладил его. Он не часто понимал араба, но сейчас был тот самый момент. Жажда крови и взаимное понимание того, что между ними было что-то общее, вызвало у него чувство отвращения.

Джаир фыркнул и плюнул на землю, под ногами Калеба.

Переключив свое внимание на оружие, Калеб проверил его функциональность, при этом, не сводя глаз с араба. Они оба сжали пальцы вокруг рукояток.

- Ну что? - с вызовом сказал Джаир, и когда Калеб ничего не ответил, продолжил, - Давай вернем твою маленькую шлюшку.

Он не боялся. Страх был присущ тем, кому было для чего жить. Калеб давно перестал испытывать это чувство.

Когда его взгляд скользнул от Джаира к его братьям, он позволил им увидеть, что внутри него зияет пустота, и каждый из них отвел глаза, пряча свой страх. Джаир усмехнулся.

Давая всем понять основы их совместной субординации, Калеб повернулся к ним спиной.

Багажник закрылся с мягким щелчком, но для Калеба этот звук был подобен взрыву, который прошелся по нему разрывающим ощущением. Он шел не оглядываясь.

В конце концов, Джаир и его люди последовали за ним.

Их шаги стучали по пыльной, галечной земле и отдавались в полном безмолвии предрассветного часа. По мере приближения к дому, свет становился все ярче, музыка громче, и, наконец, Калеб услышал голоса. Громкие, сердитые, истерические голоса.

Что-то было не так. Что-то было совсем не так, и снова это незнакомое чувство - оно все сильнее расцветало и... возбуждало. Его сердце стучало отбойным молотком.

Пошатнувшись, он остановился, чтобы вернуть себе контроль. Глубокий, спокойный вдох. Еще один. Затем еще.

Вдалеке послышался женский сердитый голос. И прежде, чем осознать, что он делает, он побежал. Мужчины тихо последовали за ним.

Оказавшись вплотную рядом с домом, Калеб резко остановился, и было очевидно, что те, кто были внутри, даже не заметили чужого присутствия.

Он спрятался под маленьким окном.

- Вы - тупоголовые уроды! Какого хрена вы предлагаете теперь с ней делать? - кричал какой-то мужчина.

Сердце Калеба забарабанило в груди, отдаваясь глухими ударами в его ушах, и практически лишая его слуха. Чтобы восстановить дыхание, он прилагал большие усилия. Что они с ней сделали?

- Это долбанная сучка меня укусила, что, по-твоему, я должен был делать? - ответил второй.

Калеб осторожно приподнял голову и заглянул в окно. Он узнал байкера из бара, того самого, который назвался Шкетом. Он был здоровым сукиным сыном, а вышагивая по небольшой гостиной в своих громоздких байкерских сапогах, он выглядел еще больше. Проведя рукой по своим длинным, сальным волосам, он снова заговорил, - Вашу мать, каким образом, вы, два ублюдка, заварили эту кашу? Я говорил вам ее не трахать.

В поле видимости появилась миниатюрная блондинка и встала между двумя ругающимися мужчинами.

Уличная дрянь, подумал Калеб: слишком много косметики, слишком мало одежды, и голодная, вечно жаждущая приключений натура. Такие мрази всегда непредсказуемы.

- Шкет, мы просто дурачились. Это она съехала с катушек.

Шкет указал на нее пальцем, в его глазах ясно читалась угроза.

- Тебе лучше не лезть сюда, сучка.Я знаю, чем ты там занималась.

Присматриваясь и прислушиваясь, Калеб пытался определить с каким количеством байкеров им придется иметь дело. Дом был не огромным, но достаточно большим, чтобы в пустом пространстве комнат их голоса отражались эхом.

Но где же девушка?

Калебу потребовалось собрать каждую крупицу своего самоконтроля, чтобы оставаться на месте. Он должен был знать, с чем ему придется столкнуться. Если девушка была все еще жива, он должен убедиться в том, что сможет добраться до нее до того, как начнется перестрелка. Если. Если она жива... если. Он сжал рукоятку своего револьвера.

Одно он знал наверняка - есликто-нибудь из них причинил ей хоть малейший вред...

Тот, с тонкими черными волосами что-то сделал с ней. Он причинил ей боль, возможно, изнасиловал ее, или... убил.

Почувствовав во рту сухость, Калеб сглотнул.

Он собирался убить этого сукиного сына, а блондинку заставить смотреть, чтобы она знала, какие муки ее ожидают.

- Да пошел ты, Шкет, - огрызнулась блондинка, - Вини Эйба и Джокера, это они не могут держать свои члены в штанах. Не. Я.

Калеб кусал внутреннюю сторону щеки, пока не почувствовал вкус крови. Мужчины позади него переминались с ноги на ногу, ожидая от него сигнала к действию.

- Это единственный вход, - прошептал Джаир, вырывая Калеба из его кровавых мыслей.

- Сколько человек внутри?

- Двое мужчин и одна женщина в гостиной, и как минимум, еще один в другой комнате. Возможно, в доме есть еще кто-то.

Пора действовать. Девушка могла быть уже мертва или умирала, и у Калеба не было времени на то, чтобы ждать появления остальных обитателей дома.

- Там пять байкеров, - отметил Джаир.

Калеб кивнул.

- Двух не хватает. Джаир, Дани, вы оба врываетесь через дверь, а мы пойдем за вами. Я и Халид проберемся в заднюю часть дома и найдем девушку.

Он посмотрел на Джаира и тот улыбнулся.

- Когда начнется веселье, дай им прочувствовать все по полной программе. Я не хочу для них медленной смерти.

- На этот раз, я с тобой согласен.

Его улыбка стала еще шире.

- Мне нравится в тебе это качество, Калеб.

***

Познания Нарви в английском сводились к простым словам и фразам - да, нет, спать, иди, и секс. Его основной формой общения являлось использование палки для побуждения мальчиков к пониманию, хотя порой, он поступал с ними гораздо хуже. Временами с ними происходили и другие вещи, о которых Кальб заставлял себя не думать.

Когда он становился податливым, мужчины частенько поощряли его едой, одеждой или подарками, и хотя он ненавидел то, что ему приходилось делать для получения этих привилегий, он изо всех сил старался это терпеть. Но вот когда он, напротив, отказывался, на него обрушивались такие побои, которые был способен вынести не каждый взрослый мужчина.

По прошествии времени, Кальб стал старше, выше, красивее. Вооружившись всем этим, он вскоре стал самонадеян и находчив. Арабский он уже знал лучше английского, хотя живущие с ним англичане помогали ему сохранить элементарные знания своего родного языка.

Вскоре он уже сам выбирал себе мучителей, стравливая их друг с другом своими обещаниями в истинной привязанности, которую он не собирался дарить ни одному из них. В глазах многих, он по-прежнему оставался ребенком, и второе что он уяснил для себя после жестокости, было выживание.

Каждую ночь, лежа на грязном полу публичного дома и прижимаясь ближе к своим друзьям по несчастью, он все меньше и меньше вспоминал о том, что он принадлежал к мужскому полу. Хуже того, ему уже было все равно. Он был Псом. Это все, что он знал.

Инстинкт. Голод. Он всегда был голоден. До еды, до крова, до власти, и другого... многого другого.

Он даже научился желать боль. Испытывать ее означало, что он был еще жив, все еще жив. И если он мог справиться с болью, контролировать свою реакцию на нее, заставить ее работать на себя, а не против него.... вот тогда, он был свободен. Больше всего на свете, Кальб жаждал свободы.

Нарви знал об этом. Ему всегда, каким-то образом было об этом известно.

Именно по этой причине его и называли Псом, в то время как другим мальчикам и девочкам для заманивания клиентов давались привлекательные прозвища. Это делалось для того, чтобы унизить его достоинство, и сделать с ним все возможное, чтобы он уже больше никогда не стал человеком. Чтобы заставить его чувствовать себя ниже человеческого существа. Но это не срабатывало. Каждый раз, когда Нарви смотрел Кальбу в глаза, тот отказывался их опускать.

• Предыдущая
• 44/57
• Следующая